Кирилл Рябов - Пёс

— Успокойся, — попросил Вернер. — Мне кажется, ты сгущаешь…

— Вот-вот, — кивнул старик. — Только это я и слышу. Мы сгущаем. А на самом деле всё прекрасно! Может, мне застрелиться, чтобы никому не мешать? А перед этим подарить свой магазин какому-нибудь вонючему Усаме, который вытирает жопу рукавом?

Вернер вздохнул.

— Когда я шёл к тебе, видел одного, он срал прямо посреди улицы.

Вилли хмыкнул.

— А я ничего не сделал, — продолжал Вернер. — Возмутилась только фрау Кляйбер. А ведь ей лет девяносто.

— Вы размякли, молодежь! Молчите! Ни скорби, ни вопля! — сказал Вилли. Он поднял с пола пачку HB, сорвал целлофан и вытащил сигарету. — Не курил двадцать лет. Все двадцать лет терпел. Наконец-то есть повод, так что совесть будет спокойна.

Вернер поднёс огонёк зажигалки. Вилли жадно затягивался, выпуская дым через нос. Даже не кашлянул. Выкурив половину сигареты, он положил её в пепельницу.

— Порядок, — сказал старик. — Жаль, нельзя так же со шнапсом. Лёгкие гораздо добрее к человеку, чем печень. А с печенью у меня дела не очень хорошо обстоят.

— Вчера моя девушка поехала в лагерь для беженцев, — сказал Вернер. — Она репортёр. Вечером звонит мне и говорит, что там бунт, пожар. Автобус съемочной группы сожжён.

— Скоро нас всех сожгут, — пробормотал Вилли. — А твоя девушка, с ней всё нормально?

— Нормально, — ответил Вернер. — Ей повезло.

— Это та мясистая шведка, верно? — спросил Вилли. — С круглой задницей…

— Ингрид? Нет, мы расстались. Мою девушку зовут Эльвира. Мы как-то заходили вместе.

— Правда? — сказал Вилли. — Возможно. Не помню. Я ещё не в маразме, но память временами подводит. Я не помню, что ел сегодня на завтрак. Но помню, например, как британцы разбомбили в опилки мой город. Я это видел. Прятался в колодце. А мой приятель залез в пустую цистерну. И поджарился внутри. Они всё забросали зажигалками. Всё горело. Сплошной огненный смерч.

— Кошмар, — сказал Вернер. — Прости, Вилли, можно я куплю у тебя всё-таки сигарет?

— Бери так, — сказал старик. — Всё что хочешь.

— Не говори глупости.

Вернер взял несколько пачек American Spirit и положил на прилавок двадцатку.

— Так вот, бомбёжка. Я был жутко напуган. Однако страх можно пережить, поверь. Но такого унижения, как сегодня, не было никогда.

— Что же делать? — спросил Вернер.

— Хотел бы я знать, — ответил Вилли. — Сегодня я возьму выходной и обо всём подумаю. Возможно, я слишком стар. Пора продать магазин. Как ты думаешь? У меня сестра живёт в Кёльне. Тоже одинока. Всё зовет переехать к ней.

— Наверное, это неплохой выход, — сказал Вернер.

— Неплохой выход, неплохой выход, — передразнил Вилли. — Это называется сбежать, поджав хвост.

— А какие есть варианты? Они ведь и дальше могут так делать. Если это сойдёт им с рук. Они будут приходить сюда и забирать всё даром. Бить тебя, унижать.

— Хватит! — крикнул старик, закуривая вторую сигарету. — Решил поиздеваться?

— Нет, что ты. Но, боюсь, всё это очевидно. Может, тебе нанять охранника?

Вилли фыркнул.

— Охранника. Да что он может сделать против толпы? В Америке я бы купил себе штурмовую винтовку и перестрелял всё это стадо прямо здесь. И суд бы меня оправдал. А после этого ни один сукин сын не посмел бы и носа тут показать.

