Василий Кондратьев - Показания поэтов [Повести, рассказы, эссе, заметки] [litres]

Журнал «Звезда Востока» в своих № 7 и 9 за 1993 год опубликовал два эссе, помещённых в «Алеа»: это «Эпоха Подлинности» Пола Оппенгеймера и «Хаос» Валера Новарина. Переводы из французских писателей Валера Новарина и Шанталь Тома печатает в журнале искусствовед и критик Ален Вейс, автор появившейся во втором выпуске статьи «Врождённые тотемы», определяющей некоторые итоги сюрреалистической эстетики, которые показали большие ретроспективные выставки, проведённые в Париже в 1990–91 годах. Пол Оппенгеймер принадлежит к той группе новых американских авторов, которая определяет «лицо» поэтического раздела «Алеа»: это, прежде всего, Джозеф Донахью, Стивен Сартарелли и Леонард Шварц. Стихи этих четырёх поэтов отличает чёткая (иногда до жёсткости) дикция, строгость мысли при метафизическом подходе к реальности, сдержанная образность; энергетика этой поэзии заключается в лаконизме и убеждённости фраз, в напряжённом и последовательном развитии мысли; кроме того, достаточно разных поэтов объединяет, я бы сказал, горький привкус, который оставляет чтение их вещей. Впрочем, поэтический раздел «Алеа» вполне разнообразен: кроме уже упомянутых авторов, это американцы Джудит Вернер, Дион Фаркухар и Вирджиния Хупер, англичанин Джефри Годберт, москвич Игорь Вишневецкий. Прозу «Алеа» отличает гротеск (сюрреалистические этюды Джорджа Энджела, стилизованная проза Сары Уайт и пародия на стилизацию – Грегори Уайтхеда), разрешающийся в бессмыслице и фантастике психологизм (рассказы Томаса Эпстайна и, пожалуй, Григория Капеляна). Совершенно отдельно следует упомянуть построенную на виртуозных лингвистических и смысловых сдвигах прозу Альберто Риоса. В журнале много места уделяется философии, которая представлена эссеистикой Бориса Гройса (эссе «Об индивидуальности» можно прочесть в № 1 журнала «Лабиринт/Эксцентр») и Арсения Чанышева, кроме упомянутого Эмиля Сиорана.

Изобразительное искусство представлено печатающимися на страницах «Алеа» подборками фотографий (цикл работ Анатолия Пронина, посвящённый архитектуре готических соборов) и графики. Это абстрактные сюрреалистические композиции Берта Хасена, «окна» и «паутины», чудовищные организмы, напоминающие вид с воздуха на поле боя; экспрессионистическая графика Марка Блавата, Розмари Кези, Марка Ла Ривьера, Саймона Карра (книга его рисунков и стихов Стивена Сартарелли «Фантазматикон» вышла в издании «Алеа»); строгая «растительная» графика Софи Хокс. С этим своеобразно соседствует «Балетто» Виктора Екимовского, графическая «запись» музыкальной композиции для дирижёра и ансамбля музыкантов.

