Сюзанна Кейсен - Прерванная жизнь [litres]

Ну вот, получается, между девятью и половиной десятого как раз полчаса и прошло. Препираться из-за лишних десяти минут я не стану.

Теперь вы верите мне.

Безумие бывает двух видов: быстрое и медленное.

Речь идет не о том, насколько быстро человек сходит с ума или о том, как болезнь протекает. Я говорю о сущности безумия, о буднях человека, который двинулся головой.

Названий существует много: депрессия, кататония, мания, возбужденное состояние, нервозность. Но они мало что объясняют.

Главное качество медленной формы – это вязкость.

Все вокруг обращается в вязкую массу. Восприятие притупляется, тоже становится вязким. Время движется медленно, потихоньку просачиваясь по капле сквозь забитый фильтр притупившегося восприятия. Температура тела падает. Пульс вялый. Иммунная система в полудреме. Твое онемелое тело тебе противно. Даже рефлексы притупляются: когда врач бьет молоточком под коленную чашечку, кажется, что у ноги нет никакого желания куда-то дергаться и выводить себя из ступора.

Вязкость проявляется даже на клеточном уровне. Равно как и скорость.

В отличие от клеточной комы, которая характерна для вязкости, скорость наделяет каждый тромбоцит, каждое мышечное волоконце собственным разумом, возможностью понимать собственное поведение и самостоятельно на него реагировать. Восприятие становится слишком острым, и помимо избытка восприятия появляется еще и избыток мыслей об избытке восприятия, а также о самом факте возможности восприятия. Пищеварение может убить! Ну то есть безостановочные размышления о подробностях происходящего в организме процесса пищеварения могут привести к истощению, которое в свою очередь может привести к смерти. А ведь пищеварение – это всего лишь фоновый непроизвольный процесс, он не идет ни в какое сравнение с процессом мыслительным, с которым вообще труба.

Возьмем мысль, любую, не имеет ни малейшего значения какую. «Я устала сидеть перед дежуркой медсестер» – вот, пожалуйста, совершенно здравая мысль. Но вот что делает с подобной мыслью скорость.

В первую очередь надо разбить предложение на части: «Я устала» – ты вот именно устала? Или тебя клонит в сон? Теперь надо проверить все части своего тела на предмет сонливости, и, пока это делаешь, в твоей голове беспрестанно мелькают картинки про сонливость: опускающаяся на подушку голова, опустившаяся на подушку голова, персонажи знакомых с детства колыбельных, малыш Немо протирает глаза ото сна, морское чудище из того же мультфильма. Ой, морское чудище. Если повезет, ты не станешь зацикливаться на морском чудище и продолжишь думать о сонливости. Ты думала про подушку, теперь вспоминаешь, как болела свинкой в пятилетнем возрасте, каково было ложиться раздувшейся щекой на подушку, боль при сглатывании… Так, хватит. Вернись к сонливости.

Но мысль о сглатывании уже не остановить, и теперь тебе предстоит экскурсия в ротовую полость. Ты тут не впервые и знаешь, что дела твои плохи. Виной всему язык. Стоит только задуматься о нем, и он тут же станет чем-то посторонним. Почему он такой большой? Почему он шершавый по бокам? У меня авитаминоз? Можно ли удалить язык? Не будет ли рот доставлять меньше хлопот без языка? Там станет больше свободного места. К этому моменту язык становится огромным, и ты ощущаешь каждую его клетку. У тебя во рту гигантское инородное тело.

Пытаясь уменьшить размеры языка, сосредотачиваешься на отдельных его частях: кончик – гладкий, спинка – бугристая, бока, как уже говорилось, – шершавые (ввиду авитаминоза), корни… Ты попала, у языка есть корни. Ты их видела в зеркале, их можно даже потрогать, если засунуть палец поглубже в рот, но вот самим языком до них добраться невозможно. Парадокс!

Парадокс… Черепаха и заяц. Ахиллес и что еще? Черепаха? Сухожилие? Язык?

Ты возвращаешься к языку. Пока ты о нем не думала, он немного уменьшился в размерах. Но ты опять начинаешь о нем думать, и он опять начинает увеличиваться. Почему он шершавый по бокам? У меня авитаминоз? Ты эти мысли уже думала, но они прилипли к языку. Они с твоим языком срослись.

Все это заняло почти минуту, а тебе еще вторую часть предложения разгребать. Хотя на самом деле ты всего-навсего хотела решить: вставать тебе или нет.

Скорость и вязкость противоположны друг другу, но иногда они могут выглядеть одинаково. Вязкость проявляется в виде спокойствия от нежелания, а скорость – в виде спокойствия от увлеченности. И поди со стороны разбери, почему человек застыл и молчит: потому что его внутренняя жизнь заглохла или потому что она набрала головокружительные обороты.

Для них обоих характерны повторяющиеся мысли. Любые события кажутся повторением, стилизованным изображением других событий. Определенные мысли начинают привязываться к определенным движениям или занятиям, и ты внезапно выясняешь, что любая попытка подступиться к этим движениям и занятиям заканчивается тем, что на тебя обрушивается лавина уже сто раз передуманных мыслей.

Летаргической лавине синтетических мыслей может потребоваться не один день, чтобы растаять. Вязкость парализует и не дает говорить – отчасти потому, что ты знаешь все подробности того, что с тобой будет происходить, и при этом понимаешь: придется ждать, пока все это произойдет. Вот приближается мысль: «Я – никчемный человек». Ну все, остаток дня можно вычеркивать: эта мысль будет капать на мозг до ночи. На следующий день появляется следующая мысль: «Я – ангел смерти». А за ней призывно поблескивает море паники, но оно недостижимо. Вязкость сводит на нет эмоциональный заряд, который несет в себе паника.

В этих мыслях нет смысла. Это идиотские мантры, загнанные в заранее определенный круг: «Я – никчемный человек», «Я – ангел смерти», «Я – дура», «Я ни на что не способна». Как только в голову приходит первая мысль, она тут же тянет за собой все остальные. Это как грипп: сначала появляется боль в горле, за ней всегда следует заложенный нос, а затем кашель.

Когда-то эти мысли наверняка что-то значили. Они наверняка несли тот смысл, который был в них заключен. Но из-за постоянных повторений смысл начал стираться. И эти мысли стали фоновой музыкой, наподобие той, что звучит в супермаркете, только это была музыка о ненависти к самому себе.

Так все-таки что же хуже: перезарядка или недозарядка? К счастью, мне никогда не приходилось делать такого выбора. Ни то ни другое нельзя поводить за нос, оно само промчится или проползет через меня и направится дальше.

Куда дальше? Обратно в мои клетки, чтобы затаиться, словно вирус, который ждет подходящего момента? Или же оно растворится в воздухе и будет ждать, пока что-нибудь поможет ему вновь материализоваться?