Аэ-Юнг - K-Pop. Love Story. На виду у миллионов

На плечо ложится ладонь, и Элис вздрагивает, замечая, что все-таки невольно засмотрелась на Хиджуна распахнутыми от восхищения глазами.

– Идем, Элис, – раздается голос сзади.

Она оборачивается. Это Ким.

«Не ожидала его здесь встретить».

Опомнившись, она встает и идет к выходу вслед за ним. Заправляя прядь за ухо, Элис смотрит в зеркало и встречает взгляд Хиджуна, такой пронзительный, что у нее чуть не подкашиваются ноги.

Элис закрывает за собой дверь в кабинет Кима. Продюсер доволен. Он просто хочет поблагодарить ее за то, что она доверила управление соцсетями его пиар-команде.

– Да мне плевать, довольны вы или нет, – бормочет Элис, разглядывая свои ноги.

На лице Кима появляется невыносимая ухмылка.

– Я вас услышал, Элис. И так как мне тоже плевать, довольны вы или нет, спешу сообщить, что завтра вы пойдете по магазинам. На глазах у журналистов.

– Как прикажете.

– Вот и славно. Просто умничка.

Девушка пожимает плечами.

«Кретин!».

Ледяная улыбка Элис прекрасно отражает ход ее мыслей.

– Разрешите откланяться, ваше величество?

– Да, убирайтесь.

Элис с радостью захлопывает за собой дверь. Скорее, обратно в репетиционную. Там было хорошо, словно в коконе.

Но к ее приходу зал уже пуст: репетиция закончилась. Значит, пора возвращаться в комнату. Скоро обед, и лучше провести его в спокойной обстановке. Еще надо написать Зоэ, а то с нее станется от беспокойства рвануть в Сеул и взять The Hill в осаду.

Вдруг до Элис доносится мелодия. Вернее, голос. Глубокий и мягкий, вроде бы незнакомый. Дверь напротив лифта приоткрыта, и девушка тихонько подходит к ней.

Элис уже совсем близко, но все равно не может понять, кто поет. Точно не один из вокалистов 7Х. Она обожает аранжировки группы, но довольно часто слушала их а капелла на Youtube. Это не мягкий и высоковатый голос Сона и не Киха с его четким выговором.

Мужчина поет по-английски с сильным акцентом. И его тембр задевает самые потайные струны в глубине ее души.

Вдруг певец начинает постукивать по гитаре, начитывая рэп.

И тут все становится ясно.

Околдованная, Элис не задумываясь толкает дверь.

– Хиджун?

Юноша вздрагивает.

«Нет, только не она. Только не она!»

– Я ни разу не слышала, как ты поешь один! Вот и не узнала сразу твой голос, но, конечно же, это ты!

Элис неловко улыбается ему. И эта радость, эта нежность, сияющая в голубых глазах девушки, которая стоит перед ним, все еще сжимая ручку двери, заставляют его застыть на месте.

Невозможно, ужасно. Пусть она немедленно прекратит вызывать у него такие чувства.

Паника нарастает, путая мысли. Для него это чересчур. Эмоции вдруг переполняют его, сталкиваются внутри, душат. Еще мгновение – и он сломается, не в силах сделать вдох, или разрыдается от того, что рана в груди открывается тем сильнее, чем шире улыбается Элис.

Невозможно. Этот взгляд и эта нежность не могут быть предназначены ему. Слишком больно.

Оставив гитару на полу, Хиджун резко встает и, пошатываясь, хватается за стену.

– Замолчи, – огрызается он.

Элис перестает улыбаться и недоуменно смотрит на него.

– Заткнись! – вдруг срывается на крик Хиджун.

Он кричит, потому что понимает, что его злость уничтожает нежность Элис, заставляет ее глаза потускнеть и наполниться грустью вместо той штуки, того чувства, которое он не хочет там видеть.

Ей больно, когда он кричит. Ей больно, когда он ее отталкивает.

«Вот и хорошо. Так и должно быть».

Но сейчас ему снова плохо. Но причина уже другая. Он винит себя за то, что заставил ее страдать. Теперь он проклинает себя за это. Потому что не смог защитить ее от самого себя, от собственного страха.

Прочь отсюда, от нее, и как можно скорее. Чтобы снова взять жизнь в свои руки.

По дороге он наступает на гитару – ну и пусть; сталкивается с Элис и чуть не падает, сраженный ее близостью, словно молнией – ну и пусть.

На виду у миллионов

– Стой!

Она протягивает руку.

«Бежать».

– Стой! Прости! Я не хотела… Это было так красиво.

Только не это. Он не вокалист, а рэпер. Стать вокалистом – его мечта. Нельзя, чтобы она поверила в него. Только не она. Он не настолько силен, не настолько хорош, чтобы это заслужить.

Хиджун уже вне комнаты, он больше не видит Элис. Она у него за спиной, и он бросается к лестнице, несется по ступенькам, словно верит, что бешеный стук сердца поможет опустошить голову, стереть память. Нажать на delete и сделать вид, что этой сцены никогда не было.

– Элис?

Девушка поднимает голову от чашки чая и машинально давит несколько крошек, оставшихся от тостов, которые она съела, несмотря на ком в горле. Сон переминается с ноги на ногу на пороге кухни.

– Могу я с тобой позавтракать?

– А разве ты не у себя дома?

Сон специально говорит нежным и мягким тоном, почти шепотом, но ей не хочется быть с ним милой. Особенно этим утром. Особенно после всего того, что произошло накануне. Вся эта ситуация, комната, да еще и Хиджун… Она слишком мало спала. Или точнее совсем не спала, а проплакала всю ночь в подушку, упрекая себя за слабость. Плакать из-за такого просто нелепо. К тому же это бессмысленная трата времени.

На глазах вновь выступают слезы и неприятно жгут веки. На мгновенье подбородок вздрагивает, и лицо искажает гримаса, характерная для того, кто готов расплакаться.

– Тише. Тише, – шепчет Сон, приближаясь к ней. – Что случилось?