Натан Энгландер - Ради усмирения страстей [Литрес]

– Никак не зовут. Как угодно. Вы же таксист. И наверно, в курсе, где такие женщины собираются.

Таксист хлопнул ладонью по капоту и сказал:

– Ха.

Дову показалось, что он усмехнулся.

По другую сторону от Дова остановилось еще одно такси.

– Что случилось? – поинтересовался второй водитель.

– Ничего. Рабби интересуется, где найти знакомую. Думает, в обязанности таксиста входит подсказывать такие вещи.

– Мы что, в министерстве туризма работаем? – сказал второй водитель.

– Я просто подумал, – произнес Дов-Биньямин, почему-то тонким и дрожащим голосом. Словно надеялся разжалобить второго таксиста.

– Там позади на Дизенгоф есть банкомат.

– Проститутки в банке? – удивился Дов-Биньямин.

– Нет, не в банке. Но услуги не бесплатные. – Дов покраснел, хоть под бородой этого было не видно. – Возле железнодорожного вокзала в Рамат-Гане – где автобусы останавливаются.

– И все эти милые дамы вовсе не ждут автобуса в Хайфу, – добавил первый таксист. Еще раз хлопнул по капоту и сказал: – Ха!

Поначалу он даже не притормозил, а промчался мимо женщин на полной скорости и так лихо обогнул бетонный островок, что колеса заскрежетали и запахло паленой резиной. Дов-Биньямин притормозил, пытаясь обуздать себя и машину: он и без того привлек к себе излишнее внимание. Руль начал вибрировать: руки у Дова тряслись. Ребе выдал ему разрешение, а его дело слушать совета. А ведь с гетером надо считаться, разве нет? Так убеждал Дов-Биньямин свои руки, но они не соглашались и продолжали трястись.

Со второго захода к машине справа подошла женщина. Блузка, брюки в тон. Такие облегающие, что Дов мог разглядеть ее фигуру во всех деталях. Какое бесстыдство! Она постучала по стеклу. Дов-Биньямин потянулся – открыть окошко. Но впопыхах задел рычаг коробки передач, и машина подалась вперед. Он поставил ее на ручной тормоз и опустил стекло.

– Свет погаси, – сказала она. – Мы же не на сцене.

– Простите, – сказал он, выключая подсветку в салоне. И даже порадовался такой оплошности: не то, чего доброго, подумает, что для него нанять проститутку – привычное дело, а ему этого не хотелось бы.

– Вас интересует что-то определенное?

– Что?

– Из стеснительных, – сказала она. И просунулась в окошко – Дов-Биньямин отвел глаза от ее полных грудей. – В первый раз? Не переживай. Я буду нежной. Я знаю, что черным шляпам нужно.

И тут Дов-Биньямин ощутил, насколько тяжел его поступок. Он позорит сейчас всех хасидов. Это грех перед Богом. Ему вдруг нестерпимо захотелось рвануть назад, в Иерусалим, к молчаливой жене. Но он усилием воли сосредоточился на своей задаче.

– И что вы знаете о черных шляпах?

– Да много чего, – ответила она. И еще сильнее просунулась в окно: – Вообще-то, мы вроде знакомы. – Дов-Биньямин окаменел, но тут же затрясся вдвое пуще прежнего. Включил первую скорость и нажал на газ. Проститутка едва успела отскочить от окна.

Когда он уже думал, что никого подходящего ему не найти, из темноты вышла энергичная молодая женщина.

– Добрый вечер, – поздоровался он.

Она не ответила, ни о чем не спросила и даже не улыбнулась. Просто открыла правую дверцу и села в машину.

– Что это вы делаете?

– Избавляю вас от необходимости колесить до рассвета. – Американка. Это он по акценту понял. Но ее иврит был очень неплох – приятный и энергичный, как и ее походка. Дов-Биньямин включил фары и опять задел переключатель скоростей, машина подпрыгнула.

– Не дергайся! – сказала она. – Самое трудное позади. Остальное я беру на себя.

Комната в незарегистрированном хостеле. С отдельным входом. Из меблировки только двуспальная кровать и три одинарные. Возле двери единственный источник света – торшер.

Проститутка села на большую кровать, поджала под себя ноги. Сообщила, что ее зовут Девора.

– Как пророчицу [83] Девора – пророчица, предводительница израильских племен, одна из «судей Израилевых» (книга Судей Израилевых, 4, 5). , – сказал Дов-Биньямин.

– Именно, – сказала Девора. – Но я могу предсказывать только ближайшее будущее.

– Все равно это редкий дар, о таком можно только мечтать. – Дов переминался с ноги на ногу. Он стоял рядом с большой кроватью, колени у него не гнулись.

– Не совсем так, – сказала она. – Все мои клиенты и так знают, что им уготовано.

Огневая она, эта женщина. А их разговор, казалось, согревал те члены Дова, до которых не дотягивалась жаркая волна. Желание, копившееся в нем месяцами, так переполнило его, что просто удивительно, как у него кожа еще не лопнула от натуги. Он кинул шляпу на узкую койку у стены – ему хотелось выглядеть таким же раскованным и самоуверенным, как тот волосатый таксист с сигаретами. Шляпа упала тульей вверх. Дов непроизвольно дернулся, хоть она упала и не на тулью.

– А не лучше ли было бы зарабатывать на жизнь пророчествами? – спросил он.

– Разумеется. Пророчить – дело доходное. Не надо целыми днями прихорашиваться. И куда проще лежать на спине, не утомишься. Это, кстати, и вас касается. По крайней мере утром чувствуешь: ночь прошла не зря. – Она сняла одну сережку, потом, словно передумав, вдела ее обратно. – Впрочем, не важно. Денег это все равно не приносит. Мне платят за все, что угодно, только не за возможность заглянуть в будущее.

– Раз так, я буду первым, – он почти что успокоился. – Расскажите мне, что вы видите.

Она зажмурилась, склонила голову набок, чуть приоткрыла рот – с таким видом, будто и впрямь заглядывает в другие миры.

– Я предсказываю, что вы первый раз пошли на такое.

– Разве это пророчество! Это догадка. – Дов-Биньямин хмыкнул и пошевелил пальцами ног в ботинках. – Что еще вы предскажете?

Она потерла виски и ответила с проказливой ухмылкой:

– Что вы в кои-то веки как следует потрахаетесь.

Это было уже чересчур. Сгорая от негодования и стыда, Дов-Биньямин потянулся за шляпой.

Девора взяла его за руку.

– Простите, – сказала она. – Я не хотела вас обидеть.

Пальцы у нее были загорелые и тонкие, нежней, чем у Хавы. Как странно было видеть незнакомые пальцы на фоне своих, таких белых.

– Если не считать моей матери, да будет благословенна ее память, кроме жены до меня ни одна женщина не дотрагивалась, вы первая.

Она разжала пальцы и, не давая отступить, снова схватила за руку, на этот раз крепко, словно заключала сделку. Потом привстала, вытянула ногу вперед, подержала ее так – пусть полюбуется – и свесила над кроватью. Дов любовался ее ножкой, а ее пальцы все гладили его ладонь.

– Почему мы с вами здесь? – спросила она, на этот раз без малейшей насмешки. Потянула к себе, он сел рядом с ней.

– Ради усмирения страстей. Чтобы моя жена смогла снова меня полюбить.