Шандор Ласло-Бенчик - В тугом узле

Марци Сюч жевал свою жвачку, видно решил: ничего нового ему здесь не сообщат, хотя как раз он-то и мог бы во всем разобраться, если бы захотел. Яни Шейем с наслаждением почесывался, судя по всему, мысли его были далеко отсюда. Вряд ли могла дать что-нибудь лекция и Лазару Фако: он сидел с таким видом, словно от него так и отскакивали многочисленные цифры, данные, фамилии. Он даже и не пытался что-либо понять. Папаша Таймел кивал докладчику, но на самом деле улавливал немногое. Что касается Виолы, докладчик мог выступать хоть на китайском, результат был бы такой же. Канижаи? Канижаи не очень следил за лекцией, почти не слушая оратора, он наблюдал за нами и был вполне доволен собой: ему удалось собрать бригаду на ответственное мероприятие, он сделал все от него зависящее. Перед ним уже лежал заранее приготовленный дневник нашей бригады. Как только лекция закончится, батя подскочит к докладчику и попросит его сделать запись в дневнике о встрече, которая произвела неизгладимое впечатление на ее участников. Непременно скажет при этом, что материал лекции еще долго будет служить предметом обсуждения в бригаде. Попросит практического совета на будущее, так сказать, на перспективу…

Н-да, наш батя никогда не передоверяет успех случайностям. Даже когда речь идет о повышении культурного уровня членов «Авроры».

Скоро исполнится двенадцать лет, как батя со своей бригадой первым на заводе добился звания бригады социалистического труда. Это звание единодушно было присвоено «Авроре» еще в 1960 году, причем на торжественном собрании Канижаи сказал, что, дескать, вся бригада, засучив рукава, с удвоенной энергией будет работать на благо родного предприятия, будет стремиться стать маяком для всех.

— Мы принимаем участие в соцсоревновании не для того, чтобы плестись в хвосте, мы непременно добьемся победы, — гордо заявил тогда батя.

А метод, с помощью которого Канижаи решил одержать победу, был предельно прост, но эффективен: надо иметь лучшие показатели не только на производстве, но и выполнять все, что требует руководство. Всегда и во всем быть первыми.

Бригада «Аврора» первой на заводе совершила коллективный выход в театр. «Аврора» была первой бригадой, в которой добились стопроцентного посещения политсеминаров. Члены бригады «Аврора» все до единого записались в заводскую библиотеку и регулярно ее посещали. У нас в бригаде все имели образование не меньше восьми классов.

В начале шестидесятых годов папаша Таймел и Лазар Фако снова уселись на школьную скамью. У них было по шесть классов образования, и Канижаи заставил их пойти учиться. Конечно, они долго сопротивлялись, ссылаясь на возраст, дескать, зачем это нужно, внуки над ними будут смеяться, это ж стыд и срам… Но Канижаи был неумолим. Или школа, или бригада.

— А вдруг на второй год оставят?

— Ну, что вы за тупоумные оба? Вам не надо будет надрываться в учебе, в вашем возрасте вам всегда троечку натянут, главное, иметь аттестат об окончании восьмилетки. А потом никто никогда ими не поинтересуется, чтобы проверить, пятерки, четверки или тройки в нем и по каким предметам. Главное, не заикаясь отвечать на самые простые вопросы учителя или как попугай за ним все повторять, и троечка обеспечена. Разумеется, ни одному педагогу и в голову не придет вас, стариков, в лужу посадить, не бойтесь.

На всякий случай, Канижаи все-таки прикрепил к старикам в качестве наставников Мишу Рагашича и Яни Шейема, чтобы те вдалбливали Фако и Таймелу учебный материал, тормошили их, не оставляя в покое до тех пор, пока не получат аттестат.

Так в один прекрасный день наши старики получили официальный документ с подписями и печатями. Разумеется, они не стали профессорами, вряд ли приобрели прочные знания, но документ был получен, и статистика у нас стала просто замечательной.

Роль идеальной бригады мы вынуждены были играть долгие годы. И, честно говоря, голова у нас из-за этого не болела. Раз наш вожак, бригадир Янош Канижаи, предписывает нам что-то, раз он считает это нужным и важным, что ж, черт подери, мы все выдюжим, любые нагрузки — и производственные и общественные. Культура тоже требует жертв, подбадривал нас батя; он-то прекрасно понимал, что нам все это поднадоело, что у нас есть свои собственные интересы и что мы все нагрузки рассматриваем как неминуемое зло, которого невозможно избежать, потому что иначе батя поднимет страшный шум и мы лишимся части благ, которые нам обеспечены членством в «Авроре».

Конечно, многие мероприятия нельзя было считать пустой тратой времени. Иной раз человек и для себя почерпнет что-нибудь полезное, а то и мероприятие окажется интересным, нужным во всех отношениях. Но, правда, частенько мы, доверчиво входя в очередной храм науки или культуры, который нам предписывалось посетить, и довольно равнодушно взирая на колонны, картины, позолоченные скульптуры, слушая всякие там расчудесные песни-арии, разные чудные церемонии, проповеди, речи, — мы их, честно говоря, не очень-то и воспринимали. А иной раз даже замечали, что храм-то не настоящий, позолота — поддельная, да и музыка фальшивая, скрипучая, механическая.

Но иногда случалось видеть и подлинное чудо, мы попадали в настоящий храм, но и там по-прежнему чувствовали себя неуютно. Ведь даже прекрасную девушку нельзя полюбить только по приказу. Мы все способны на любовь, но не по указанию свыше.

У каждого из нас есть любимые занятия: и у Миши, и у меня, и у Марци, и у Яни Шейема. Но только, так сказать, вне стен храмов. Скажем, в нашем бригадном дневнике ничего не было сказано о многочисленных лексиконах и энциклопедиях, собранных Рагашичем; ничего там не говорилось и о множестве книг, которые я прочитывал дома по вечерам, не представлены там изделия рук Яни Шейема, свидетельствующие о его таланте; нет там и лекций по истории, которые читает нам папаша Таймел; никак не отражены в этом дневнике увлечение Марци Сюча эстетикой кинематографа или хобби Якоба Виолы — разные религиозные верования и мифы. Не опишешь на страницах бригадного дневника огромный жизненный опыт Лазара Фако, да и академические познания, мастерство, золотые руки нашего бати.

В дневник мы занесли упоминание о прошлогоднем бале, который был устроен по случаю окончания сбора винограда. Мы тогда получили от начальства особую благодарность, поскольку взяли на себя роль хозяев. Она заключалась в том, что в течение двух дней мы готовили по вечерам декорации, а вечером в день бала встречали приглашенных артистов.

Разумеется, у человека со временем все усиливается сомнение в необходимости всей этой суеты, которой якобы скрашиваются наши довольно однообразные будни.

Однако наш батя не терпел подобных сомнений. У него на все был один ответ: вам никогда ничего не нравится! И на голову скептика тут же обрушивалась добрая дюжина ругательств.