Алекс Гарридо - Книга Дока [litres]

– Спасибо, Док, – сказал Рей.

– Не цепляйся к словам, я пытаюсь излагать ясно! – сказал Док. – Извини, Гайюс, это я не тебе.

– Я понял, – сказал Гайюс.

– Остальных пока нет, но они в любой момент могут появиться. Это Рыжая, не знаю, как ее зовут, с виду как кукла блайз, но она вряд ли сейчас нагрянет, она недавно родилась. Дальше, Мадлен, кукла-вампир, ее уже клали в психушку, но она сбежала. И Зигмунда Фрейда, Калавера. Она есть на самом деле. Господи, что я несу… Не поверишь, Гайюс, я точно не сумасшедший, это происходит на самом деле, наконец я могу тебе это доказать. Вот, видишь, Клемс. Хотя ты же его не видишь. В общем, ты спрашивай, Гайюс. Я отвечу на любые вопросы, кроме сам знаешь каких – но это не имеет отношения к делу.

Гайюс открыл рот… и закрыл. Подумал еще.

– Знаешь, Док, это довольно сложно у тебя устроено.

– Еще как! Но – ты не собираешься вызывать крепких парней со снотворным в винтовках? Ты… их еще не вызвал?

– Ты же видишь, что нет.

– Как будто я не знаю. Ты вызовешь – я и не замечу, пока они сюда не ворвутся.

– Нет, Док. Я никого не вызывал и пока не собираюсь.

– Ты не боишься меня?

– А мне надо тебя бояться?

– Господи, конечно, нет. Я просто хочу понять, получится ли у нас… поговорить. Поговорить обо всем этом.

– Не попробуем – не узнаем.

– Ты всегда так говоришь.

– А с чего бы этому меняться именно сегодня?

И Док рассмеялся – и смеялся, пока слезы не потекли из глаз.

Он так и не смог понять, его это слезы или Рея – на вкус не разберешь, а горя им досталось поровну. Пожалуй, он плакал за двоих, потому что поверить, что в нем одном накопилось столько слез и набралось столько отваги плакать, было трудно. Может быть, слез было больше у Рея, а отваги – у Дока. Или просто он в большей степени доверял Гайюсу, а Рей не мог настолько раскрыться даже не перед незнакомым, хуже, перед тем, кто оформил его в психушку и накачал той дрянью, от которой мозги превращаются в манную кашу и ты уже не ты, ты уже никто… Тогда, выходит, и отваги у Рея было больше. И, может быть, Док просто не мог признаться, что это у него оказалось больше слез.

В конце концов, сколько бы ни было слез у них на двоих, они всё же иссякли. Док вдохнул глубоко, свободно. Посмотрел на Гайюса.

– Как же хорошо, слушай. Я там, где и должен быть. Скажи, как мои – все целы?

– Всё-таки амнезия?

– Нет. Просто… Подожди, я всё объясню. Ты просто скажи, все здесь?

– Да.

Но Док не успокоился на этом. Мало ли. Он перечислил все имена: Енц, Ягу, Тир, Бобби, Данди… Гайюс кивал на каждое.

– Хорошо. Значит, точно на месте. Можно мне теперь кофе? И печеньки?

Теперь их действительно стало много. Сначала только Док с Реем пили кофе и дышали, Клемс сидел молча и неподвижно, а Гайюс задумчиво смотрел на них. Но дверь приоткрылась, и в кабинет на цыпочках прокралась Мадлен. Одной рукой она держала у груди сверток – беспорядочно смотанное вязаное одеяльце, – сердито сопящий и подергивающийся. Указательный палец другой руки был прижат к губам.

– Но как? – удивился Док, до сего момента пребывавший в уверенности, что какой бы ты ни был вампир, а в помещения базы попасть могу только свои.

Мадлен досадливо махнула на него рукой.

– Ну я же тебе сигналила: тссс! Вот ты какой глупый, – она, уже не стараясь быть незаметной, прошла к дивану и села на подлокотник.

