Александр Каневский - …а бес в ребро!

Рубенчик вопрошающе развел руками:

– Какая особенная разница в наших детстве и юности?

– Огромная! Мы в детстве играли с куклами и зайцами. У наших детей и внуков сегодня любимая игрушка – компьютер. Наши бабушки читали нам веселые добрые сказки. Мы напрягали воображение и рисовали Красную Шапочку и Курочку Рябу. Нашим детям не пришлось напрягаться – они много раз видели и Шапочку, и Курочку на экранах телевизора и компьютера. Мы слушали сказки – они их смотрят. Мы прочно впитали в себя матерный язык – они всерьез выучили английский. Мы любим тихую успокаивающую музыку – они включают тяжелый рок, от которого наши правые и левые полушария меняются местами…

– Но их детство тоже заканчивается, и они становятся взрослыми, как и мы.

– Взрослыми, но не такими, как мы. Они прагматичны, как учебники, а мы сентиментальны, как воры в законе. И очень переживаем, когда они посмеиваются над нашими идолами и одной точной фразой сбрасывают их с насиженных пьедесталов. У них свои оценки, свои планки отсчета, свои заморские кумиры, фамилии которых мы можем выговорить только с разбега.

Главная наша мудрость – не вступать с ними в споры, ибо они всегда будут правы, даже когда неправы. И это не зависит от страны, просто в эмиграции этот процесс ускоряется. Это их время, они биологически чувствуют его лучше нас. Повторяю: они не такие, как мы, – и слава богу! Они большего достигнут.

Помолчали. Потом Марк подвел итог:

– Рубенчик, Август прав: ты должен перед ней извиниться.

Рубенчик повернулся к Августу Львовичу:

– И ты так думаешь?

– Конечно. Поддержи ее в этом благородном поступке и помогай ей и ее друзьям в борьбе с косностью, тупостью, ограниченностью…

Рубенчик помолчал, потом хлопнул ладонью по столу:

– Ладно, убедили: я извинюсь за сегодняшний скандал и перед дочкой, и перед женой. Но ни в какой борьбе я участвовать не буду. Не хочу!.. И просто не умею!

– Да ну? А как, к примеру, ты боролся с антисемитизмом?

– А никак – я просто от него удрал в Израиль.

– Вот-вот, поэтому он и процветал из-за тебя и тебе подобных. – Август Львович повернулся к Марку: – Но ты-то, надеюсь, на него реагировал?

– Конечно!.. В школе устраивал драки, ходил в синяках. На работе – скандалы. И еще были разнообразные способы. Например, однажды в командировке меня поместили в гостинице в двухместном номере. Вечером, когда я вернулся в гостиницу, увидел, что в номер подселили какого-то жлоба, который сразу обратился ко мне с приветствием: «Привет, жидок!».

– Догадываюсь, что ты дал ему в морду?

– Я применил более жестокое наказание. – И Марк рассказал, как отомстил:

– В ванной я увидел, что моя зубная щетка вынута из футляра и замазана пастой. «Ты брал мою щетку?» – спросил я. «Понимаешь, торопился на поезд, – объяснил он, – свою забыл дома, ну и воспользовался твоей. Ты не боись, я тебя не заражу: у меня зубы здоровые!..» «Тебе хорошо, а у меня проблема!» – ответил я. Принес я из ванны мисочку с водой и мыло, снял брюки и трусы, намылил щеточку и стал массировать себя между ягодицами. А обалдевшему от этого зрелища наглецу объяснил, что у меня геморрой и по указанию врача уже неделю этой щеточкой я массирую себе задницу.

Оба слушателя расхохотались.

– Ну ты даешь!.. Представляю его реакцию!

– Представить трудно: его перекосило, он издал то ли хрип, то ли стон, бросился в ванную, минут десять яростно полоскал рот и горло, потом схватил свой чемодан и выбежал из номера. Напрасно я кричал ему вслед: «Я дарю тебе свою щетку, почистишь еще раз перед сном зубы!» Но он не реагировал, нырнул в лифт и исчез навсегда.

Оба слушателя продолжали смеяться.

– Молодец! – похлопал ладонями Рубенчик, изображая аплодисменты.

– Ты неиссякаем!.. – Август Львович хлопнул Марка по плечу. Тот хлопнул его в ответ:

– А ты? Как ты боролся с антисемитизмом?

– Я сам себе устраивал еврейские погромы, а потом каялся, танцевал лезгинку и пел украинские песни.

– Объясни, не понял.

– Объясняю: дед мой, мамин папа, – грузин, мамина мама – еврейка, папина мама – украинка, папин папа – русский… По маме я еврей, потому смог легко переехать в Израиль.

– А где ты родился?

– В Грузии, потом с папой и мамой из Тбилиси переехал в Киев, там и женился на украинской красавице Оксане. Там учился, писал диссертации, преподавал, получал звания… Потом позвали в Москву. Мы все переехали. В Москве Оксана родила дочку, получила какое-то осложнение после родов и через год умерла. Я постоянно бывал за границей, читал лекции в Оксфорде, в Кембридже, поэтому дочь растили папа и мама. За месяц до ее свадьбы они оба погибли в автокатастрофе. Дальше жить там я не мог, всё напоминало о них, поэтому сразу откликнулся на приглашение из Израиля. Дочь и ее муж ехать отказались, они по сей день в Москве, у них трое детей. Я купил им большую квартиру и прилетаю к ним два-три раза в год.

– Оцениваешь их жизнь? Даешь советы, направляешь?

– Никогда!.. Я же тебе объяснил: они умнее нас, намного лучше, чем я, ориентируются в московской жизни, тем более после моего тридцатилетнего проживания в Израиле… Поживу у них пару недель, потом на недельку в Киев.

– Еще помнишь украинский?

– Конечно. Например, я тэбэ кохаю! Это значит – я тебя люблю! Эту фразу я сразу выучил для ночного пользования. Знаете, какие на Украине красотки? Когда жил там, ни одну не пропускал. А недавно стих сочинил об этом периоде:

Это продолжалось до встречи с Оксаной, в которую я по-настоящему влюбился. Всё свободное время проводил с ней. Но когда ее не стало, тут я опять распустился и, чтобы заглушить тоску, ушел в беспробудный загул, из которого до сих пор не вышел.

– А грузинский помнишь?

– Только одну-единственную фразу «Ми квар хар», что означает то же самое: я люблю тебя!.. Еще студентом выучил, чтобы сказать это своей первой любовнице-грузинке. Видишь, сколько у меня национальностей!

– С тобой всё ясно. А ты? – Марк обратился к Рубенчику: – Теперь твоя очередь.

– У меня нет таких историй.

– Но эта проблема как-то тебя волновала?.. Ты же ее как-то решал?

– Пытался. Искал способы. Каждое утро просыпался, и этот вопрос стоял передо мной…

– Вечно у нас в России стоит не то, что нужно, – перебил его Август Львович. И пояснил: – Это не я сказал, это великий остроумец Виктор Черномырдин.

– О, он – большая умница! К великому сожалению, рано ушел из жизни. Ты не догадываешься, какой вопрос он имел в виду?

– Думаю, один-единственный: когда?

– Расшифруй.