Кирилл Рябов - Пёс

— Это не совсем бессонница, — сказал доктор Аппель, разглядывая какой-то волосок у себя на ладони. Потом сдул его на пол. — Всего лишь позднее засыпание. Я пропишу вам лёгкое снотворное, это должно помочь.

— Может быть, что-то более сильное? — спросил Вернер.

— Более сильное может выключить вас на сутки, учитывая, что организм измотан малым количеством сна, — сказал врач.

— Завтра у меня всё равно выходной, так что можно спать сколько угодно, — сказал Вернер. При слове «спать» он с трудом подавил зевок.

— Лёгкое снотворное вам поможет, — произнёс твёрдо доктор Аппель. — А если нет, вы знаете, как снова записаться ко мне на приём.

По дороге домой Вернер зашёл в аптеку и купил снотворное. Шагая по улице, он читал инструкцию. Моросил прохладный октябрьский дождь. Нужно было рассосать несколько драже и ждать, когда сон свалит с ног. «Какое-то чертово плацебо наверняка», — подумал Вернер раздражённо. Он стал засовывать инструкцию в карманчик рюкзака и чуть не врезался в прохожего.

— Извините, — оборонил рассеянно Вернер.

Перед ним стоял молодой араб в дешёвом китайском пуховике и армейских штанах. Он смерил Вернера взглядом, полным презрения, и ответил что-то на своём языке. Тон был неприязненно-высокомерный, как плевок в лицо. Смутившись, Вернер обогнул его и ускорил шаг. Придя домой, он засунул в микроволновку замороженные тефтели, открыл бутылку безалкогольного пива, выпил стаканчик и позвонил Эльвире. Рано утром она уехала делать репортаж о лагере для беженцев где-то в Саксонии. Вернер хотел узнать, всё ли у неё в порядке и когда она вернётся. Телефон Эльвиры долго не отвечал. Вернер расхаживал по кухне, слушал длинные гудки и хмурил брови. Микроволновка мягко жужжала. «Слушай, успокойся, просто она занята сейчас, — сказал внутренний голос. И добавил: — Её насилует какой-нибудь грязный араб, а оператор лежит с перерезанным горлом». — «Заткнись, чёрт возьми!» — подумал Вернер. Он набирал номер Эльвиры ещё несколько раз, но ничего, кроме длинных гудков, не услышал. Вернер положил телефон в карман и одним махом допил пиво прямо из бутылки. В конце концов, она и правда может быть сейчас занята. Она ведь делает репортаж.

Вернер достал пачку American Spirit, закурил и выглянул в окно. Дождь сменился редким, мокрым снегом. По улице проехал катафалк. Спустя полминуты в противоположную сторону проехала карета скорой помощи. А потом Вернер увидел араба в китайском пуховике. Он не спеша шёл по тротуару, с вальяжным видом осматривая окрестности. Вернер отошёл от окна и задёрнул занавеску. Он жил на втором этаже. Араб мог увидеть его, и не просто увидеть, но и узнать. «Так, и что? — снова раздался противный внутренний голос. — Боишься, что он ворвётся сюда, как только тебя увидит, и изнасилует?» — «Заткнись, пожалуйста!» — подумал Вернер устало.

Без особого аппетита он съел две тефтели, выпил еще одну бутылку безалкогольного пива и вспомнил про снотворное. Было начало десятого. Самое время попробовать, что там ему прописал доктор Аппель.

