Алеся Ранимая - Еврейка

Сергей Панченко — 20 лет

— А Мудак?

— Кто мудак? — оживился оператор.

Роман Джанашвили — 21 год

— Пёс Мудак, — водитель засмеялся, — пса у него Мудаком зовут!

Диаз Нурманов — 21 год

— Да, кавказцев из Узбекистана мы берём бракованных, которые никому не нужны, и, конечно, спасаем их, но дело в другом. Мы тренируем собак на поиск взрывчатки, бесплатно тренируем.

Ян Блум — 25 лет

— Так деньги ж вам жертвуют! Как же бесплатно-то? Мало того что тебе деньги дают, так ты ещё и героем себя можешь чувствовать ежедневно!

Ури Шахар — 32 года. Двадцать один.

Игорь замолк в бессилии.

— Хватит!

Радио пропиликало два часа дня.

Рахель подошла к мужчинам, осмотрела машину.

— Муж приедет, вытащит вас, не беспокойтесь. Или сами попробуйте толкнуть. Здесь крупные камни, мы сами дорогу делали.

Отбив положенное вступление, радио замолкло на долгих десять секунд и вдруг разразилось новостями:

«Теракт, Иерусалим, ресторан „Сбарро“, только что, количество пострадавших неизвестно».

Телефоны водителя и оператора зазвонили почти одновременно.

— Не успеем, не успеем! — закричал Данино, выпучил глаза, захлопал руками.

— Господи, это же в центре, там от офиса рукой подать! Мы в пролёте!

Рахель оживилась тоже, толкнула Игоря, хлопнула Данино по спине.

— Так, давай за руль, заводись, втроём подтолкнём! Игорь, сюда давай, вот твой шанс! — указала, где встать, ловко прыгнула под задние колёса, упёрлась ногами в камни.

Игорь очнулся, поплёлся в кювет, прислонился плечом к раскалённому металлу.

— Раз, два, толкаем! — командовала Рахель. Взревел мотор саваны, забуксовало правое колесо, выпустило очередь камней и пыли в лица.

— Не оставляйте, толкайте! — Рахель не унималась, задрав юбки, упиралась в землю, кричала на выдохе. — Вот твой шанс, Игорь, поезжай, работай, покажи им, как важно то, что ты делаешь!

Савана взревела и выбралась на каменистую насыпь, впустила облако дыма. Амит вскочил на переднее сиденье, срывая с себя жилет, путаясь в липучках.

— Может, в больницу сразу поедем, там наснимаем скорые помощи?

— А может, всё-таки в центр? Нам до Адасы пилить дольше, а в Ар хаЦофим тяжёлых не повезут, повезут тех, кто в шоке, хуё-моё всякое, — Данино в нетерпении смотрел, как Игорь прощается с Рахелью, как в замедленной съёмке, оторопевший от собственных мыслей. — Да быстрей ты!

— Да тяжёлых в Адасу везут всех!

— Что же делать, что же делать? — Данино посигналил. Игорь залез в салон, посмотрел на Рахель, разгорячённую, красивую, чужую.

— Там сейчас в дыму всё, пока поднимутся все, кто может, пока туда-сюда, успеем что-то подобрать.

Взревел старый двигатель. Полетел в сторону гравий.

— Мы всё им снимем, покажем всему миру, что они с нами делают! Ё! Там же детей, наверное, Господи, это же детский ресторан! Пицца!

Данино вытер пот с лица и надавил на педаль газа. Савана опасно накренилась.

— Ну вот, и вы можете быть героями. — Игорь украдкой посмотрел на телефон, начал соображать, кому бы позвонить, с кем лучше встретиться, что сказать завтра на эфире по телевидению. В нём поднималась знакомая волна возмущения, любопытства, нетерпения и делового энтузиазма.

— Героями, это да, но там, чувак, понимаешь, за кадры с теракта на любом канале двойной тариф дают!

