Татьяна Богатырева - Каникулы в Санкт-Петербурге [litres]

Уже не первый день Дамблдор был какой-то подавленный.

Кеша – тоже, хотя и несколько иначе. Он был подавлен объемом информации, которую обрушил на него одноразовый, по выражению Максима, друг и бывший одноклассник, в школьные времена его все-таки травивший.

– Дела… – подал голос Кеша, видя, что Максима все больше напрягает его молчание.

Максим имел такой вид, как будто сейчас сам себя прямо тут и отпоет, и закопает. Они как раз через новую часть кладбища проходили.

– Помнишь Соню Селезневу? – придумал наконец Кеша.

– А. Ага, да, а че? Вы с ней дружили, что ли?

– Нет, не особо. Она просто с Зюзиным дружила, а он со мной работал в одном салоне сотовой связи. Так вот Соня однажды так завралась, что чуть не попала в детский дом. У нее тоже это все случайно вышло, в общем-то, из лучших побуждений. Вранье, понимаешь ли, всегда растет, как снежный ком, и в конце концов все валится к чертям целой лавиной…

Максим сел на скамью и горестно схватился за голову. Дамблдор жалобно заскулил.

– Но я ее не осуждал, – уже мягче произнес Кеша. – Я тоже своих родителей, видишь ли, всегда стеснялся…

– Но ведь я-то никого не стесняюсь! – развел руками нечуткий к чужим проблемам Максим. – Мне-то как теперь быть? Смерть, может, свою инсценировать, или это совсем уж тупо?!

– А потом? «Вернуться из командировки» под видом себя и всю жизнь носить парик и грим, пока не накопишь на пластическую операцию?

Кеша промолчал о том, что, судя по рассказу Максима, вся эта ложь родилась именно потому, что он как раз самого себя очень даже застеснялся и по наитию прикинулся тем, кем, наверное, хотел бы быть. Кеша это понимал. Однажды, когда он влюбился в Женю и они еще только познакомились, он застеснялся собственную мать и прикинулся, что знать ее не знает.

На самом деле, по мнению Кеши, в истории Максима не было ничего особенно удивительного. Вся жизнь Кеши прошла бок о бок с людьми, которые вечно попадали в истории. Даже не попадали, они в них просто жили. А побывав на Урале и познакомившись с местными литераторами, Кеша какое-то время был совершенно уверен, что Петербург, по сравнению с тем же Новосибирском или Екатеринбургом, – аномальная зона, населенная феерически неадекватными людьми.

Но все-таки Максиму хотелось помочь. Это было не Кешино дело, но Максим сам пришел и сам попросил о помощи, так что даже не попытаться было бы неправильным.

– Знаешь, что я тебе скажу, Максим… Ты, конечно, можешь просто уйти. Ну, исчезнуть, оставить бедную девчонку в покое. Только вдруг ты потом будешь жалеть? Вдруг окажется, что такой, как она, ты больше не встретишь?

Кеша говорил о Максиме и Полине, а выходило, что вроде бы и о себе.

– Но что же мне тогда делать? Еще же ведь Андрей…

– Ну реши тогда пока проблему с Андреем. Ну что ты, в самом деле. Борись, сражайся. Это для кого-то может быть тупость и маразм, а для тебя сейчас – настоящая жизненная трагедия. Побеждает тот, кому сильнее было надо, я так думаю.

23 июля

Андрей 21:17

Привет! Прости, что сегодня не увиделись, но у меня офигенные новости. Ты знаешь про питерские дворы-колодцы, но знаешь ли что-нибудь о дворах ангелов? Пойдем по ним гулять! Очень по тебе скучаю и надеюсь завтра увидеть.

Максим 21:20

Привет! Прости, что вчера не писал, работы много навалили. Я уже почти взял билет домой, но пришлось сдать, столько работы. Ну как ты там? Как этот парень, ты писала, что влюбилась, а он что? Судя по тому, что ты о нем говорила, он хороший. Жаль, что у меня работа, я хочу к вам.

Андрей 22:50

Нашел самое красивое место в городе, где не был еще никто. Ладно, одно из самых красивых. Хочу тебе его показать. Тебе когда удобно завтра туда пойти, Полина Прекрасная?

Самое красивое место в городе, по версии Андрея (настоящего), оказалось круглым стеклянным куполом Дома Зингера на Невском проспекте. На первых двух этажах легендарного дома – памятника архитектуры федерального значения – мог побывать любой желающий, там теперь находился магазин «Дом книги», а вот пройти наверх, в круглый купол, откуда открывалась изумительная панорама, и в украшенную глобусом башенку мог не каждый простой смертный. И башенку, и последние этажи, и мансарду первого в России небоскреба уже лет десять занимал центральный офис ВКонтакте.

А Полина смогла. Андрей очень постарался.

Компания «Зингер» – та, которая выпускала швейные машинки «Зингер», – была в начале прошлого века одной из самых больших и прогрессивных компаний.

Уже тогда люди столкнулись с актуальной и в наши дни проблемой: народу много, но земля в центре дорогая, значит, надо строить здания в высоту, а не в ширину. Дом Зингера выстроили в шесть этажей, да еще на уровне седьмого этажа мансарду сделали – по тем временам настоящий небоскреб. Дом украсили драконами и прекрасными валькириями, растительными орнаментами, картушами и раковинами. Воображение петербуржцев поражали крытые стеклянной крышей внутренние дворы, лифты в стиле модерн, механизмы автоматической очистки крыши от снега. А знаменитый купол с глобусом вообще стал одним из символов Санкт-Петербурга.

Андрею очень хотелось подарить Полине сказку – тот Петербург, который сам он раньше никогда не видел именно потому, что вырос в этом городе, воспринимал его как часть обыденной жизни и уже не замечал его неповторимую красоту.

Хотелось стать кем-то вроде великого Гетсби, потому что рисуемый воображением дом Полины на берегу далекого Черного моря уже давно успел стать тем самым причалом с зеленым огоньком веры и надежды.

Появление Полины открыло Андрею глаза и на родной город. И теперь город виделся ему совсем другим. Все дома были разными, ни один не повторял ни цветом, ни архитектурой, ни даже подъездом – другой. Люди казались красивыми, небо – высоким, выше, чем раньше. Или раньше он этого не замечал.

Почему, когда мы влюбляемся, все вокруг вдруг становится для нас таким красивым, словно мы заново открываем для себя окружающий нас привычный мир?

– Если бы не ты, я бы всего этого не узнал, – вырвалось у Андрея.

Полина не стала смеяться, она внимательно слушала, глядя Андрею в глаза, и от этого хотелось говорить и говорить.

– В смысле, я ведь раньше не очень любил Петербург. Город и город, ничего особенного.

– А почему?

– Здесь скучно. Холодно. Дураки.

– Вот видишь. А теперь, проезжая мимо этого дома, ты будешь вспоминать, что его придумали и построили люди. В этом – вся суть, все главное и удивительное. То, что на это способны просто люди. Здорово, правда?