Вернер закинул в рот целую горсть драже, развалился в кресле и включил телевизор. Стал переключать бесчисленные каналы, не задерживаясь ни на одном дольше чем на полминуты. Добравшись до «Hustler TV», Вернер отложил пульт. Показывали американский порнофильм с сюжетом, в котором снялась дамочка, выигравшая несколько лет назад конкурс «Мисс США». Было любопытно посмотреть, как её кто-нибудь натянет, и лучше всего в задницу. Но в фильме почему-то никто никого не спешил натягивать. Персонажи только беспрерывно болтали, демонстрируя ужасную актёрскую игру. А больше всех старалась бывшая «Мисс США». Вернер зевал и ждал. Наконец, что-то стало происходить. Она показала хорошие титьки. Но на этом всё прервалось. Опять пошла болтовня, к которой Вернер не испытывал ни малейшего интереса. Он клевал носом. Часы показывали четверть одиннадцатого. Вернер выключил телевизор и направился в спальню. Быстро переоделся в пижаму и нырнул под одеяло. Он уже засыпал и даже начал видеть зыбкий сон, с участием «мисс США», когда зазвонил его айфон. Ощущение было такое, будто за шиворот плеснули ледяной воды. Вернер сел на кровати, чувствуя тошноту и головокружение. Его яблочный гаджет, звоня и вибрируя, ползал по прикроватной тумбочке. «Тупая сволочь!» — подумал Вернер. И тут снова вмешался внутренний голос: «Сам ты тупая сволочь! Кто ещё это может звонить, как не Эльвира?!» Вернер схватил трубку. Это была Эльвира.

— Да, милая, я здесь, — сказал он с некоторым трудом. Язык заплетался. Прозвучало как «Та мивая, я тесь».

— Господи, Вернер, какой ужас, ты не представляешь! — вздохнула Эльвира. — Я только сейчас смогла позвонить тебе.

— Что случилось, любовь моя? — «Сто флутиоф нюбоф моя».

— В этом вонючем лагере были беспорядки… Когда мы делали репортаж… А что у тебя с голосом? Вернер, это ты?

— Конечно, кто же ещё?

— Ты пьяный?

— Боже, нет! Я принял слабительное, ты же знаешь, какие проблемы у меня со сном.

— Слабительное? Что? Причём тут слабительное?!

— Ох, я хотел сказать, снотворное. Я принял снотворное и стал засыпать. Вообще-то, я думал, это плацебо. Доктор Аппель, помнишь его? Он похож на индюка, которого накачали через задницу…

— Вернер! Что ты несёшь? Ты точно не принимал наркотики?

— Какие наркотики?! Раньше я покуривал травку, когда жил с Ингрид…

Вернер умолк и мысленно обругал себя безмозглым ослом. Об Ингрид лучше не упоминать. Эльвира всегда злилась из-за этого.

— Послушай, — сказала она. — Были беспорядки в лагере. Эти чумазые дикари устроили пожар. Наш автобус сгорел.

— Ты не пострадала, дорогая?

— Нет, я в порядке. Полиция их приструнила. Я сейчас в гостинице. Приеду завтра поездом. Ты сможешь меня встретить?

— О чём разговор? Конечно!

— Я приеду дрезденским поездом.

— Во сколько?

— Так, дай сообразить! Прибытие в два часа. Я ужасно вымотана. Не представляешь, как я испугалась.

— Страшно даже подумать, — ответил Вернер.

— В общем, сейчас я приму душ и лягу спать. С ног валюсь. До завтра. Целую!

— Целую! — сказал Вернер.

Некоторое время он стоял посреди спальни и тупо смотрел на телефон в своей руке. Мысли путались. Эльвира могла погибнуть. Её могли изнасиловать. Изнасиловать всем лагерем. А потом отрезать голову и изнасиловать отрезанную голову.

Вернер бросил телефон на кровать и отвесил себе неслабую оплеуху. Идиот! Что за мысли тебе в голову лезут?! Он вышел на кухню, открыл форточку и закурил. В пачке оставалось две сигареты. Вернер выкурил обе.

Он так и не смог нормально уснуть. Это был не сон, а какое-то лихорадочное полузабытьё, как при высокой температуре. Вернер балансировал на границе сна и реальности. С одной стороны, он вроде бы спал и даже видел какие-то размытые сны, а с другой стороны, осознавал, что лежит в кровати, отстранённо думает об Эльвире и слышит приглушённые звуки, доносящиеся с улицы. В одиннадцать утра он проснулся окончательно и некоторое время лежал, глядя в потолок опухшими глазами. В голове шумело, как с похмелья. Во рту ощущалась горечь — последствие выкуренных перед сном сигарет. Перед сном?!