Теила Маоз — почти 20 лет, официантка

Михаль Разиель — 15 лет

Цвика Голомбек — 26 лет

Лиель Шимшишвилли — 32 года

Тамара Шимшишвилли — 4 года

Фрила Мендельсон — 62 года

Джудит Лилиан Геренбойм — 31 год.

Малька Рут — 15 лет

Юхевет Шошан — 10 лет

Гиора Белес — 61 год

Мордехай и Цира Схийвесхурдер

Рая Схийвесхурдер — 14 лет

Авраам-Ицхак Схийвесхурдер — 4 года

Хемда Схийвесхурдер — 2 года

Игорь закрыл свою организацию на следующий день.

Вторая интифада 2000-2005

2001 год. 31 террористический акт. 84 погибших.

1 июня 2001 года взрыв на дискотеке в Дельфинарии Тель-Авив, 21 погибший.

9 августа 2001 года 14:00 взрыв в ресторане «Сбарро», Иерусалим, 15 погибших, из них 7 детей.

2002 год. 47 террористических актов. 225 погибших граждан.

Среди палестинских жителей по данным левых движений за 5 лет погибло более 30 тысяч людей, среди которых учтены также террористы-смертники, подорвавшиеся при изготовлении бомб, вооруженные люди и люди, убитые самими палестинцами.

Изкор: Пусть вспомнит Б-г души всех моих родственников и родственниц, как со стороны отца, так и со стороны матери, людей святых и чистых, которые были умерщвлены: жестоко убиты, зарезаны, сожжены, утоплены, задушены, освящая Имя [Всевышнего], — в награду за то, что я, не связывая себя обетом, дам пожертвование, чтобы оно было засчитано им в заслугу. За это да будут души их пребывать в обители вечной жизни вместе с душами Авраhама, Ицхака, Яакова, Сары, Ривки, Рахели, Леи и прочих праведников и праведниц, обитающих в Ганн-Эдене, и скажем: амен!

5 июля 21:20. Сообщение в Фейсбук-группе.

Сегодня моя приятельница нашла котёнка: обезвоженная, еле живая девочка. Весь день искала передержку, так как у себя не может оставить, и не нашла. Ей подсказали отвезти её в приют. Честно говоря, не знала, что в городе есть приюты. У неё взяли котёнка и сразу отнесли к доктору (Виктор и Борис). Адрес и телефон приюта прилагаю. Не знаю ничего об этом месте. Может, кто-то знает? Если кто-то заинтересован забрать, то обратитесь туда.

Комментарии:

21:22 Это не приют, это городская усыпалка. Котов там не держат.

21:23 Они её понесли на капельницу. Какая усыпалка?

21:24 И дали телефон, указанный в моём посте, на случай, если найдётся ей дом.

21:26 Если вам небезразличен котёнок, то вы должны знать, что после определённого времени там всех усыпляют, освобождают клетки, им там держать негде, знаю по опыту.

Инга решила рискнуть. Инга поехала по данному в объявлении адресу, зашла в кричащий, вопящий дворик, постучала в двери и представилась:

— Здравствуйте, меня зовут Инга, я фотограф-любитель. Я очень хорошо умею фотографировать собак и котов. Я хочу открыть страницу в интернете и публиковать на ней фотографии животных из вашего приюта. Мне сказали, что раз в какое-то время вам приходится усыплять всех животных, и, может быть, мои фотографии помогут хотя бы кому-то из них найти хозяев. Вот.

Молодая женщина смотрела на Ингу, машинально перекладывая бумажки из одной огромной папки в другую.

— Здравствуйте. И ты теперь думаешь, что мы звери?

— Я ничего не думаю. — Инга положила перед собой фотоаппарат, защищаясь. — Я думаю, что это ваша работа. Я думаю, что вы сами не рады, но надо освобождать клетки.

Женщина продолжала перекладывать бумаги, смотрела на Ингу равнодушно.

— К вам приходят волонтёры? Фотографы? Я подумала, что если люди увидят, если узнают, то, может быть, что-то изменится.