Аэ-Юнг - K-Pop. Love Story. На виду у миллионов

Приходи за мной: в одиночестве мне не спастись.

Потом они отступают в глубину сцены. Все, кроме Хиджуна, который, к всеобщему удивлению, выдает соло. Он уже не читает рэп, а поет глубоким и теплым голосом, который проникает Элис прямо в душу, заставляя сердце биться в такт словам.

Он снова бросает взгляд в сторону Элис, пока фанаты в зале визжат, удивленные тем, что он поет один и на английском. Сон и остальные вокалисты группы лишь поддерживают его.

Если только я не решусь просто в это поверить.

А ей, Элис, стоит ли в это верить? Или у нее снова просто разыгралось воображение?

Голос Хиджуна глубокий, потрясающий. Свет мелькает быстрее, становится ярче, приближая к кульминации группу, собравшуюся в центре. Они снова поют все вместе.

Знаешь, я соглашусь.

Потом музыка затихает, снова звучит невероятно нежно. Сон, Санджун, Чанмин, Киха, Осон и Хэсон опускаются на колено, а Хиджун стоит один посередине.

Он снова читает рэп, тихо выговаривая слова так, словно они идут из самого сердца.

Хиджун поднимает голову и смотрит куда-то вверх, в темноту; фанаты вскрикивают, но тут же замолкают снова; круги света мечутся между залом и сценой; сердце Элис бьется через раз, она почти не дышит. Мир вокруг нее медленно исчезает, когда Хиджун продолжает еще нежнее:

Хиджун опускает голову и смотрит в пол. Синие пряди закрывают лицо, но Элис все равно видит, как по его щекам текут слезы.

Свет окончательно гаснет. В темноте происходит движение. Остолбеневшая Элис не сопротивляется, когда кто-то тянет ее назад. Это Чан. Но она не сводит глаз с Хиджуна, уходящего со сцены.

Группа проходит мимо них, и Чан дергает Элис в сторону.

Сон, Чанмин.

Он уже недалеко, идет в гримерку вслед за остальными.

Киха, Санджун.

Толпа снова начинает кричать. Фанатов тоже потрясла эта уникальная песня, но они так и не поняли до конца ни ее смысл, ни посыл.

Осон.

За его спиной Хиджун поднимает голову. В его глазах, погруженных во тьму, видится металлический отблеск. Они смотрят в глаза Элис. Или, вернее, ей прямо в душу. Хиджун проходит рядом, и ее сердце замирает. После этой песни ей кажется, что стоит приблизиться к нему – и она упадет в обморок. Элис знает, что ее глаза сейчас распахнуты, в них читается удивление и боль.

Хиджун.

Он здесь, совсем рядом. Просто пройдет мимо? Или…»

В ее ладонь скользит чья-то рука, большая и горячая. Элис опускает взгляд. В толпе, окружающей группу, никто ничего не замечает, но Земля замедляет ход. Во всем мире остаются только он и она, их сомкнутые ладони, переплетенные пальцы. Элис окутывает аромат его парфюма, прямой и открытый, к которому примешивается легкий запах пота, запах танца. Она поднимает глаза, и их взгляды снова встречаются. Он склоняет лицо к ней и молчит. Слова не нужны: он уже все сказал на сцене. Кроме самого главного, пожалуй.

Это длится всего лишь мгновение. Потом рука Хиджуна выскользает, и он уходит, унося с собой частички истерзанной души Элис.

– Сон, та песня была такая красивая.

– Какая? – спрашивает Сон, еще толком не проснувшись.

Элис вертит в пальцах этикетку от чайного пакетика, слишком глубоко осевшего в чашке. После концерта ей кажется, что все было только сном. Нужно больше информации.

– Ну та, последняя.

– А, да. Фанатам она очень понравилась, в соцсетях все только ее и обсуждают.

– Я ни разу не слышала, чтобы вы ее репетировали.

Сон смеряет Элис долгим внимательным взглядом, словно оценивая, но она отводит глаза. Юноша проводит рукой по копне темных волос.

– Ее предложил Хиджун. Можешь представить, как мы все удивились, ведь он обычно не пишет тексты на английском. Но еще больше мы поразились, когда он заявил, что хочет петь соло. Ким сразу же пришел в восторг, но, конечно, о том, чтобы исполнить ее на вчерашнем концерте, не могло быть и речи. Ким считал, что нам нужно намного, намного больше времени, чтобы отточить ее до блеска. Но мы собрались всей группой и, не сказав никому ни слова, работали несколько ночей подряд, чтобы предъявить Киму идеальный результат, поставив его перед фактом. Мы хотели, чтобы он разрешил сыграть эту песню на том концерте.

Элис сглатывает ком в горле.

– Почему?

Сон замолкает. Пауза затягивается, и Элис наконец поднимает на него глаза. Он смотрит на нее еще немного, а потом произносит:

– Потому что мы знали, насколько Хиджуну важно спеть ее именно на этом концерте.

Элис снова шумно сглатывает.

– Почему? – почти шепчет она, чувствуя, как сердце рвется из груди.

– Элис. Думаю, ты знаешь, почему, – веско произносит Сон.

Он встает, одергивает рукава безупречно белого свитера и обходит стойку в центре кухни. Его лицо выглядит осунувшимся после вчерашнего концерта и выматывающего мини-тура. Остановившись возле Элис, он целует ее в макушку, а потом выходит из квартиры, не доев завтрак.

Элис крутит в руках сегодняшний подарок – журавлика из жемчужно-серой бумаги. Она обнаружила его возле своей чашки с кофе: вернулась в комнату за телефоном, а изящная фигурка была уже там. И ни следа Хиджуна.

Устав сидеть в квартире, девушка решила спуститься в чайную комнату и поразмыслить. Она знала, что в это время там будет почти пусто. С собой она прихватила весь бумажный зверинец. Можно было бы попросить помощи у своего лучшего друга Санджуна или у Хэсона – из всех участников группы он ближе всего к Хиджуну. Но пока что она не решается беспокоить ребят: они все ужасно устали.

Так что этим утром Элис одна. Накануне вечером она начала собирать чемоданы. У нее, в общем-то, нет других дел до завтрашнего вылета.

Время пронеслось безумным галопом, и она не смогла ни на секунду уединиться с Хиджуном. Элис не верится, что она испытала нечто настолько сильное – и больше ничего не произошло. Это внутреннее потрясение, ее чувства остались при ней… и все.