Современная французская поэзия, – точнее сказать, работающие в её сегодняшней структуре поэты и критики, – развивается в ходе коренного пересмотра своей области. Несмотря на то что, по замечанию Паскаля Грессе, многие поэты всё ещё «ностальгируют по коммерческому сектору», т. е. по удобствам прежних лавров, их работа разминулась с коммерциализирующимся поточным литературным процессом, и поэтическое творчество рассматривается теперь в общем контексте искусств: тем более что начавшееся в 60‐е годы осуществление идей «старого» авангарда привело к пониманию поэзии не просто как «искусства слова», но как «работы с языком» в самом широком смысле – включая использование пластических средств (перформанс, видео, инсталляция) и компьютерных технологий. Эти перемены, до неузнаваемости меняющие складывавшуюся веками картину «парнасских зарослей», вызывают множество вопросов, которыми задаются не только поэты, но и администраторы. Меняются не только механизмы общественного существования поэзии (издательский процесс, роль прямых манифестаций), но и сама инфраструктура культуры. (К разряду анекдотов относится решение о переименовании комиссии «Поэзия» Национального центра литературы либо в «Тексты», либо в «Письмо».) Однако, прежде всего, создаётся новое дискуссионное пространство, вырабатываются новые критические подходы. Большие результаты дают многочисленные фестивали и встречи, такие крупномасштабные акции, как состоявшиеся в Марселе в июне 1992 года «Генеральные штаты поэзии» и проходивший там же с февраля по май минувшего года фестиваль «Глазами языка». Всё же ведущая роль остаётся за журналами; среди качеств, позволяющих им отражать всё прихотливое многообразие текущего поэтического спектра, следует выделить высокую полиграфическую культуру, отношение к «книге» как к средству творческого опыта. В этой связи можно назвать международный альманах визуальной поэзии «До(к)с» и электронный журнал «Каос» (очень информативная статья редактора другого электронного журнала, американского «Постмодерн Калчер», опубликована в № 10 «Искусства кино» за 1993 год). На обсуждении, состоявшемся в ходе «Генеральных штатов поэзии», создатель «До(к)с» Жюльен Блэн обрисовал следующую картину развития поэтического журнала. По Блэну, «история поэзии всегда требует пересмотра», и нет смысла браться за составление нового журнала, если редакторы ещё до выхода первого номера не видят за ним давнюю и особую историю. На следующем этапе идёт поиск широкого и международного контекста своих установок. Уже потом настаёт «пора размышлений» и открытости всем, близким или чужим, но значимым подходам: этап, характеризующий устоявшийся «институционный» журнал.

Именно такое место во французской поэтической периодике занимает самый, пожалуй, известный в России из других журналов «Аксьон поэтик». Выступая на упомянутом обсуждении, его главный редактор Анри Делюи подчеркнул, что сегодня для него важно «…осмыслить и определить место различных линий… выявить, какой вид письма сегодня значим и соответствует состоянию общества, техники, развитию информационного пространства…» Что же касается летнего номера «Аксьон Поэтик» за минувший год, то он выделяется тем, что открывает дискуссию по сложной широкой теме: «новое поколение, новая современность». Журнал как бы принимает точку зрения тех авторов 90‐х годов, для которых всё решает не накопленный, а сегодняшний опыт и которых завтрашний день затрагивает особенно: этот фокус позволяет, однако, собрать мнения разных поколений и убеждений.

Своеобразным обрамлением дискуссии служат выдержки из недавно опубликованной во французском переводе книги Гуго фон Гофмансталя «Письма лорда Чэндоса и другие тексты», по мнению рецензирующего её Жана-Пьера Бальпа, принадлежащей к тем исключительным сочинениям, которые незаменимы для интересующихся особенностями поэтического письма. (Напомню, что знаменитое «Письмо» Гофмансталя опубликовано по-русски в книге «Искусство и художник в зарубежной новелле XX века», выпущенной два года назад издательством С.‐Петербургского университета.) Бальп особенно выделяет два выступления 1896 и 1906 годов, которые и сегодня кажутся поразительно истинными и современными. «Именно властью языка поэт скрытно управляет миром, в котором любой может его отвергать или забыть о его существовании. Однако именно он сводит вместе их мысли, правит их воображением и держит нити… Всё, что на языке пишется и, осмелимся сказать, думается, исходит из сочинений тех, которые некогда распоряжались этим языком творчески». Если поэт и несёт ответственность, рассуждает Бальп, то она в его неотделимости от языка: поэт тот, кто удерживает расстояние, держится посередине языка и мира; его труд в том, чтобы не сбиваться ни на манящие в эгоистический субъективизм злободневные императивы, ни на обессиливающие удобства машинального языка, превращающие поэта в салонного клоуна. Остальное, пишет Жан-Пьер Бальп, болтовня, «литература», т. е. производство, рассчитанное на лесть, на ожидаемое, на лёгкий эффект, «вкус читателя», тираж… «И правда, мне следовало воздержаться и не сказать Вам, что большинство названий ничего мне не говорят… что даже малая часть означаемого этими названиями не устраивает меня никоим образом» (Гофмансталь).