Наталия Терентьева - Твоя звезда [litres]

– Мам…

Елизавета жестом подозвала Катю и обняла ее.

– Иногда мы сами создаем такие сложные ситуации, Кать, что оказываемся раздавлены ими. А выход очень простой – сказать себе правду, которую крайне трудно перенести в первый момент.

– Ты о чем говоришь, мам?

Елизавета поцеловала Катю и отодвинула ее от себя.

– О жизни, Кать. И о своих ошибках. Если бы я не делала ошибок, тебя бы на свете не было. Как с этим быть?.. Да, конечно, я дам денег, и деньги, конечно, у меня есть. Я не буду ревновать тебя к Степе, я тебе помогу. Уф… – Елизавета выдохнула и засмеялась. – Хорошо, что у нас с тобой такие легкие и светлые характеры, правда, Кать? Поэтому, в частности, нас любят мужчины. А вовсе не за красоту. Как полагаешь, Степа?

Степа, совсем растерявшись оттого, что сейчас услышал, кивнул.

– Не справиться вам без Василис Прекрасных и Премудрых, да, Степа? – смеясь, продолжила Елизавета. – Не случайно в русских сказках всем горемычным героям помогала умная и красивая женщина.

– Мы не в сказке… – пробормотал Степа.

– Это как посмотреть! – Елизавета подмигнула Кате. – Вот шел-шел ты по своей дорожке, петлял, кружил, спотыкался, падал, а потом – хоп! – и встретил меня. Я думала… Да неважно, что я думала. Ты дальше пошел и встретил Катюху. Она своими прекрасными глазами на тебя посмотрела, и ты за ней побежал. Беги за ней, Степа, Катюха плохого не насоветует, я тебе точно говорю. Даром что моя дочь. Чем тебе не сказка? На вертолете тебя увезли, другой мир показали – с медведями и ряжеными, в драке ты победил злого дракона, спас прекрасную царицу, царица тебя забрала в свой дворец, а тут и царевна у окошка сидит, тебя ждет, чтобы ты ее поцеловал…

Елизавета говорила так, что непонятно было – шутит она или говорит серьезно. Степа на всякий случай кивнул. Потом помотал головой. Хоть какое-то решение он должен принять сам? Потому что если начал думать, остановиться уже невозможно. Как будто он сидел в запертой комнате и даже не знал, что есть что-то, кроме четырех стен. А потом случайно открылась дверь, и он вышел наружу. И мир, с которым он столкнулся, оказался совсем не таким, как ему казалось со своего дивана. Это началось не вчера, конечно, раньше. Просто осознание приходило толчками.

– Сомневаешься? – усмехнулась Елизавета. – Правильно делаешь.

Катя молча слушала их разговор, и было непонятно по ее спокойному лицу, как она относится к словам матери.

– Я пойду. – Степа подошел к Елизавете, протянул ей руку.

Та, слегка недоумевая, пожала ему руку.

– Чудишь? Куда ты пойдешь?

– За машиной.

– А ты знаешь, сколько километров до нее? И как идти?

– Я посмотрел маршрут. Да, знаю, далеко. Но я дойду. Ходили же люди раньше. За день дойду.

– Упадешь.

– Упаду – встану.

Елизавета, прищурясь, смотрела на Степана.

– Звони, если что. Если помощь нужна будет.

– Позвоню, когда дойду. Спасибо тебе. – Степа хотел обнять Елизавету на прощание, но она сидела с прямой спиной, непроницаемой улыбкой и не двинулась ему навстречу. Тогда он, немного растерявшись, снова протянул ей руку. Елизавета, усмехнувшись, пожала ему руку, несколько секунд не отпуская, потом, резко высвободив свою ладонь, скрестила руки на груди.

– Иди, Степ, увидимся еще. Не теряй себя больше. Потеряешь – не найдешь.