– Извини, это слишком… неожиданно, – вздохнул Док.

Гайюс с интересом проследил направление его взгляда.

– Но вообще классно, теперь ты меня всё время видишь как большую, да? Я совсем настоящая, почти-почти. Подвиньтесь, мальчики, мне всё-таки неудобно с ребенком на руках тут моститься. Эй, Клемс, подвинься.

– Он не может, – сказал Док. – Он не может ко мне прикасаться. И я к нему не могу.

– Ладно, – Мадлен это ничуть не огорчило. – Тогда двигайся ты, я сяду между вами.

Док виновато улыбнулся Гайюсу.

– Я знаю, что ты ее не видишь. Но она здесь.

И подвинулся, давая место вампирице с младенцем на руках.

– Расскажи о ней, – попросил Гайюс.

Док описал ее внешность, характер. Мадлен согласно кивала, когда он называл ее красивой и смешной, нежной и страшной, отчаянной и отважной, большой и маленькой, преданной и взбалмошной. Она чуть покачивалась, прижимая к себе сверток с ребенком, и Док чувствовал, что ее движения ограничены с одной стороны его телом, а с другой – Клемсом, и это было так сильно – чувствовать его через нее, так обескураживающе реально, что он не мог понять, то ли кружится голова от непереносимого восторга, то его ли тошнит от страха.

– Мадлен, ты сказал? – Гайюс улыбнулся уголками рта. – Магдалина. Надо же.

Док пожал плечами. Он был слишком полон чувствами, чтобы думать о значении слов и имен.

– Расскажи мне о Рее, – попросил Гайюс.

– Он это я. Только ему не повезло с тобой.

– Как интересно. А подробней? Можешь?

– Ну, представь себе, что есть другая версия того, что здесь. Другой город, другое архитектурное бюро «Максель и партнеры», другая библиотека, другие мы. Там есть другой Док, и он ходит к другому Гайюсу. Только их зовут по-другому. И они, конечно, совсем другие. Так вот, Рей – это тамошний я. И там есть ты, я не узнавал, как зовут. И он совсем другой, хотя в чем-то очень похож. Мне трудно было принять эту разницу, поверить в нее. В общем, когда я попытался рассказать ему всё вот это, – Док обвел рукой сидящих на диване, – он просто вызвал аварийную команду. И теперь Рей лежит в психушке, привязанный к кровати и накачанный всем этим… ну, ты в курсе.

– А откуда ты знаешь об этом Рее и его истории?

– Я же говорю: я там был. И попытался рассказать тамошнему специалисту про все это, – Док снова обвел рукой сидящих рядом с ним. – А он вызвал команду, и меня упаковали. Но я оттуда ушел, а Рей остался.

– Не так быстро, Док. Пожалуйста. Мне важно понимать тебя. Я спрошу?

– Да, конечно, я же сказал, спрашивай всё, что хочешь.

– Рей остался там, в госпитале, так?

– Да.

– В самом начале ты сказал, что Рей тоже здесь.

– Ну-ну, – саркастически сказал Рей. – Кто-то старался излагать максимально ясно. Я бы тоже запутался, хотя я сам по уши в этой истории.

– Не встревай, а? – попросил Док. – Я и сам сейчас запутаюсь. Извини, Гайюс, я… Это я с Реем, собственно. Физически, то есть телесно, он остался там. Но ты же сам понимаешь, что ему сейчас делать в том теле? Вот он и… эвакуировался.

– Эвакуировался… – повторил Гайюс.

– Ну ты сказал! – фыркнул Рей. – Цицерон! Демосфен! Не побоюсь этого слова – Сократ!

– Сам говори, если такой умный! – рявкнул Док. – Извини, это я не тебе. То есть, не Гайюсу. А тебе. О господи, что я несу.

– И скажу. Давай, просто повторяй за мной. Давай.

– Ладно. Сейчас. Гайюс, сейчас будет говорить Рей. Я просто повторяю его слова.