Вера Иванова - Фанатка

Однако осознание своей привлекательности было пока что единственной положительной эмоцией Татьяны. Впередисидящие загораживали ей весь вид. С того места, которое досталось ей, можно было разглядеть только кусочек сцены – там, где сидел барабанщик Жекиной группы. Татьяна попыталась было встать и пристроиться у стены – она готова была простоять хоть весь вечер, ее это нисколько бы не утомило – ведь она любовалась бы Жекой! Но суровый охранник заставил ее вернуться на место.

– Девушка, не положено! – отрезал он, не принимая никаких возражений. – Вот будет у вас дискотека, настоишься тогда у стенки. А сейчас есть у тебя место – села и сиди.

Вот так Тане пришлось довольствоваться только невероятным голосом Жеки.

Впрочем, вскоре она утешилась. Песни были так хороши, что казалось, адресовались только ей. Возбужденная публика то и дело в экстазе вскакивала, чтобы подпевать и приветствовать своего кумира, и вот тогда уже Таня, неистово прыгающая вместе со всеми, могла из своего угла увидеть освещенную прожекторами невысокую фигуру.

Да, Жека оказался не совсем таким, каким она его себе представляла.

На экране телевизора она выглядел высоким и стройным, а на самом деле оказался приземистым и довольно крепким.

– Львенок! – хихикали рядом с ней. – Маленький, а заковыристый! Поет-то, смотри, а живую, без «фанеры»!

Татьяна обижалась на эти неуместные замечания, как будто они оскорбляли лично ее, а не Жеку. Однако в душе она не могла не согласиться, что парень, с его невысокой коренастой фигурой и лохматой гривой волос действительно похож на львенка. К ее восторженному чувству поклонения и восхищения присоединилось еще и умиление, чуть ли не жалость. И от этого он перестал быть далеким и недоступным, сделался ближе, понятней и еще дороже.

Ей не пришлось вручать ему цветы – у Наты все было строго расписано, цветы от имени всех фанаток вручила Катя Брюхина, удостоившаяся за это поцелуя в щечку.

После концерта была дискотека с участием Жеки.

И вот уж здесь страсти разгорелись по-настоящему.

Если на концерте все еще старались сдерживаться, соблюдать приличие, то тут все условности были отброшены. Под заводную музыку толпа подвыпивших и накурившихся девчонок в экстазе бесновалась в голубом дыму темного зала, а те, кому удавалось в обход Натиной тусовки прорваться на сцену, срывали с себя одежду, чтобы получить автограф кумира прямо на обнаженное тело. Находились и такие, что, не довольствуясь автографом, кидались на певца, как хищницы на беззащитную жертву, в надежде урвать свою долю любви в виде прикосновения, поцелуя, кусочка одежды или даже кусочка самого кумира. Однако охранники Жеки свое дело знали – поползновения самых сумасшедших тут же пресекались, и очумелые девушки оперативно и незаметно выводились из зала.

Вскоре в этом великолепном бардаке, именуемом дискотекой, установился некий порядок – круговую оборону у сцены, как и положено, заняли статистики Наты, которые по очереди чинно выскакивали на сцену за своей долей талисманов, остальную же публику оттеснили в глубь зала.

Татьяна оказалась в стороне

В первый момент ей в тесноте и давке все-таки удалось прорваться к сцене, и она даже, подскочив и протянув руку, коснулась Жекиного ботинка – на пыльном гриндерсе остался отпечаток ее пальцев.

Однако потом водоворотом тел ее отнесло к самой стенке, откуда уже невозможно было пробиться обратно.

Уже оттуда, потея и тяжело дыша в душном помещении, она с завистью смотрела на счастливиц, удостоившихся Жекиного автографа и поцелуя.

С удивившей ее саму ненавистью она смотрела на Нату: та, словно пропуском, помахивала Жекиной фотографией (ее фотографией!), которая давала ей право обниматься, целоваться и сниматься с Жекой, а потом еще и напроситься вместе с ним в ночной клуб.

– Моя самая славная поклонница! – кричал Жека залу, поднимая Натину руку.

Все выли и визжали, и только Таня видела затаившуюся в глазах парня скуку и усталость.

Ну, ничего! Скоро он забудет про скуку.

Скоро он забудет по Нату!

Скоро, скоро он и в самом деле узнает, кто же его самая славная поклонница.

Скоро он будет принадлежать ей, ей одной!

Татьяна ускользнула из зала задолго до конца дискотеки.

Нужно было остаться незамеченной, поэтому она решила воспользоваться тем временем, когда весь город будет тусоваться в ДК.

Она оказалась права. По пути в гостиницу, пока она тихо шла по ночным улицам, она не встретила ни одного человека, но одной машины, ни даже собаки – казалось, все, что только могло двигаться, стаей мотыльков устремилось к ярко освещенному «храму искусства». Никем не замеченная Татьяна с легкостью вошла в гостиницу через служебный вход, быстро поднялась на четвертый этаж и уже через полчаса после ухода с дискотеки стояла перед дверью номера 195.

Думала ли она, что совершает что-то безнравственное?

Нет, ни одной секунды. Желание видеть Жеку и быть с ним было так велико, что она совсем потеряла голову. Уже позже, когда она могла оценить то, что сотворила, она поражалась собственному безрассудству и… да, по-другому не скажешь – эгоизму. Конечно же, сгорая от напряжения у дверей Жекиного номера, она думала только о себе, о своем невыносимо остром желании встречи. Она не понимала тогда, что это желание затрагивает не ее одну, что она поступает, как капризный, испорченный ребенок, который закатывает истерику, чтобы получить понравившуюся игрушку. Именно такой игрушкой стал для нее Жека.

Думала ли она о последствиях?

Ни одной секунды. То, что происходило, было сумасшествием, умопомешательством, какой-то чумой… Которой она уже заразилась и теперь была не в силах противостоять.

Она не ведала, что творила.

Но раскаяние, угрызения совести, отрезвление – все это было потом.

А теперь она была уже у цели, и остановить ее не смогло бы ничего.

Ключ мягко щелкнул, скрывая замок, дрожащая от возбуждения Татьяна тихо проскользнула внутрь, захлопнув за собой дверь.

Поначалу она боялась включать свет и пробиралась по комнате на ощупь, однако потом сообразила, что на освещенные окна просто некому будет обращать внимание – улицы все еще пусты и будут такими еще долго за полночь: дискотека должна была продолжиться и после Жекиного ухода.

Поэтому она щелкнула выключателем и замерла восхищенная.

Она поняла, что попала в настоящий дворец. Именно так восприняла неискушенная провинциальная девочка великолепие номера люкс с резными дубовыми панелями солидной мебели, парчевыми занавесями, шелковыми обоями, пушистыми коврами, хрусталем и золотом инкрустации и люстр, шикарным убранством спальни. И в своих ощущениях она была не так уж и не права – по количеству денежных вложений и использованных ценных отделочных материалов на единицу площади гостиница явно не уступала какому-нибудь небольшому дворцу где-нибудь в небольшой стране. Конечно, какой-нибудь въедливый зануда-путешественник непременно задался бы вопросами: а так ли уж нужна почти незаметному на карте России городу такая величественная гостиница и откуда взялись деньги на все это великолепие? Однако зануд-путешественников нечасто заносило в городок. А Татьяне подобные вопросы в принципе не могли прийти в голову, она просто стояла ошеломленная и привыкала к великолепию, в котором ей предстояло провести несколько часов.