Степа, кивнув, посмотрел на Катю. Та стояла рядом с матерью, прекрасная, непонятная, спокойная, и ни слова не говорила.

Степа вышел на дорогу. Постепенно распогодилось. Было холодно, но неожиданно солнечно. Хороший день, чтобы начинать новую жизнь. Или она уже давно началась, просто он не заметил? Степа посчитал, что если хватит сил, он должен к вечеру дойти до своей машины, часть пути преодолев на автобусе, который ходит два раза в день. Темнеет в семь, до темноты нужно успеть.

– Степа!..

Степан оглянулся. Меньше всего сейчас он ожидал увидеть Катю. Когда он уходил, она как-то так смотрела ему вслед… Значит, он не понял этого взгляда. Катя догнала его. На спине у нее был небольшой светлый рюкзак, густые каштановые волосы собраны в низкий свободный пучок у шеи, прическа эта ей очень шла.

– Далеко. Не дойдешь.

– Я дойду, – засмеялась Катя. – Не сомневайся.

– Хорошо. – Степа взял у нее рюкзак, оказавшийся довольно тяжелым.

Они шли молча. В свежем холодном воздухе пахло хвоей, прелыми листьями и еще чем-то невыразимо прекрасным. Степе отчего-то было так хорошо, что хотелось петь. Он взял Катю за руку, та взглянула на него, но ничего не сказала и руку не отняла. Впереди по стволу высокой сосны спустилась белка, рыже-серая, уже начавшая менять цвет к зиме, и, не обращая на них внимания, стала что-то грызть, сидя на толстом, сильно выпирающем из земли корне.

– Если бы мы были приспособлены к жизни на Земле вот хотя бы как белки, – улыбнулась Катя, фотографируя на телефон маленького зверька, – линяли бы, или густой шерстью обрастали бы к зиме, или впадали бы в спячку…

Степа снова покрепче взял Катю за руку, когда та убрала в карман телефон. Рядом с этой девушкой возникало удивительное чувство, пожалуй, Степа еще его не знал. Было легко, и хотелось сделать что-то такое, чтобы она улыбнулась и посмотрела на него с одобрением.

– Мама – хороший человек, – сказала Катя. – Которого я совсем не знаю.

– Не знаешь? – удивился Степа.

– Я знаю маму, а человека – нет. Она слишком сложная. Я тоже. Я всегда думала, что мне трудно будет встретить близкого человека. Такого, с которым мне было бы лучше, чем одной. Сейчас мне кажется, что… – Катя не стала дальше говорить. – Ты посмотрел, как нам идти и ехать?

– Часть по совсем плохой дороге, даже отметка стоит на карте. Дождя нет, дойдем.

– Да. – Катя улыбнулась. – Знаешь, мама, по большому счету, права. У нас ведь где-то внутри, очень глубоко, есть надежда, что, несмотря на то, что мы свои разбитые дороги до сих пор заделываем киркой и битым кирпичом, дороги эти ведут в лучшую жизнь. Или именно благодаря этому.

Степа молча кивнул, не выпуская Катиной руки. Что, получается, если бы у него не отобрали квартиру, он бы точно не поехал сейчас к матери, да еще и с Гошей, и мать не послала бы его к деду Семену, и Елизавета не забрала бы его на вертолете на чужую свадьбу, и он бы никогда не встретил Катю? И шел бы дальше, уверенный, что это и есть его дорога? Неужели всё настолько случайно в нашей жизни? Или наоборот, мы идем проложенными путями, часто сами не понимая, отчего вдруг иногда резко сворачиваем в сторону, или же нас что-то или кто-то сворачивает? И в жизни появляются смысл и надежда, и снова хочется жить, и кажется, что вчера ты видел отражение, а не настоящую жизнь, а настоящая – вот она, когда рядом женщина, ради которой хочется быть сильным, хочется добиваться и преодолевать, выбирая, решая, борясь с мутным течением, в котором можно потерять себя навсегда.