— Вилли, это слишком, это перебор, — сказал Вернер и тоже достал сигарету. — Некоторые из них, конечно, диковаты…

— Ты просто размазня! — сказал старик. — Либерал без яиц. Пройдёт несколько лет, я умру, умрет фрау Кляйбер, и Германия постепенно исчезнет. Вы всё просрёте! Завтра тебе придёт предписание, в котором будет сказано, что в твою квартиру заселят араба. А ты и пикнуть не посмеешь. Потом этот араб поставит твою жену раком, а ты скажешь, что ничего страшного нет и тебе как раз нужно прогуляться.

— Ты не прав, — сказал Вернер, закуривая. — Зачем, зачем ты это говоришь? Такие суждения… Это… Это как-то даже несовременно.

Вилли угрюмо хмыкнул. Вернер посмотрел на часы. До прибытия поезда оставалось сорок минут.

— Мне пора на вокзал. А ты позвони в полицию.

Старик ничего не ответил. Вернер вышел из переулка на главную улицу и стал ловить такси. Почти сразу же к нему лихо подрулил старенький Volkswagen. За рулём сидел смуглый небритый тип в кожаной куртке. Вернер уже собрался залезть в салон, но вспомнил, что взял с собой совсем мало денег.

— Я не еду, — сказал Вернер. — Извините.

— Чёртов идиот! — ответил водитель и добавил: — Свинья тупая!

Пропустив оскорбления мимо ушей, Вернер пошёл на автобусную остановку. Там стоял парень с дредами, из его увешанных железяками ушей свисали провода наушников. Он слушал рэп. Так громко, что и Вернеру пришлось слушать рэп, стоя рядом. Парень достал сигарету и посмотрел на Вернера.

— Я вас знаю, — сказал он, вытащив наушник из уха. — Вы историк.

— Это что, написано на мне? — спросил Вернер.

Парень закурил и засмеялся.

— Нет, я учусь у вас в гимназии. Моя фамилия Йост. Тринадцатый класс.

— Точно. Я тебя вспомнил.

— На вокзал собрались?

— С чего ты решил? — удивился Вернер.

— Ну а куда же. А я вот решил не ездить. Мне, конечно, всю плешь из-за этого проедят, но черт с ним. Нечего им здесь делать, вот что я думаю. Вы, само собой, не согласны, но у нас ведь свободная страна и каждый может говорить то, что вздумает. Если, конечно, это не связано с Гитлером. А?

Вернер ни слова не понял из сказанного, решив, что этот дредастый обкурился травки. Он осторожно кивнул. Показался автобус.

— Ничего не заготовили? — спросил дредастый.

— Ты о чём?

— Приветственная речь? Подарки? Плакат?

— Мой автобус, — ответил Вернер.

— Ну, желаю удачи! Но не слишком заблуждайтесь, ладно?

— Да, да, конечно.

Вернер зашёл в автобус, а этот невменяемый остался на остановке.

Кто-то окликнул его у входа на вокзал. Вернер оглянулся и увидел директора гимназии Виктора Морица. Это был высокий и тощий лысый мужчина в очках без оправы.

— Все уже в сборе, Шмидт, — сказал Мориц. — Ждут на перроне. Я вышел покурить. А вы…

Мориц посмотрел на часы.

— Вы чуть не опоздали. Впрочем, ещё двадцать минут до прибытия.

— До какого прибытия? — спросил устало Вернер.

«Безумный, безумный, безумный день», — подумал он.

— До прибытия поезда, — ответил Мориц. — Что с вами? И почему вы ничего не принесли? Фрау Нагель принесла домашние крендельки. Фишер купил целый мешок шоколадных батончиков для ребятишек. Ну и цветы все приготовили. А вы что же?

Он тащил Вернера через вестибюль, мимо павильонов, торговых автоматов и касс.

— Что-то можете купить здесь. Хотя бы цветы. Вон цветочный павильон.

Мориц потянул Вернера к павильону с цветами.

— Не жадничайте, купите побольше роз, — сказал директор.