Игорь Безрук - Лехнаволокские истории [СИ]

— Бригада, — с важностью ответил Женька.

— И ты, конечно, там у них за главного? — сверкнула она на него осоловелыми глазами.

— За него, за самого, — оттолкнула её от кровати Ирма. — Не лезь к нему, он со мной сейчас.

— Везучая… — протянула тогда, усаживаясь на табурет, Люська. — А ко мне позавчерась наведался Пашкин, но ничего у него не вышло, ох уж эти мужики!

— Небось, в дупель пьяный был?

— А кто его трезвым когда видал? Его ж и Любка, жена бывшая, кáк приучила: утром на работу уходит, к двери кнопочкой записочку колет: «Сашуня, дорогой, вымой посуду, покорми кур и наноси воды, вечером с меня пол-литра». Видали такое? Анекдот!

— Да ты на себя посмотри, — кольнула Ирма, но ее прервала Нюрка:

— Не заводись, подруга, все мы одним миром мазаны, давай лучше закуску какую, я тут спирту прихватила.

Ирма развела руками:

— Какая закуска, вон молока у тетки Пашки в долг взяла, молоком закусывать будешь?

— Давай петрушки, что ли, осталась хоть?

— Да куда ей деться, она и под снегом растет, сейчас нарву, — угомонилась Ирма. Ушла. Люська снова подсела к Женьке:

— Ну, ты познакомишь нас со своими хлопцами или жалко?

— Да чё жалко? — буркнул Женька. — Бери пол-литра, и пойдем знакомиться.

— А они у тебя не дерутся? Небось, все такие сильные, как ты, — сдавила она его предплечье.

— Ну ты, полегче! — рявкнула на неё с порога Ирма. — Отстань от него, говорю!

— Да ладно вам, бабы, давайте лучше выпьем, — приструнил их Женька.

Выпили. Зажевали петрушкой.

— Хоть бы хлеба в магазине купила, — скривилась после стопки Люська.

— За что? Калым последний просадили, шабашку Галка еще не отшабашила.

Женька поинтересовался, чем они занимаются. Красят дом у дачников. Галка, Дашка и Ирка.

— Тоже занятие, — одобряюще произнес Женька.

Не успели раздавить еще по одной, как в коридоре кто-то зашаркал.

— Мишаня. — сразу точно определила Ирма. — Только он так шаркает.

— Мишаня! — неожиданно громко крикнула Люська. — Ну-ка появись!

— А, и вы здесь, — по обыкновению сипло пробормотал Суворов. — Пьете, а друзей не зовете?

— Да что звать-то тебя, ты и сам на запах припрешься.

Суворов хоть и привык к колкостям Люськи, все ж не удержался, чтобы не ответить ей тем же.

— Ну, мне уж далеко до твоего носа, твой-то подлиней и посопливей моего будет.

Нос у Люськи и впрямь был длинноват.

— Я это, — сказал Суворов. — Ребятам всё рассказал. Они довольны.

— Да, со мной им не пропасть! — горделиво произнес Женька. — Я им не дам умереть.

В восторге от своей значимости он вытянул из кармана двадцатку и протянул Суворову:

— Сгоняй-ка, Мишаня, не в службу а в дружбу, за бананом. Надо ж отметить начало нашей, так сказать, трудовой деятельности.

Суворова долго упрашивать не пришлось. Через пятнадцать минут уже вся компания ничего не соображала. Женька, как самый молодой, еще держался, несколько раз уводил в спальню Ирму, а когда возвращался, ходил вокруг стола, как хозяин.

— Женька, и меня подсласти, — пристала к нему охмелевшая Люська, но в ответ слышала только доносящееся из спальни Ирмино:

— Я те подслащу, змея подколодная, я те подслащу, попробуй только!

— Ну ты и эгоистка, Ирма, а еще подруга, — обижалась на неё Люська и жадно затягивалась сигаретой.

День рождения Даши отмечали дома у Елены. Утром она отвезла сына к матери в Заозерье, как часто делала, когда возникала такая необходимость, а вернувшись, подключилась к подготовке торжества. Девчата накануне закончили покраску очередной выросшей в их местах дачи, получили калым, потому и стол выглядел богато: с ветчиной, сыром, рыбными консервами, зеленым горошком и полусладким шампанским. Все это изобилие обеспечила Елена, а за фруктами Даша сама съездила в Петрозаводск, оттуда же привезла и небольшой бисквитный торт к чаю.

Малой с Резником подошли к семи, когда стол, в основном, был накрыт. Оставалась самая малость. Ирина дорезала хлеб, Галина расставляла приборы, Елена протирала полотенцем рюмки.

— Не опоздали? — по-свойски спросил Николай.

— В самый раз.

— Знакомьтесь, — Николай представил девчатам Виктора, хотя такое представление было излишним — в поселке давно приметили шабашников и почти всё уже знали про них: кто такие и откуда.

Виктор обрадовался, увидев среди девушек Елену — собственно говоря, только ради нее и пришел. Постарался оказаться с ней рядом, и когда она улыбнулась ему, как знакомому, сказал:

— Рад видеть вас здесь. Но все-таки — какими судьбами?

— Я двоюродная тетка вон той маленькой бестии, — кивнула Елена на Ирину, — а это мой дом.

— Вот оно что, — Виктор обвел глазами комнату. — Хорошо у вас. Уютно… А почему — бестии?

— Слишком заводная, никогда не угомонится, все ей чего-то не так.

— А вы смотрите на мир по-другому? (Виктор заметил в шкафу ряды книг.) Наверное, как философы, — отстраненно?

— Скажете тоже, разве в наше время можно быть отстраненным? Сейчас одна философия — все сразу, побольше и поскорее, — улыбнулась Елена.

— Ну, это у молодых так — все разом. Вы же, я думаю, совсем не придерживаетесь подобных принципов. Вы совсем не похожи не бездумную особу и уж наверняка не торопите события.

— Вы читаете чужие мысли?

— Исключительно по глазам.

— Потому и прячете свои, когда общаетесь? — Елена игриво посмотрела Виктору прямо в глаза.

— Ну, если вы насчет магазина, то, признаюсь, там я был несколько скован.

— Что изменилось?

— Мы познакомились поближе, и знаете… Я был бы очень рад, если бы вы на правах хозяйки дома усадили меня рядом с собой!

Елена засмеялась.

— Нет ничего проще. Сейчас рюмки расставим и — милости прошу. Вот сюда… — она указала куда.

— С удовольствием, — сказал Виктор.

— Ахматова, Цветаева, Лохвицкая, Иннокентий Анненский, — пробежался он по цветным корешкам книг в шкафу. — Вы, как я вижу, любитель хорошей поэзии.

— Это что, — услышав замечание Виктора, подала голос Даша. — Она и сама иногда стихи сочиняет.

— Почитаете что-нибудь? — с возросшим интересом спросил Елену Виктор.

— Если будет настроение… — уклонилась она от продолжения темы и ушла на кухню к девушкам.

— В следующий раз держи язык за зубами, — бросила она Даше, тоже вернувшейся на кухню.

— А что я такого сказала? Об этом знают все.

Виктор стал рассматривать вывешенные на стене рядом с сервантом фотографии в рамках.

— Это моя родня, — сказала Елена, вернувшись и доставая салфетки из нижнего отделения серванта. — Дедушка, бабушка… Это я в выпускном классе, а здесь мой сын, сейчас он у бабушки — тут недалеко, в Заозерье.

Елена окинула придирчивым взглядом накрытый стол и повернулась к Даше: