Николай Наседкин - Рано иль поздно [сборник]

Лишней тысячи рублей у нас, нищих соседей Ульяновой, само собой, не имелось, а мои намёки насчёт того, что, дескать, рассказ в газете о том, как помог он в таком затянувшемся деле — станет ему рекламой, увы, депутата-адвоката не соблазнили: видно, как судьи наши провинциально-доморощенные не понимают, что такое моральный ущерб, так и адвокаты местные совершенно ничего не смыслят в рекламном деле. Деревня!

Однако г-н Дьячков всё же дал напоследок совершенно бесплатно дельный, по его мнению, совет: обратиться к депутату Госдумы от нашей области Т. И. Заборовой.

Что ж, совет и мне показался дельным: кому, как не представителю высшей законотворческой власти страны заинтересоваться и разобраться, почему это в нашем Богом забытом Баранове законность даёт такие нелепые сбои — годами не исполняется простое решение суда? И поначалу дело, вроде, пошло: уже через несколько дней после подачи заявления в канцелярию депутата побывал в нашем печально знаменитом коридоре помощник Заборовой, самолично осмотрел перегородки, пообещал от её имени разобраться…

Увы, когда уже в конце ноября из областного управления юстиции пришла очередная отписка, стало понятно, что в принципах работы коммунистов (а Заборова представляла в Госдуме именно их) ничего не изменилось: заявление было без лишних хлопот спущено по инстанциям…

Сгоряча обратился я за помощью и начал было ходить ещё к председателю Барановского областного правозащитного центра Л. Е. Щукиной, да только время потерял: кончилось всё опять же бесплатным советом — подать новый иск в суд, но теперь уже на судебных приставов.

Убедившись, что выхода нет и действительно для борьбы с судебно-исполнительным крючкотворством придётся опять нырять в судебную систему, послал я почтой 17 декабря 2000 года исковое заявление в Ленинский райсуд на бездействие судебных исполнителей.

Можно представить моё, мягко говоря, недоумение, когда через неделю я получил свои бумаги назад с припиской-определением судьи Л. В. Илюхиной (интересно, каков у неё должностной оклад?), что-де заявление необходимо подать в Октябрьский суд. Нелепость, конечно, стопроцентная, но не спорить же с судьёй — отправил бумаги в другой район. Оттуда, спустя время, была получена копия письма председателя Октябрьского райсуда к председателю Ленинского: мол, друг-коллега, что вы там — опупели? Отправляем обратно вам данное исковое заявление «для рассмотрения по существу». Между тем, ещё почти месяц улетел коту под хвост…

И только 29 марта уже века-миллениума состоялось судебное заседание под председательством судьи Т. М. Милосердовой. Выяснилось: один из ответчиков, Мандовский, человек, получавший зарплату судебного исполнителя, который первым почти год не исполнял решение суда — уже уволился; второй, Козленко, продолжавший получать зарплату пристава до сих пор — просто в суд не явился. К тому же, бумага моя, вдруг оказалось, составлена жутко неправильно — заголовок не тот: надо, видите ли, не «исковое заявление» вверху написать, а — «жалоба». Почему этого не могла ещё судья Илюхина (интересно, какой же у неё оклад?!) сразу подсказать — Бог весть.

Пришлось спешно переписывать.

В апреле, 3-го, суд всё ж таки состоялся. Были выслушаны обе стороны, в том числе и путанные объяснения судебного исполнителя Козленко, который, якобы, самолично видел, как одну — металлическую — перегородку сносили, поэтому он бумагу о прекращении исполнительного производства и составил. Но на довольно простые вопросы судьи ответить «исполнитель» не смог: каковы размеры захваченного Ульяновой части коридора, сколько там всего перегородок, был ли коридор приведён в прежний вид, почему не были поставлены в известность ближайшие соседи (заинтересованные лица) о прекращении судебного производства?..

Решение суда и на этот раз опять было логичным, простым и понятным: отменить акт о прекращении судебного производства, исполнить решение суда от 12 марта 1999 года полностью и до конца.

Однако ж мы, соседи, наученные горьким опытом, радоваться не спешили. И — правильно! Поначалу дело, хотя и неспешно, но вроде сдвинулось с мёртвой точки. Был оформлен исполнительный лист, назначен новый, уже третий (!), судебный пристав, он начал с бумагами знакомиться…

Между тем сердце точила, как выражаются в мыльных операх, горькая обида: ну в честь чего мы, соседи, два с лишним года своей жизни угробили зря, измотали за это время все нервы? Суд, к сожалению, вопрос о наказании виновных в волоките даже и рассматривать не стал. Но кто-то же должен за это ответить? В полной безнаказанности Ульяновой я убедился вполне, так что решил подать заявление в областное управление юстиции хотя бы на пристава Козленко. Вскоре мне из этой конторы уверенно сообщили-ответили, что, мол, разберутся…

И здесь необходимо, чуть забегая вперёд, дать очередной совет в тему. За годы, что тянулась эта нелепая история-тяжба, я, подорвав свою добрую репутацию, приобрёл в какой-то мере славу кляузника и сутяги. Естественно — у чиновников инстанций и недоброжелателей, которые пытались этот ярлык на меня навесить. Гражданка Ульянова, нагло не исполняющая решение суда, вела себя, по их мнению, более достойно, чем я, добиваясь его исполнения.

Так вот, в связи с этим — ДОБРЫЙ СОВЕТ: не задумываясь, подавайте в случае необходимости и при уверенности в своей правоте заявления, пишите жалобы, не бойтесь прослыть кляузниками. Ярлыки кляузников и сутяг навешивают на нас те самые чиновники всех мастей, специализаций и рангов, которых раньше называли бюрократами, а теперь, в духе времени и без всяких эвфемизмов вполне можно назвать — «чиновничьей шалупонью». Это именно чиновничья шалупонь, оберегая своё безделье, свои высокие оклады и побочные доходы, обзывают кляузниками тех людей, которые пытаются заставить их работать и не брать взяток… Плюйте на их мнение, вот и всё!

Вернёмся, однако, к нашим барановским баранам. Как ни удивительно, но прошёл месяц, прошёл и второй после нового решения суда об исполнении старого, а Ульяновы-Сыскуновы всё ещё продолжали по-хозяйски пользоваться отграбленным у соседей коридором. «Да наступит ли когда-нибудь победа?» — думали соседи.

Как вдруг аккурат 22 июня, в день начала Великой Отечественной войны, получаем мы уведомление из облсуда, что война и в нашем коридоре вспыхивает-начинается вновь: каким-то образом, хотя все и всяческие отведённые по закону сроки для апелляции прошли-миновали (и как ей это удаётся?!), Ульянова подала слёзную жалобу, что-де её не пригласили на заседание Ленинского райсуда по жалобе на пристава, да притом, мол, у неё уже есть разрешение от мэрии на уворованную часть общего коридора…