Марлус Морсхёйс - Тени Радовара

– Мне очень жаль. Вы были одними из тех, кто быстрее всех поднимался вверх, и мы вами гордились. Но после вычета баллов ваш семейный счет позволяет вам жить только под землей. – Флис встает из кресла и указывает им на дверь. – Предлагаю вам немедленно заняться переездом. Жаль. Сегодняшний день должен был стать праздником для всего города.

Папа вытаскивает Йону из кресла. Йона чувствует, как его пальцы клещами стискивают ее руку.

– И вот еще что, старшие Бергеры, – вдогонку кричит Флис. – Есть, конечно же, и другой вариант. Но такое решение могут принять только сами родители. Хорошего вам переезда!

Вечером Йона ворочается в постели. В голове с бешеной скоростью проносятся образы. Восход, стеклянный Парадиз, заполненный людьми, розовое платье, которое по приходе домой папа в ярости разорвал пополам. Килиан, нет, Леон, Минке, блеск металла, бесконечные ступеньки на крышу и падение в пустоту. Яростный ветер, тишина и объятия Килиана. Нет, Леона. Тошнотворное завершение дня, переезд из квартиры на двадцать восьмом этаже, торжествующий взгляд Веллы Муссер: «я-же-вам-говорила». Самое страшное – бабушка, которая теперь сидит возле стены без окон в новой квартире на минус четвертом этаже. «Мне всё равно, внученька. Я тут ненадолго».

В тот день Йона хотела убежать тысячу раз. Но папа следил за ней, как стоглазый Аргус. Да и куда было бежать? Некуда. Так что она убегала от действительности в свои мысли. Хотела перенестись к бабочкам, но там был Килиан. Нет, Леон. Ныряла в тоннели, но тут же представляла себе, как Серая Бригада сдирает со стены занавеску в цветочек, собирает ноутбуки, распарывает матрасы в поисках каких-либо тайн. А Залман… Где он? Его поймали? Значит, это она виновата. Если бы она не сдала его Флису, он и Мипи до сих пор жили бы себе спокойно в квартире на минус одиннадцатом.

Даже в мыслях никуда не убежишь.

Йона переворачивается на спину. Она глядит в потолок и пытается делать ровные вдохи и выдохи, пропуская через себя затхлый подземный воздух. Бабушка тихо храпит. Спит ли Джимми, непонятно. Когда они ложились спать, брат сразу повернулся к ней спиной.

Сквозь стену доносятся звуки спора. Йона выскальзывает из постели и тихонько проходит в маленькую прихожую. Дверь родительской спальни приоткрыта.

– Нет, нет и еще раз нет, – слышит она голос мамы. – Ты не знаешь, что там. Это же моя дочь!

– Моя тоже. – Голос папы звучит спокойно, как всегда, когда он знает, что ему надо. – Я тоже не думаю, что это идеальный вариант, но как иначе? Хочешь еще два года провести в этой вонючей дыре? Не для того мы вкалывали столько лет. А ей самой каково здесь будет? От нее же все отвернутся.

Молчание.

– Это правда. Может, действительно будет лучше, если она пересидит этот тяжелый период где-нибудь в другом месте.

Йона слышит в мамином голосе сомнение. Она закусывает губу, чтобы не разреветься. Они же не собираются отправить ее в дом-минус?

– У тебя есть еще один ребенок, не забывай. С какой стати Джимми должен страдать за безнравственное поведение сестры? А твоя мать? Сто баллов в месяц. Мы договаривались оставить ее на один месяц, я помню, но теперь мы и этого не можем себе позволить. И к тому же она здесь, под землей, совсем с ума сойдет. Окажи нам всем услугу, Марли. Дай своей матери возможность насладиться покоем в доме-плюс.

– Я знаю, звучит странно, но Йона предупреждала, что с этими домами какая-то странная история. Люди старше семидесяти пяти куда-то пропадают. Помнишь старика Йохана с четырнадцатого этажа? Через месяц после переезда он умер.

