Владимир Пресняков - Убить судью

— Это от сырости тут полно всего. — Хот-Дог сложил куртку на песок и остановился. У нас не было плавок, таких, в которых можно было плавать на людях… мы вообще не походили на людей, которые приехали к морю. У нас были куртки… такие теплые… для холодного дождя… Хот-Дог огляделся, поднял куртку с песка, оделся.

— Погнали к бассейну, тут нас заедят! — Море не понравилось и Пепси, и, конечно, по той же самой причине, что и Хот-Догу: мы не вписывались в яркую картинку отдыха и релакса, даже чисто внешне. И у бассейна не было лысого. Были, в основном, молодые парни и взрослые женщины, были пожилые, и все — иностранцы, русской речи мы не слышали, английской тоже.

— Это немцы, я видел по телевизору, что немцы отдыхают в Турции очень много, и это немцы… да, турки первые, кто стал помогать им после войны, они отстроили всю Германию… никто не хотел помогать бывшим фашистам, кроме турок, а сейчас бывшие фашисты помогают туркам, тут сейчас никто не хочет отдыхать, даже русские… — Пепси разглядывал парочку, белобрысую женщину с ребенком. Женщина тянулась к ребенку, кидала ему надувной мяч, и с каждым броском ее огромные груди напрягались и вдавливались в купальник всей своей фактурой. Это было очень эротично и естественно. Не так, как в фильмах или на порносайтах. Очень естественно… как-то не грязно и не постановочно… мы все залюбовались.

— Позагораем здесь… — Я прилег на шезлонг. Пепси подтащил зонтик и прилег рядом.

Хот-Дог решил опять снять куртку. Женщина почувствовала наши взгляды, подняла голову и помахала нам рукой… мы отвернулись. Никто из нас не ожидал такой открытости европейского сознания. Мы предполагали, что уместнее было бы накричать на нас или уйти в сторону, а она помахала нам и опять принялась играть с ребенком… то есть и махание это было не признаком разврата или внимания к нам, просто открытость ко всему, что есть… без какого-либо намека на что-то личное… Разделись и мы. Только верх. Трое парней с голым верхом и в штанах. Так мы решили полежать. Закрыли глаза. Я понял, что такое отдых. Да, отдыхать действительно можно, — ни о чем не думать, никуда не спешить… к этому даже можно привыкнуть…

— Все женщины на земле проститутки! Исключение, конечно, три женщины — наши матери, а так все! Да ведь? — понятно, куда клонил Хот-Дог.

— Я тебе больше скажу — ты прав и исключений нет! — Я с большим трудом, сквозь сон, подключился к диалогу, чтобы он совсем не забычил.

— Да? Моя мама не такая…

— То есть ты бы хотел жену как твоя мама?

— Не дай бог!

— Ну а что тогда так заступаешься за нее?

— Она все равно хорошая, и потом, мама же!

— Нет, ты если начал размышлять о бытии, будь до конца откровенен! Не делай исключений и смирись! Жизнь уже такая, какой ты ее застал… и ты всего лишь турист, у тебя есть какое-то время, ты здесь, но это не навсегда, и не надо переделывать то, что всегда было и всегда будет. Женщины это женщины, такой у них характер… у всех… что поделать…

— Меняй ориентацию, если не устраивает! — Ого! Пепси заставил меня совсем проснуться!

— Сами меняйте! — Хот-Дог потерялся в обилии мыслей и заснул.

Наташа нас нашла и разбудила. И очень даже вовремя — ужин. Наши животы сгорели, но было пока не больно. Ночью ожог должен был себя проявить, а пока наступил вечер, и мы пошли на ужин в ресторан, где были накрыты столы для отдыхающих.

— Ол инклюзив, прикольно. — Хот-Дог ходил с тарелкой от одного стола к другому. Он не мог не остановиться и не положить чего-нибудь из блюда с едой. У него получился забавный фьюжн — в салат из огурцов с йогуртом он наложил арахисовой халвы и тушеных баклажан.

— Поешь, еще раз придешь и положишь заново! — подсказала Наташа, но Хот-Дог проигнорировал и продолжал экспериментировать. Народу было пресс, и мы выбрали столик на балконе. К нам подошел официант и предложил напитки. Все выбрали пиво. Разливное турецкое пиво, море еды и само по себе море, — вот бы вообще попасть на такое проживание, где уже все включено. Там, на небе, наверное, есть и такое распределение, — кому-то надо каждый раз думать, где заработать, где поесть, а кто-то загорает и приходит за общий стол, где уже все продумано, что будешь есть и пить, хотя неизвестно, что интереснее…

— Болит?

— Пока нет… кефир надо раздобыть… — Пепси стал трогать живот.

— Тьфу, блин, что это сладкое я наложил себе?!

— Где? — Наташа поковырялась вилкой в тарелке Хот-Дога. — У тебя уже мешанина такая, че ты ешь-то?!

— Еду!

— Надо все ложить в разные тарелки, там же и сладости тоже! Это шведский стол! Соленое, сладкое, там все вместе, а ты выбирай! Зачем все брать?!

Я ел макароны, свежие помидоры и курицу. Я всегда ем то, что знаю, в чем уверен.

— Не надо покупаться на такое разнообразие, нужно акклиматизироваться, а потом разгуляемся!

— Потом может и не быть! Куда это все вывалить?

— Оставь, оставь все здесь, сейчас подойдут и уберут, сходи, положи чего-нибудь одного и поешь! — раздраженная Наташа ела сыр и тушеные овощи.

— Нет, прикольно, столько всего! Вообще прикольно.

Хот-Дог метнулся за едой. К нам опять подошел официант. Наташа попросила убрать тарелку Хот-Дога и заказала всем еще по пиву.

— А ю рашенз? — официант улыбнулся Наташе.

— Ноу! Уи а фром Литвениа!

— Оу!.. — официант опять улыбнулся и ушел.

— Не будем говорить, что мы русские… я сказала из Литвы.

— Почему из Литвы?

— Во-первых, там тоже могут говорить по-русски, он же явно спросил, потому что услышал нас, а потом он все равно не знает, что это за страна… к русским тут, может, такой же подход, как в футболе…

— Какое его дело, откуда мы?! Урод! Носи пиво, убирай тарелки… — Пепси выронил кусок чего-то на скатерть. — Урод!

— Не надо ссориться с официантами, еще нахаркает нам в пиво…

— Лучше вообще быть потише, мы должны быть незаметными!

Со стороны столов с едой раздался страшный грохот. Хот-Дог не удержался… Мы подскочили и побежали к нему. Он лежал на кафельном полу, вымаранный в еде, рядом стояла пластмассовая табличка — видимо, предупреждение, что очень скользко. На табличке было написано «Caution» и нарисован человечек, валяющийся на полу, очень похожий на Хот-Дога. Вообще никто из отдыхающих здесь не ходил, наверное потому, что понимали смысл этой таблички. Все подходили к столам с едой по деревянному полу. Идти к еде по нему было дольше, но безопаснее. Хот-Дог выл на весь ресторан, даже те, кто продолжал есть и не побежал смотреть, — ели теперь без аппетита. Хот-Дог был в ударе — его матерные неологизмы звучали на всю прибрежную зону.

— Вот мудак! — Наташа покачала головой и вернулась за стол. Я и Пепси остались с Хот-Догом. Подошел врач отеля, посмотрел ногу Хот-Дога. Он попробовал поговорить с Хот-Догом сначала по-турецки, потом на английском, потом на немецком, а потом попросил официантов отнести Хот-Дога к себе в кабинет. Мы проводили Хот-Дога… проводили взглядом и пошли доедать ужин.