Александр Шакилов - Лишние дни [СИ]

Я как-то сразу напрягаюсь.

Да ладно я, а что гости подумали?! Сидит себе паренёк, бухтит помаленьку, водочку хлебая, а у него железа острого за пазухой, как копеечек в свинье-копилке. Игорь закашлялся даже. Небось, от дыма.

Тут и меня пробило на игривость: я тоже «мечту» достаю. Из рукава. Дров нарубить. А Юрик сало помогает порезать. Ножичком. Из кармана. Костяра же своим кинжалом — угадайте, откуда извлечённым? — вроде и хотел порезать, да некого… пардон, нечего — всю свинину растащили. Так он напрягся из-под ногтей грязь выковыривать — промышленная добыча плодородной почвы — чтоб гости, значит, пыру его, обожаемую, рассмотрели получше.

Мы хоть в Приднестровье и не воевали (некоторым ещё и кино с голенькими тетями смотреть не положено), но тоже кой чего имеем и могём: ну, там, сало, дрова, грязь опять же из-под ногтей. Мы ж страшные люди, нас бояться надо. Очень-очень.

А ведь ещё несколько часов назад:

— Юра, можно тебя на минуту, поговорить надо.

Юра неохотно подходит: кастрюля-то над огнём, следить надо, а мы тут шепчемся, от дела отрываем. Самое время пробу снимать — верхний навар самый мясной, остальное диетическое — девочкам и непьющим. Непьющих, говорите, поблизости нет? Значит, им ничего не достанется.

Посовещавшись, решаем: кто кричит — все к нему быстро бегут, очень быстро, ещё быстрее. Разбредаемся мозоли натирать — не стоять же на одном месте? — ноги культяпками затекут, и скука депрессивная «Дружбой-2» загрызёт, не подавится. А минут через пятнадцать:

— Шакил!! Кабан!! Ю-ррр-а-а-а-а-а!! — дикий вопль.

Это Костик.

Началось!

Выхватываю топор. Бегу.

Вы бегали когда-нибудь по лиственному лесу? очень быстро? с железом навыпуск в руке? Нет? И не пробуйте. Ничего интересного. И, тем более, приятного.

Напролом, не разбирая дороги, сквозь обильный подлесок, между деревьев, паутина в лицо, да хрен с ней, с паутиной, кабы только она — никаких, считайте, проблем. Ветки впиваются в щёки.

— Шакиииииил!!

Господи, что ж с ним делают-то, что он так орёт?!

Ветки раздирают кожу, норовят выколоть глаза, не бегу — лечу, за корень зацепился — вот и лечу, падаю в смысле. На топор падаю. Успеваю извернуться и грузно укладываюсь — ккхх! — рёбрами на пенёк. Повезло — не на топор. Поднимаюсь, всхлипывая от боли, и бегу. Паутина, ветки; всё мелькает, мелькает. Не бегу — лечу. Опять. Поднимаюсь. Бегу. Вот и Костяра.

— Шо… — вздох, — …шо случилось?!!

— Ничего. Проверка связи.

Кабан и Юра шутку тоже не оценили: посыл на хуй трио и в унисон — это звучит… гордо? — громко! У Костика ушки заложило — хор наш спетым оказался. И правильно, проверять связь, так проверять…

Девочки хохочут — проверенный способ привлечь мальчиков, Костик хохмит, Кабан гро-о-о-о-мко разговаривает (уделался), Юрик спать пошёл, а я как дурак… Мне что, больше всех надо? Да ебись оно всё конём! Как в кино: подними правую руку вверх, опусти и скажи «И хрен с ним!»

— Игорь, давай? — а что, пришельцы тоже люди, в крайнем случае, очень похожи.

— Давай. Понемногу. Нашего.

Самогон. Даже не вонючий. Если не нюхать. А, мммать, и хххрен с ним!

— А я! Я то-о-о-же! — Кабан уже готов, а выпить хочется ещё так много.

Мне чужого-нашего не жалко — наливаю и Хрюше.

Хрюша пьёт, надувает щёки, поднимается, делает пару шагов к ближайшему дереву и блюёт.

