Александр Шакилов - Лишние дни [СИ]

— Прикольный клип. Брэйк-бит такой солидный… Шо такое брэйк-бит? Ну, это типа «Prodigy». Ну шо ты акаешь? Прикольный музон, кстати. Да, Ветал, да. Старею и попсею. А клип ничо. Дорога железная. По ней крендель топает… — подумав, добавляю: — С мешком. И в мешок этот гравий, щебёнку, ну всю хрень эту, короче, собирает. В кайф сделано. Классно.

— У-гу, — совершенно не въезжает в расклад Амбалка. Даже не пытается. И слушает меня только из вежливости. Краем уха. Левого.

— А знаешь, как группа называется?! — перехожу в наступление.

— ?? — в глазах у Витали предчувствие чего-то нехорошего и неотвратимого. Как похмелье с перепоя, как свет в конце туннеля, как… Если хлеб намазывать на масло, что-нибудь изменится?

— Она называется «Экзорцизм», — удар по яйцам или плевок в душу? Жестоко. Но сказал, что лекарство должно быть сладким и не ломить в паху?!

— Вот блин…

Это сказано таким тоном… Типа ради чего дальше жить, пусть ветер направляет кладбищенских ворон. Таким тоном, что мне хочется улыбнуться и сказать, мол, Ветал, ты повёлся как старый мотороллер, шуток, блин, не понимаешь. Но…

— Из Питера бойцы. В «Драйве» видел, — забиваю последние гвозди в крест выплеснутой мною лжи.

Как ни крути, как ни плюнь, а всё равно лжи.

Потом такую же информацию Амбалу загрузили Дрон и Юрик — для страховки.

Заговор.

И это подействовало: о «бесогонстве» больше не вспоминали. Группа в очередной раз стала безымянной. И воцарился мир под пластиком, и согласие поселилось в кофрах. А вопрос о названии долго не поднимали — уж слишком болезненно получалось.

Рёв гитар стихает, Дрон оборачивается к Зомби, застывшему на раздолбанном синтезаторе:

— Ну как?

Зомби вскакивает и начинает яростно хлопать в ладоши:

— Паганидлы! Па-га-нидлы!!

— Тьфу ты блять, — Дрон в смущении. — Уберите куда-нибудь этого идиота.

На новой точке в ДК Станкостроителей, после того как Маркеса заменили Фэндэром, Дрон повесил на стене плакат с фирменным логотипом «Nameless»: фак с оттопыренным, вместо положенного среднего, безымянным пальцем.

1 Мая.

Всенародная алкогольная солидарность. По привычке — солидарность.

1 Мая. Международный День Труда. Хочется затянуть «Интернационал», но я не знаю слов.

Что есть интернационализм в наше время? Это когда русский и украинец убивают индуса-ювелира, чтобы обобрать покойного на миллион триста пятьдесят тысяч баксов. А потом убийц скрывают две девушки: киргизка и узбечка. Причём, всё это происходит в Арабских Эмиратах. Итог: мальчикам — смертная казнь, девочкам — по пяточку местной тюряги.

1 Мая. Наши парни впервые вышли в люди. Выступили, так сказать. На небольшой площадочке возле ДК «Металлист».

Сначала играли «Гризли». Я их запомнил только благодаря воплям солиста, обожравшегося колёс. Он орал, что гризли — самые непопсовые медведи, и что с ними раньше играла Маша, но теперь она играет с другими медведями, которые не медведи ваще, а коалы, бля, ебаные.

Вторая группа не оставила ни одной царапины на базальте моей памяти. Так что и упоминать не буду. Не читайте этот абзац.

Народу собралось много. Раз, два… — много. Почти все — наши друзья и знакомые, или друзья и знакомые наших друзей и знакомых.

Я приехал на движение в изрядном подпитии: с утра поздравлял деда с праздником. Дед у меня идейный коммунист. Приехал я и сразу отправился со всеми здороваться: пожать руку, обнять, привет, зайка, поцеловать, сэм-водка-пиво — за встречу.

Люба кидается на шею — я с трудом сохраняю равновесие: кое-кому срочно надо заняться лечебным голоданием. Не мне.

— Шакил! — восторженный вопль, брызги слюны, сопли и помада. — Хочешь, я познакомлю тебя с подругой?!

— Не хочу.

Но она меня не слышит, она меня уже знакомит:

— Шакил, это Галя. Галя, это Шакил. Саша?.. Саша!

— Очень приятно.

— Взаимно.

Я навожу резкость: симпатичная блондиночка. Впрочем, мне сейчас и Люба кажется сексуальной брюнеткой:

— Пить будешь?

— Буду.

Похоже, кися действительно ничего; она начинает мне нравиться.

— Тебе нравится?

— Што?

— Песня.

— Да.

Я обнимаю её крепче — ближе, грудь к груди:

— Это моя песня!

Мы танцуем. Не в музыку. А кому какое дело?

— Пива хочешь?

— Хочу.

Я от неё без ума.

Купить пива, сидеть на асфальте, целоваться — не в этом ли смысл жизни? Не в этом, говорите? Ну и хрен с ним, со смыслом!

Нас обходят люди: бабушки ворчат, молодёжь скалится. Но нам плевать: у нас есть пиво, у нас есть губы — мы горим!

Асфальт слишком твёрдый, на асфальте неудобно лежать. А на клумбе — в самый раз. И ничего что в трёх шагах Амбал и Вальтер насилуют воздух фаллосами гитарных грифов, а Дрон орально ласкает микрофон — группа-в-ухо они или нет? Да-да-ад-дадададададада!! Языки, палочки, губы, гитары, грудь, треск хетта, руки, палочки, губыгубугубыгубыыыы, гитаааары…

— Отойдём, поговорим, — судя по роже, черножопый, но говорит без акцента: чеченец? азер? грузин?

— Идём, — рядом правильный парк, густой, тёмный — идеальный для мужского общения.

— Она моя девушка… — он пристально смотрит мне в глаза.

Странно, но мы РАЗГОВАРИВАЕМ.

— Што он от тебя хотел? Я же ему сказала… давно…

— Шакил, ёп твою мать, давно не виделись! Тебе водки или водки?..

— Народ, у кого сколько есть! На винище собираем! Шакил, вина хочешь?..

— Дрон, который час?

— Двенадцать плюс восемь часов да три четверти без двух минут…

Полёт Навигатора — это движение тела относительно пальцев ног с тангенциальным ускорением и последующей состыковкой лица с дорожным покрытием. Часто встречающийся в литературе термин «асфальтная болезнь» не в полной мере отражает…