Александр Зиновьев - В преддверии рая

Экспертиза, сказал Учитель, сразу же обратила внимание на выражение «на свои деньги» и истолковала это место так, как у нас принято толковать ситуацию, когда человек пьет, но пьет на свои.

Наш язык, говорит Однорукий, тоже поразительно приспособлен к нашему образу жизни. Конечно, он приспособлялся к нему за эти шестьдесят лет, фиксируя в себе факты нашей жизни. Но в подавляющей своей части он сложился до революции и в большой мере способствовал укреплению нашего строя, давая колоссальные возможности для демагогии, пропаганды и вообще всей деятельности по оправданию возвеличивания происходящего. Вся наша официальная жизнь делала и делает вклад в наше языковое творчество. Но сама она сначала происходила из этого источника. Безудержное словоблудие есть наша исконная национальная черта. А возьмите всю нашу историю за сто лет до революции. Что это? Прежде всего словоблудие. Вот и наблудили на свою шею. Все языки такие, говорит Старая Девица. И все-таки, говорит Однорукий, в нашем языке есть некая фундаментальная предрасположенность к словоблудию, которая в других языках не столь развита. Возьмите, например, многосмысленность языковых выражений. Это явление повсеместное. Но у нас оно имеет особый вид, отличающий наш язык от прочих. У нас в самых, казалось бы, безобидных случаях многосмысленности заключена некая изначальная социальная тупость с одной стороны, и ехидность, ядовитость, насмешка, с другой. По нашим языковым штучкам можно нашу социологию изучать, не производя никаких наблюдений и вычислений. Вы все, конечно, бывали в нашей поликлинике. А обратили вы внимание, какой лозунг висит в регистратуре? Нет, конечно. Мы к лозунгам привыкли и вообще их не читаем. А там висит любопытный лозунг: «Ваше здоровье — наше богатство». Аналогичный лозунг в нашей районной поликлинике, говорит Молодая Девица: «Ваше здоровье есть народное достояние». А что тут особенного? А вы вдумайтесь, говорит Однорукий. Конечно, говорит Старая Девица, тут что-то есть. Но ведь так во всем можно найти скрытый смысл. В юности я работала в одной заводской газетенке. Кажется, что особенного в лозунге «С именем Ленина-Сталина мы победим!»?На Политбюро наверняка одобрили. И все же в нашей газетенке ухитрились придать ему иной смысл, напечатав первую часть лозунга на одной странице, а вторую — на другой. И в результате всю редакцию посадили. А вы знаете, кто такая потаскуха, говорит Молодая Девица. Это — женщина, которая потоскует, потоскует и ляжет спать одна. А какая женщина называется порядочной? Которая отдается в парадном. А знаете, чем отличается Генсек от гомосека?

В школе бродили слухи о группе у десятиклассников. Слухи самые фантастические, в диапазоне от наркомании до политического заговора.Поскольку сборища происходили на квартире у сына директора Универмага, школьное начальство слухи пресекало и на группу смотрело сквозь пальцы. Директор говорил, что пусть собираются, лишь бы в вытрезвитель не попадали и не беременели.

— Циничный подлец,— сказала Она по адресу директора.— Никакой группы нет. Просто ребята и девочки иногда собираются, разговаривают, слушают музыку, танцуют. А директор не раздувает дело потому, что отоваривается в Универмаге, как министр. Там же закрытые склады для избранных.

— Откуда это тебе известно?

— Это всем известно.

— А почему мер не принимают?

— У них своя шайка, они своих в обиду не дадут.

— А если мы что-нибудь не так, они кидаются на нас, как собаки. Но не все же входят в их шайку. А завуч, классные руководители, учителя?

— Боятся. Попробуй, тронь нашего директора! Со свету сживет!

Старый прочитал мою работу. Он восхищен, но умоляет спрятать и не давать на обсуждение. Я сказал, что уже поздно. Он сказал, что ему жаль меня, но помочь он мне не в силах.

Обсуждение с первых же слов превратилось в погром. Особенно старался Молодой. Громя меня, он подкапывался под Старого. В мою защиту никто не сказал ни слова. Даже сам Старый ругал меня. Я слушал его и думал: а ты-то чего боишься. Все равно тебя же уберут! Это же тебя самого бьют! В конце обсуждения выяснилось одно обстоятельство, в свете которого стала понятной ожесточенность критики: нашу лабораторию отделяют от института, расширяют, делают закрытой и передают в ведение очень высокой инстанции. Значит, все предрешено. Молодой будет заведующим, Старого отправят на пенсию. А меня?

Она сказала, что ей выступать было неудобно, тут зубры в бой вступили, а она — мелочь.

Наши внутренние успехи во всех областях коммунистического строительства были настолько значительными, что стало возможным объявить о построении развитого социализма и принять новую конституцию, самую демократическую за всю прошлую историю человечества. И даже трудные климатические условия и злобные выпады диссидентов, которые руководились агентами иностранных разведок и содержались на их средства, не помешали торжеству развитого социализма. Но Партия не скрывала трудностей, которые неизбежно возникали на пути нашего неудержимого движения вперед, к коммунизму. Помимо упоминавшегося дела изменника Родины Хаймовича, в этот период нам немало хлопот доставили психический больной Сидоров, который слушал передачи враждебных радиостанций с Запада и распространял клеветнические измышления о продовольственных затруднениях, пенсионерка Рабинова, распускавшая клеветнические слухи о том, что Сидоров /бывший Файнберг/ вовсе не был психическим больным, и так называемый «Комитет Гласности», который под видом борьбы за свободу информации занимался валютными спекуляциями и половыми извращениями /члены комитета — Иванович, Петрович, Сидорович и т.д./. Но Партия и Народ со всей решительностью обрушились на клеветников и изменников Родины. Органы Государственной Безопасности проделали поистине титаническую работу по очистке общества от враждебных элементов. И страна двинулась навстречу новым успехам и новому, очередному юбилею.