– Нет. Только не говори мне, что у тебя теперь тоже паранойя. Ты тоже веришь в заговоры? Ладно, у нашей дочери сейчас такой возраст, что в голове черт-те что творится, но ты… Просто Йохан уже был старенький и пришло его время, вот и всё.

– Наверное, ты прав, Роб. Но я пока не могу отправить маму неизвестно куда. Извини.

– Тогда другого решения не остается. Если отправим Йону в дом-минус, штраф уменьшат в два раза и мы сразу же выйдем с замороженного баланса. Тогда мы сможем оставить твою мать с нами подольше.

– А Йоне разрешат приезжать на выходные?

– По-моему, раз в месяц. В Звездной Сети есть ролик про дома-минус. Ничего такого, будет просто ходить в школу, еще там есть спортивный зал и всякие кружки. То, что нужно, когда ребенку требуется перезагрузка.

– Я не знаю, правда. Давай отложим этот вопрос до завтра?

– Хорошо. Спорим, завтра утром, когда ты проснешься в полной темноте, ты сама скажешь, что я прав.

Звук задвигаемого стула, щелчок выключателя. Йона идет обратно в комнату, и слезы бесшумно падают на коричневый палас.

Через час подушка вся в слезах, а нос не дышит. Килиан где-то далеко. Нет, Килиана никогда и не было. Это всё ложь. Где все остальные члены Своры, неизвестно. Вроде у них где-то есть убежище, но ей не сказали где. Или их отправили в дом-минус. Это уже не важно. Своры больше не существует. Она осталась одна. Никто не будет по ней скучать, когда ее отсюда выгонят, никто не отправится ее искать. Она до изнеможения колотит подушку, а потом кусает ее со всей силы, пока не начинают дико болеть зубы.

В комнате что-то изменилось. Бабушка больше не храпит. Йона на четвереньках подползает к ее кровати.

– Бабушка, ты спишь?

Она чувствует, как бабушка холодной и твердой рукой берет ее за запястье.

– Бабушка, меня хотят выгнать из дома, – шепчет она. – Отправить меня в специальное заведение для проблемных детей. Я не хочу.

Тишина. Может быть, бабушка всё-таки спит?

– Бабушка, ты меня слышишь?

Вдруг она рывком садится на кровати.

– Нет, там черные птицы! Возвращайся!

Ее рука уже не так крепко сжимает запястье, и она опускается обратно на подушку. Храп сразу же возобновляется.

– Молодец, сестренка. Тебе всё мало? Хочешь еще чего-нибудь натворить?

Джимми включает свой ночник.

– Сколько еще раз мне нужно попросить прощения?

– Помолчала бы. Знаешь ведь, как мама с папой надрываются на работе, чтобы мы в этом чертовом доме поднимались всё выше? Или ты думаешь, ты одна тут всё ненавидишь? Только разница в том, что я с этим живу, а ты всё время ноешь и фигней страдаешь. А теперь еще нашла себе какого-то бродягу, и вот, пожалуйста. Начинайте всё сначала. Вот уж удружила.

– Меня хотят отправить в дом-минус! Ты даже не представляешь, как там ужасно.

– Раньше надо было думать. Сама виновата.

– Джимми!

– Спокойной ночи.

Джимми выключает свет и отворачивается.

Йона дожидается, пока дыхание брата не выравнивается, и тихо собирает кое-какие вещи. Сменную одежду, фотографии из деревни, Кролика. Бесшумно крадется к двери. Ключ в замке. Она колеблется, опускает сумку на пол. Если она сейчас выйдет за дверь, пути назад не будет. Со счета снимут еще пять тысяч баллов. Она быстро считает в уме. 24 351 балл. Меньше двадцати пяти тысяч, а это минимум для Среднего района. Скорее всего, семью Бергер вышлют в Нижние районы. Ее семью. Из-за нее. Бабушку сразу же отправят в дом-плюс. Она ничего не поймет, будет плакать и спрашивать, где Йона.