Александр Зиновьев - В преддверии рая

Честно говоря, этот человечек и представляемая им организация вызывали у меня необъяснимый протест. Людей такого сорта я встречал. Они всегда производили на меня впечатление чего-то поверхностного, сектантски-стадного, изворотливого. Я отдавал им должное за их протест. Но сам протест этот казался мне идущим не из глубин нашей жизни, а из удобной ситуации и стремления к самоутверждению за счет этой ситуации. Желание этих людей быть во что бы то ни стало на виду, причем — не за счет своих способностей и вкладов в культуру, а за счет легкодоступных и, как правило, слабонаказуемых действий, вызывало отвращение. Причем, даже наказание эти люди ловко использовали в своих интересах. Среди этих людей я ни разу не видел ни одного по-настоящему способного и делового человека. Все они не без способностей, но способности их обычно невелики или не настолько велики, чтобы дать им желаемую известность. И протест их обычно был продиктован неспособностью или невозможностью иметь жизненные блага и привилегии, которые другие на глазах имеют даже с меньшими, чем у них, данными. Мой знакомый уверял меня, что среди них встречаются и крупные личности. Но у меня не было никаких оснований принимать его слова на веру.

— Если даже допустить,— сказал мой знакомый, когда человечек ушел,— что они там мелкая шпана и ловкачи, суть дела от этого не меняется. То, что недовольство существующим порядком вещей выражают ущербные индивиды, это естественно. Так было и так будет всегда. Такова природа недовольства вообще.

Я чувствовал, что мой знакомый прав. Но сам я не принадлежал к этой категории индивидов. Я не был недовольным. Я был что-то совсем иное, а что — я еще сам не понимал тогда.

— Я всегда был образцовым гражданином и членом Партии,— сказал Писатель.— Писал то, что нужно. Я ведь даже Лауреатом был. Потом началась эта проклятая либеральная эпоха. Все согрешили. И я согрешил. Я даже меньше других. За это я, наверно, и попал в неблагонадежные.

— А в чем же был ваш грех,— спросил Террорист.

— Пустяки. Малюсенькие шпилечки. В одном рассказике написал, что поросенок был похож на ответственного работника, а пес брел с таким видом, как будто только что разбирали его персональное дело. В другом рассказе написал, что буржуазная культура течет, куда можно течь, а наша — по принципу «повернем вспять». В общем, пустяки. Вспоминать даже не стоит. А так я всегда стремился изображать лучшее, что есть в людях. Человека любить надо. И показывать с хорошей стороны.

— Чушь,— сказал Критик.— Это не любовь, а обман. Если любишь человека, скажи ему: взгляни на себя, человек! И убедись, какая ты есть гнусная тварь!

— Это не человек.

— А что же? Кто придумал это заведение? Человек? Нет? Так кто же?

Идеолог: Итак, независимо от сознания человека /объективно/ существует материальный мир. Существует по своим собственным объективным законам. Сознание есть отражение его в головах людей. Этот принцип мы распространяем и на общество. И здесь мы различаем и общественное бытие с его объективными законами и отражающее его общественное сознание.

Ученый: Сразу же начинаются несуразности. Распространяете как некий общий принцип на частный случай? В таком случае два вопроса. Первый: что такое общественное сознание? Второй: имеется ли какое-то еще не общественное сознание у людей?

И: Хорошо, я уточню. Распространение принципа материализма на общество мы рассматриваем как признание общественного бытия в качестве частного случая материального бытия, происходящего по своим законам, не зависящим от сознания людей, а под общественным сознанием мы имеем в виду то, что люди знают и думают о своей общественной жизни.

