Карен Кингсбери - Возвращенный из плена

Трейси старалась не думать об этом. Ее мало волновало, что явилось причиной, кем был тот таинственный злодей, похитивший ее милого мальчика. Просто так вышло. Фотография — доказательство. Трейси поднесла ее ближе к глазам.

— Холден, я так по тебе скучаю... — прошептала она и вдруг услышала шаги за спиной.

— Тетя Трейси! — Кейт стояла в комнате и смотрела на нее огромными глазами, такими же голубыми, как у Холдена.

— Да, солнышко? — Она опустила фотографию. — Мультик закончился?

— Он скучный. — Кейт становилась еще прелестнее, когда улыбалась. — Я захотела потанцевать. — Девочка наклонила голову, чтобы посмотреть на фотографию. — Раньше Холден любил танцевать, да? В кино он все время танцует.

— Да. — Трейси не знала, что делать: спрятать фотографию или подождать, пока Кейт уйдет? Раньше она никому ее не показывала, стоит ли делать это сейчас? Она не хотела, чтобы тонкая нить, которая связывала ее с сыном, порвалась.

— Что это за фотография? — Девочка подошла ближе и с любопытством наклонилась над снимком. — Это Холден? — Она подняла глаза на Трейси. — Он похож на Холдена из фильма.

Трейси колебалась всего секунду. Что за нелепость! Нет ничего плохого в том, что она покажет фотографию Холдена его маленькой сестре.

— Да, Кейт. Это Холден. Ему здесь три года.

— Можно мне посмотреть? — Она поднялась на цыпочки.

— Пожалуйста. — Трейси протянула ей фотографию. — Он дарит мне одуванчик.

— О! — заулыбалась Кейт. — Я люблю одуванчики — такие желтенькие.

— Да, желтенькие.

Кейт внимательно смотрела на фотографию.

— Ага, — кивнула она, — я сразу узнала Холдена. У него такие же глаза.

Сначала Трейси удивилась. Она взглянула на снимок, а потом перевела взгляд на племянницу.

— Ты так считаешь?

— Угу, — кивнула девочка. — Посмотрите хорошенько: его глаза не изменились. К тому же, он любит танцевать.

— Правда? — Кейт жила с ними всего несколько месяцев, доброта и неподдельная забота о брате сделали ее проницательной. Она хорошо влияла на Холдена, в этом нет сомнений. У Трейси было чувство, что они общались куда больше, чем казалось со стороны.

— Любит танцевать? Откуда ты знаешь, крошка?

Кейт хихикнула:

— Он мне сам сказал. Он танцует с Эллой, когда играет Принца.

— О! — Как же она сама не догадалась? — Он тебе сказал?

— Ну да! Он мне все рассказывает. — Кейт отдала ей фотографию. — Тетя Трейси, давайте танцевать! — Она потянула ее за руку. — Давайте! Я не могу стоять на месте!

Трейси рассмеялась. Кейт хорошо влияет не только на Холдена, но и на всех, кто оказывается с ней рядом. В душе девочки искрилась радость, которая, переливаясь через края, наполняла дом смехом и весельем. Трейси ясно видела, что Бог не забыл о Холдене, потому что послал ему на помощь стольких людей: Кейт, Эллу, Дэна, ее.

Она положила фотографию в конверт и спрятала его в ящик. У нее было много других фотографий и, конечно, — любимый фильм Холдена. Они напоминали ей о том, каким Холден был в детстве. Но фотография, спрятанная в комоде, казалась ей особенной. Она держала ее в руке и вдыхала воздух жаркого летнего дня, видела испарину на лице малыша и слышала его возбужденный голосок. Она до сих пор чувствовала слабый запах детского шампуня, исходивший от его волос. На несколько минут она вновь очутилась в том месте, где потеряла Холдена.

Трейси любила эту фотографию, потому что она успокаивала ее и дарила надежду: Холден рядом, он просто спрятался. Они видели его недавно... а Кейт постоянно его видит! Трейси вздохнула и вышла из комнаты вслед за племянницей. Девочка весело запрыгала по коридору. Пусть фотография останется пока там, где она сейчас. Она не может развесить по району объявления с просьбой помочь найти потерявшегося мальчика, но у нее есть фотография, на которой он держит одуванчик. Это напоминает ей, что она должна непрестанно молиться о том, чтобы сын быстрее вернулся.

Или чтобы она увидела в его глазах то, что видит Кейт.

Они долго репетировали, играли вместе со школьным оркестром, докрашивали декорации, отшлифовывали выступление, и наконец... наконец все готово! Элла делала последние штрихи в макияже. Через полчаса она поднимется на сцену, где состоится премьера.

В выходные они покажут спектакль трижды. Когда-то показывали куда больше спектаклей. Мистер Хокинс подолгу разговаривал с солистами, просил их приглашать на спектакли знакомых, раздать приглашения и развесить в школе плакаты:

— Нам надо, чтобы на премьере зал был полон. — В его голосе не было оптимизма. — Мы подготовили великолепный спектакль. Эта наша лучшая работа. Если люди придут на премьеру, они будут расхваливать мюзикл своим друзьям, — объяснял учитель. Но он не признался, как много это для него значит. Его мало волновали деньги, которые они заработают. Ему больше хотелось, чтобы школьники увидели его лебединую песню. Он мечтал поделиться с ними чудом, которое происходило на его глазах в течение многих месяцев. Они навсегда запомнят последний мюзикл, который он поставил в Фултонской школе.

— Если же никто, кроме родственников, не придет... — Его глаза сверкнули. — Не принимайте это близко к сердцу. Не все любят театр. — Он обвел взглядом комнату, останавливаясь на лицах учеников. — Это не значит, что вы мало старались. — Он медленно кивнул. — За несколько месяцев вы проделали гигантскую работу.

Элла не сомневалась, что мистер Хокинс говорит о Холдене. Все придут посмотреть на то, как он играет главную роль. Он сильно изменился по сравнению с началом школьного года и, хотя пока не разговаривал с другими ребятами, наверстывал упущенное в беседах с Эллой. Всю неделю Холден с нетерпением ждал премьеры.

— Она состоится в пятницу вечером, в семь часов? Да, Элла?

— Да, Холден. В семь часов.

— Я Принц.

Элла засмеялась. Она глубоко привязалась к Холдену и часто думала, выздоровеет ли он, станет ли нормальным человеком? Иногда он долго смотрел на нее, и в его пронзительно-голубых глазах светилась вера в доброту людей, как будто никто никогда не обижал его. Он смотрел так пристально, что ей порой казалось, что он умеет читать мысли. В такие минуты Элла чувствовала, что начинает влюбляться в этого красавца, с которым она подружилась в детстве.

Но если он не выздоровеет, то всегда будет видеть в ней трехлетнюю девочку. Конечно, в настоящее время ни о каких других отношениях между ними не могло быть и речи. Эта мысль казалась нелепой.

Элла надела костюм — голубое платье — и в последний раз взглянула на себя в огромное зеркало. Если бы она сыграла эту роль полгода назад, Красавица получилась бы пустой и поверхностной, теперь же Элла вкладывала в роль всю свою душу. Она прекрасно понимала, что чувствует девушка, которая разглядела красоту в том, кого все отвергают, и помогла преобразиться человеку с золотым сердцем.