Леонид Пузин - Луна в Водолее [СИ]

— Всё равно, Виктор Евгеньевич. Это ведь не кино, где обаятельный ковбой с лёгкостью расшвыривает банду головорезов, оставляя, так сказать, на закуску главного злодея. В жизни так не бывает. Хотя — Пётр…

— И Павел, Танечка! Его, похоже, организаторы этого нападения вовсе не приняли в расчёт. Дескать, худой, низкорослый — а ведь он очень серьёзно занимается восточными единоборствами. Уже много лет. Причём — не только с физической стороны, но и с философско-религиозной: как путь духовного просветления… да ещё каким-то непостижимым образом ухитряется связывать всё это с ортодоксальным православием… ну, это пусть у его духовника голова болит. И, кстати, о Петре тоже — ничего эти сволочи толком не разузнали. Кроме того, что бросается в глаза: высокий, широкоплечий, сильный. Но вот насколько сильный… а главное — что воевал. Десантником. В Афганистане.

— Пётр воевал в Афганистане? — Танечке вдруг открылось, почему, вопреки, казалось бы, безграничному добродушию, в самой глубине глаз Петра ею прочитывалась смертельная угроза, и она не удержалась от вопросительного восклицания. — И убивал, значит?!

— Наверное. Война — на то и война. Только, Танечка, он на эту тему распространяться не любит, и вы уж, пожалуйста, меня как-нибудь не выдайте. Ну — что я вам сказал об его участии в этой брежневской авантюре…

— Нет, конечно, Виктор Евгеньевич — не проболтаюсь ни в коем случае. И всё-таки… чтобы один каратист и один «афганец» справились с целой бандой головорезов?..

— Да не головорезов, Танечка, а мелкой криминальной швали. Полуприблатнённых-полувоцерковлённых, так сказать, «скинхедов». К тому же — и ваш Лев. Вполне оправдал своё имя. Он оказывается в молодости занимался боксом — даже имел разряд.

— Лёвушка? Вот уж никогда бы не подумала!

— А мы вообще, Танечка… склонны недооценивать близких людей… простите! Распустил сентиментальные сопли! И чуть не забыл по-свински! Ваш Лев попросил Геннадия Ильича связаться с вами и передать извинение за вынужденную задержку. А главное — за то, что не смог предупредить. А я это взял на себя — и… свинья свиньёй! Сколько уже разговариваем — а только вспомнил!

— Спасибо, Виктор Евгеньевич. А корить вам себя — ей Богу! Совершенно не за что! Главное — разузнали! Такую работу сделали, так меня успокоили — и знаете… неловко, но любопытно… почему вы всё время говорите, что Лев — мой? Ведь у него — жена…

— А правда, Танечка?.. сам не знаю… сначала, наверно, из-за Нинель Сергеевны… когда она мне позвонила — помните? Постоянно повторяла по телефону: «Татьяна своего Льва», «Татьяна со своим Львом», «Татьяна и её Лев»? — ну и я, видимо, перенял по инерции… а потом — ваша тревога… ваш голос… обеспокоенный — не знаю до чего! Нет, Танечка, как там у вас со Львом формально — не моё дело. Но внутренне — он ваш. Ни одна женщина не способна так беспокоиться за чужого человека…

— Внутренне, говорите, мой?.. — задумчиво повторила артистка. — Вашими бы устами… простите, Виктор Евгеньевич — размечталась! Наверно — от радости! Ну — что не случилось ничего ужасного. Хотя, конечно, Илье вон ребро сломали… но это ведь не опасно — да?

— Не опасно, Танечка. Тем более — врач ему наложил повязку. Надо бы, конечно, рентген… ладно… завтра сделают.

— Так вы думаете — их завтра выпустят?

— А вы, Танечка, никак уже собрались носить передачки? — снимая напряжение нескольких предыдущих часов, мрачновато пошутил Хлопушин. — Выпустят — куда они денутся… хотя… если бы не ваше вмешательство… кто знает — догадалась бы Нинель Сергеевна так быстро поднять тревогу?.. до вечера — вряд ли… а скорее всего — спохватилась бы не раньше завтрашнего утра… что могло значительно осложнить дело… особенно, если бы тот, который с сотрясением мозга, вдруг умер в больнице.

— Виктор Евгеньевич, не пугайте, пожалуйста! Только что успокоили — и опять?! Ведь раненый, вы же сказали, вне опасности?

— Теперь вне опасности, Танечка. Когда я отрядил в больницу двоих из своей охраны. А пугать вас я не хотел ни в коем случае. Наоборот. Поблагодарил — если хотите. Ну — за своевременное вмешательство. И потом… худшего, слава Богу, не случилось, а уж с нашей-то великореченской Фемидой я бы как-нибудь уладил. Хотя, если бы этот мерзавец умер — было бы много сложней.

— Неужели, Виктор Евгеньевич, в Великореченске есть такие влиятельные сволочи, которым ваши друзья мешают до такой степени?.. а если так — могли ведь и убить?.. а может — правда?! Эти — на остановке! — имели задание их убить? Ну — будто бы в пьяной драке?

— Не думаю, Танечка. Слишком большая огласка… а вот жестоко избить да вдобавок их же самих обвинить в этой драке… необязательно даже посадить, но вот затеять процесс… очернить, опорочить… да и морально… вы представляете — вас избили и вас же судят? Мерзость, Танечка!

— Но кто, Виктор Евгеньевич?! Вообще-то говорят, что отец Игнатий заигрывает с разной нечистью. И даже её организовывает. И, наверное, мог бы их натравить… но устроить процесс…

— Мог бы, Танечка! Вы не знаете, но отцом Игнатием он стал только в девяносто четвёртом году, а до этого служил в прокуратуре. На незначительной должности, не имея особенных перспектив, но знакомые у него там остались. В частности — наш главный прокурор Люмбаго. Волчара — тот ещё! Хлебом не корми — дай только кого-нибудь посадить! Особенно — невиновного.

— Виктор Евгеньевич — вы мне рассказываете такие страсти! И когда только успели сами узнать? Ведь прошло-то — всего ничего! Или это вам сообщил ваш Брызгалов? А вообще-то — он молодец! Так быстро сообразить и найти… да ещё столько сделать… и врача, и охрану… у него, наверно, в милиции хорошие связи?

— Конечно, Танечка. Он же следователь по особо важным делам, майор — ну, в общем, на службе. А частными расследованиями занимается в свободное время. Ум, энергия и — что особенно важно — сыщицкий дар. Впрочем, найти Льва, Павла, Петра, Илью оказалось не так уж сложно. Вы ведь и сами, когда немножечко успокоились, догадались, каким образом могло произойти это «таинственное» исчезновение. Да и я — должен был сразу же сообразить. Если бы не зациклился, как дурак, на похищении, выкупе и прочих бандитских штучках. Ну, а узнать, где они конкретно — в своём-то ведомстве… и хотя наши зареченские «умники» их не зарегистрировали — тоже мне, хитрецы! — Геннадию Ильичу это было раз плюнуть. Но сразу же и насторожило: чтобы университетских преподавателей задерживали как бомжей — любой догадается, что дело нечистое. Кстати, направить в больницу охрану — он посоветовал. Вообще-то, конечно, вряд ли… они бы пошли на такую гнусность… не те ставки… но — чем чёрт не шутит… ладно, Танечка! Это уже из области домыслов и предположений. Завтра с утра — часам где-нибудь к десяти-одиннадцати — вашего Льва вам доставят. И вы уж его уговорите — быть в основном дома. А если нужно куда по делу — звоните мне. Сотовый пусть будет у вас — ну, пока вам не установят домашний.