У: Входят ли наука и идеология /философия в том числе/ в общественное сознание? Входят? Но они отражают не только общественное бытие. Пустяки? Словесные придирки? Видите ли, вы все свои промахи и провалы склонны считать пустяками, недостойными упоминания. Но пусть пустяки. Возьмем суть дела. Есть объективное общественное бытие, происходящее по неким законам. Объективность, напоминаю, понимается как существование вне сознания людей и независимо от него. А что по сему поводу скажет наука? А вот что. Человеческое общество есть скопление определенного рода индивидов, так или иначе объединенных в некое целое и воспроизводящихся во времени,— скопление людей. Какие признаки этих индивидов являются специфическими, характеристическими для человеческой социальной /в отличие от муравьев, мышей, волков, обезьян и т.д./ организации? По самому определению понятия социальными поступками людей являются такие, которые в качестве условия предполагают именно наличие сознания и воли у индивидов. Социальные законы по самой природе суть правила поведения людей друг по отношению к другу, зависящие от их воли и сознания. Не надо здесь только смешивать исторический и социологический /теоретический/ подход. Исторически вы можете апеллировать к труду, орудиям и т.д. Но это — лишь условия возникновения сознания /да и то это не доказано!/, а не факторы, действующие в той же роли в ставшем обществе. А идеология — не история, она трактует сущее! С научной точки зрения общественные отношения суть продукт собственной сознательно-волевой деятельности людей, а не продукт божественной воли или неких объективных общественных сил, которые не зависят от воли и сознания людей. Эти силы — лишь вариант «божественной» воли, лишь иная словесная их формулировка.

И: И все же в отношении понимания общества мы сделали очень много. Не случайно же до сих пор вся мировая наука так или иначе ссылается на наших классиков.

У: Ваша апелляция к мировой социальной науке ничего не значит, ибо далеко не все, что говорят на Западе, есть истина, и далеко не все западные теоретики суть настоящие ученые. Давайте уже придерживаться сути дела.

И: Хорошо, тем лучше. Согласитесь, что выделение таких факторов, как производительные силы, производственные отношения, отношения собственности и т.д., есть вклад в науку об обществе.

У: Во-первых, что здесь есть ваше открытие, а что — заимствование у других. Во-вторых, открытое наукой и ставшее элементом идеологии — не одно и то же. А в-третьих, и это — главное, тут надо иметь в виду следующее. Данное общество может фактически обладать некоторыми признаками. Но фиксирование их еще не есть признак научного подхода. При научном исследовании данного общества эти признаки могут не играть роли или даже мешать, и от них следует отвлечься. Причем, соотношение этих признаков может быть различным в различных обществах или в одном обществе в разное время. Например, с понятием собственности или его отрицанием ничего не поймешь в огромном числе обществ, имевших место в прошлом. И, кстати сказать, не поймешь и наше, коммунистическое общество. Оно тут просто неуместно. Вы, например, отдаете примат производительным силам. Ясно, почему: всегда на это можно свалить свою хозяйственную тупость. А между тем, были и есть общества, в понимании которых этот принцип просто ошибочен фактически. В коммунистическом обществе /т.е. в обществе нашего типа/ скорее имеет место принцип зависимости производительных сил от социальных отношений, а не наоборот. Во всяком случае, эмпирические данные таковы, что все существенные признаки коммунистической организации общества воспроизводятся на любой производственной основе, в любой отрасли, в любом районе при наличии условий, ничего общего не имеющих с вашими разговорами о материальном базисе общества. И вообще, я должен сказать, что вы своим учением об обществе настолько сместили ориентацию внимания и исказили все оценочные критерии, что человечество еще долго будет барахтаться в сетях вашей идеологии. Тут все похоже на истину. Многое вроде бы верно. Понятия вроде бы отражают реальность. А между тем тут имеет место мистификация гораздо более глубокая, чем в библейской трактовке общества. Вот, например, возьмем такой вопрос: законы общества. С одной стороны, вы говорите, что нет общества вообще, а есть лишь конкретные общества. С другой стороны, говорите об общих законах. С третьей стороны, говорите о разных законах для разных обществ. Например, вы считаете, что одни экономические законы у капитализма, другие у нас. А между тем законы по самому определению слова «закон» всегда и везде одни и те же. Социальные законы всегда и везде одни и те же, для любых обществ. И экономические. И политические и т.д. Другое дело — при рассмотрении различных обществ они могут привлекаться для объяснения их и для построения прогнозирующих теорий в различной мере, в различных комбинациях. Подобно тому, как физические, биологические и т.п. законы всегда и везде одни и те же, что не мешает разнообразию тел, живых организмов и т.д. Кстати, видов обществ было огромное количество. И загнать их в рамки вашей схемы о формациях просто немыслимо.