Александр Шакилов - Лишние дни [СИ]

Однажды кто-то слишком трезвый посмотрит на меня и скажет:

— Ты не родился в рубашке. Ведь что такое счастье? Не знаешь? Так зачем тебе неизвестно что?! Ты выбрал здоровье и не нужны тебе всякие глупости. Ты родился в противогазе и с одноразовым шприцем вместо члена. Ты — сто девяносто девятый чернобыльский мутант.

А я в ответ закашляюсь и сплюну кровью, скривлюсь от боли и перепугано полезу рукой в расстёгнутую ширинку — фу-у-ух, не шприц.

И вот так ВСЕГДА.

Едешь себе по эскалатору вниз, а тебя кто-то щупает. Глазами. По ягодицам. Или в рот заглядывает: зубы считает. И говорит: «Скажи А-А-А». Чтоб по самые гланды.

От зависти.

Потому что ты: высокий; в кожаной куртке; с выпуклым бюстом, уходящим сосками вдаль; обладаешь пятнадцатью сантиметрами нестабильной эрекции, уравновешенными мошонкой; хромой на правый костыль левого протеза; чавкаешь чипсами в блестящей упаковке и заткнул уши злобно порыкивающим плеером; сморкаешься громче и сопли у тебя зеленее; напился, как Слепой Пью с тростью, оснащённой набалдашником из черепа попугая Флинта или из черепа Флинта, размером с череп попугая — какая разница?!

Потому что ты… Он или?.. Или кто?!

Или она.

Или она?!

Потому что ты…

Другой.

И так будет всегда. Я сказал! — и кулаком по столу, и мордой в тарелку с оливье, и «Ти ж мене пiдманула» во весь голос, не сдерживая счастливую улыбку на похоронах любимой жены, с которой душа в душу тридцать лет и три года, как копеечка в копеечку (прям счёт в швейцарском банке). Про жену и тридцать лет — лажа, но всё-таки!

Едешь себе по эскалатору вниз, а тебя кто-то!

От зависти?

Вряд ли, скорее просто так. Любопытства ради. Или от делать нечего.

И, может, потому…

…я чувствую приближение асфальтной болезни.

Весь десятый класс — целый год, подумать только! — я не пил.

Совсем.

Поначалу меня ещё приглашали на праздники жизни. По инерции, наверное. Это быстро прошло. Всем осточертел мой кислый вид, а трезвые задрочки редко воспринимались с должным чувством юмора. Мне же безумно надоели пьяные вопли, впадающие в роковую загадочность дамочки и тупые шутки, провоцирующие нездоровый хохот — под саунд рюмок «на счастье» и арии блюющих по очереди в сортире. Некоторые в целях конспирации спускали воду, остальные не замечали, а я… Я презирал их: быдлообразное сообщество слаборазумных растений.

Лопушки. Arctium.

Мне приходилось, на правах самого адекватного, следить за порядком и разнимать спорщиков.

— Это охуенная музыка!

— «Я хочу быть с тобой»?

— Да. Это охуенная музыка!

— Шо?! Да какая это в жопу музыка?! Это ретро всё!

— Извинись!

— Иди на я сказал!

А ещё — развозить девочек по домам и разговаривать с родителями загулявших товарищей:

— Здравствуйте, извините, Серёжа просил передать, что он задерживается и сегодня ночевать не придёт.

Мускулистые волосатые руки, майка, тапочки и спортивки:

— Шо?! Шоб, блять, через пять минут мой сын был дома! Ты меня понял?! Ты — Меня — Понял?

Коридор общаги. Шаги. Трое:

— Проблемы? Помочь?

— Погодите, ребята, — а теперь опять ко мне, — Ты меня…

Дальше я не слушаю. Дальше я хорошо бегаю.

И пока я ускоренно переставляю копыта, мои незамутнённые алкоголем мозги анализируют создавшуюся ситуацию — и делают неутешительный вывод. Вот он: Существует два вида реальности: ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ и ПОХМЕЛЬЕ.

Мне, похоже, суждено до конца дней своих пребывать в реальности похмелья: нет пива, нет вина, водка тю-тю и, следовательно, нет положительных эмоций, а хочется — и от такого расклада болит голова.

Сам виноват. Почти год назад сдуру пообещал…

…утро.

Плохо.

Не оттого, что утро, а от того, что хорошо, когда накануне много. Это сейчас плохо, а ведь ещё недавно очень даже наоборот было. Ну, вы меня поняли, да?

На диване сидит мама и смотрит — слёзы в глазах — на меня, на кого ж ещё:

— Саша, ты вчера опять пришёл пьяный. Сколько можно?

— Разве? Совсем не пьяный.

— Ты спиваешься.

— Не мели ерундой.

— Саша, давай пойдём к наркологу.

Опаньки, это что-то новенькое.

— Ты как… нормально себя?

— Но ты же спиваешься!

— Ну, выпил. Чуть-чуть. Да я у тебя вообще золотой: вены не порчу, не наркоман в смысле, колёса не кушаю, ацетон не нюхаю, учусь хорошо, мусор выношу регулярно — шо тебе ещё надо? Ну, выпил чуть-чуть… два пива. А ты вот так меня? Э-э-эх!

Громко вздыхаю и отворачиваюсь к стенке — с намёком, что аудиенция окончена.

Тишина. Сопение.

— Саша, покажи руки.

— Шо?!

— Пожалуйста!

Зверею и начинаю откровенно издеваться:

— Руки? А зачем руки? Нормальные неглупые ребята инъекции делают под язык, в шею, ноги и — знаешь? нет? — в паховые вены! Хочешь — паховые вены покажу?!

По глазам вижу — хочет. Но попросить не решается. Сдаюсь:

— Мам, хочешь, я пить брошу? Совсем?..

Год. Целый год. Выкинутый из общественной жизни — лишний год.

Но учеба благополучно заканчивается (ни один кошмар не обходится без «THE END» перед титрами), и лучшие представители школьной элиты покидают — без сожаления! — знойный город и до аллергии любимых предков. Дабы приобщиться к сельской романтике. Под бдительным надзором учителей.

Но следует учесть, что уважаемые педагоги тоже оставляют дома кое-кого кто в печёнках уже и три незабываемых недели собираются отдыхать по полной программе. Эта программа, скажем честно, весьма отличается от рекомендованной Министерством Образования. Настолько отличается, что мне приходится в срочном порядке пересмотреть некоторые свои необдуманные высказывания, несколько подрастерявшие актуальность за давностью лет.

Изрядно хлебнув водки в первый же день (вечер? ночь?), лениво выпуская в темноту дым, я обдумывал достойное оправдание.

Что я пообещал: не пить.

Что под этим обещанием подразумевала маман: не приходить домой пьяным.

Что я сделал: выпил.

Но: не пришёл домой на бровях.

Значит: по понятиям маман я не пил.

Что я пообещал: не пить.