— Плохо пошла, — понимающе комментирует Игорь. В ихней галактике такое, поди, тоже не в новинку.

— Не то чтобы плохо, скорее нехорошо, — поддакиваю я.

Мне идёт, как по маслу. Машинному. Туда нормально, а оттуда ещё быстрее. Если не заставить себя, то пора — за мной! за Родину! — повторить подвиг Олега.

Я заставляю — мне не до подвигов, да и патриотизму в моём организме с гулькин хер, если не меньше.

А потом: одна за одной — как вода. Вливается одна, журчит другая, опадает в тепло желудка третья, а язык сковывают, тянут прилечь, положить на всё, забить пока не поздно — все вместе.

Встаю. Неуклюже. Пошатываясь.

Игорь в отблесках костра зелёный и загадочный — с Альфы Центра? Или совсем пацан по-домашнему? — с Юпитера?

— Ты куда? — спрашивает он. Хоть кому-то я не безразличен, и это чертовски приятно.

— Всё! — отвечаю.

— Шо всё?

— Всё!

«Всё» — это: мне надоело и хочется спать, не могу больше пить, и хочется спать, суки смеются — мне хочется спать, пошли вы все на… — мне хочется…

Сонный я.

Принимаю решение: найти укромную полянку и похрапеть до утра.

P.S. Я не храплю. По крайней мере, ни разу за собой не замечал.

Иду, куда глаза не видят. Темно ведь. Ночь ведь. Привычно натыкаюсь на деревья и прикрываю лицо руками — жалко, новенькое ещё, вдруг поцарапается?

Иду я, значит, иду, и вдруг наступаю на что-то мягкое (я тоже сначала подумал, что в дерьмо вляпался, а это Олег оказался, хотя…). Мягкое булькает и недовольно, сквозь икоту, заявляет:

— Ты шо-о-о оху-е-ел?

Шаг в сторону, поджигаю спичку, смотрю: картина, достойная пера маляра дяди Васи, взалкавшего на ужин пузырёк тройнухи.

…одеколон употребляют только настоящие мужики!..

Кабан лежит у основания этого… как его?.. он что? решил под клёном желудей поискать? — свиньи, они такие: где угодно нароют.

Товарищи, обратите внимание: мы наблюдаем результат многолетней кропотливой работы отечественных генетиков — возвращение в исходную точку эволюции! — регресс! Сенсация: молодой человек впал в поросячье хрю-хрю! Это ставит под сомнение теорию великого Дарвина: человек произошёл не от мартышки! Это что же в мусульманском мире твориться начнёт, подумать страшно, а всё из-за того, что некто нажрался в неподходящий момент!

Спичка жарит пальцы. Тухнет. Чиркаю сверхновой — интересно же.

Олег пытается принять вертикальное положение. Однако делает это весьма своеобразно. Хватает ствол, подтягивает к нему тело — садится, ствол между ног. Затем, перебирая руками вдоль, медленно подтягивается вверх, прижимаясь чреслами к коре — ну, не извращение ли? из каких-нибудь новомодных? И всё бы ничего — лишь бы во благо, вот только… Деревце-то молодое совсем — ребёнок почти! — тонкое. А потому гнётся согласно следующей зависимости: чем дальше продвигается Олег, тем сильнее под его весом прямая превращается в кривую. К тому моменту, когда Хрюша полностью встаёт (относительно ствола, прошу заметить), деревце оказывается параллельно земле. Кабан за ненужностью отпускает древесину — расти шишка большая и маленькая! — он-то теперь уверен в своей вертикальности, и вдруг — опаньки! шо за ёп твою мать?! это ж буратинство какое-то! — наш герой оказывается на уровне прелых листьев и собственной блевотины, личиком по направлению к звёздам.

Далёким и красивым.

Гаснет. Чиркаю. Смотрю.

Стремление к Большой Медведице повторяется. Печальное зрелище. Отвернись, Умка, рано тебе, не готов ты ещё — стать настоящим джедаем и найти жёлудь под клёном.