Александр Зиновьев - В преддверии рая

Сегодня меня опять прорабатывали на собрании. Говорили, что я уклоняюсь от общественной работы, поручили подготовить политинформацию о текущих событиях в Африке. Кроме того, включили от нашего класса в постоянно действующий отряд по очистке складов на овощной базе, над которой наша школа взяла шефство. А в пример мне, между прочим, привели Ее.

— Как это ты ухитряешься,— спросил я Ее, когда мы шли после собрания домой.— И там ты все знаешь и понимаешь, и тут ты примерная.

— А как же иначе,— сказала Она.— Вступать с этим дерьмом в полемику? Раздавят, и дело с концом. А я в институт хочу. Хочу чему-то научиться и сделать что-нибудь значительное. А для этого надо характеристику иметь. И вообще выглядеть благонадежным. А ты? Что ты думаешь, ты безгрешен? Посмотри на себя внимательнее, и ты уже с двойным дном. Теперь все с двойным дном. Если не идиоты, конечно. Или не отпетые прохвосты. А приличный человек должен выкручиваться, если хочет уцелеть. На базу ты пойдешь? Пойдешь! Политинформацию сделаешь? Сделаешь! Уроки по обществоведению будешь отвечать, да еще на пятерку? Будешь! Не ответишь на пять, опять прорабатывать будут. Так что хошь — не хошь, а крутиться всем приходится. Только одни лицемерят и делают вид, будто они — чистенькие, а другие честно признаются в этом. Кто хуже?

— Ладно,— сказал я.— Хочешь стих?

— Давай!

Психиатрическую больницу строили ускоренными темпами. Ход строительства систематически освещали в печати. Многим строителям присвоили звание Героев Труда. Группе архитекторов присудили Премию. В журналах и газетах печатали статьи видных ученых о замысле лечебницы и о новых гуманных методах лечения. Иностранные делегации и отдельные видные деятели культуры Запада дневали и ночевали на строительной площадке, мешая работать. Но их терпели. Паломничество прекратилось лишь после того, как подъемный кран, провалившись одним боком в яму, упал на автобус с делегацией освободившихся народов Африки, а в другом месте под землю провалилась группа прогрессивных деятелей Запада. Поскольку в далекой африканской республике произошел коммунистический переворот, делегацию вообще не искали, а прогрессивные силы Запада дело замяли из любви к прогрессу.

— Почитай мне что-нибудь!

— Слушай!

Вот были славные слова:

Плащ.

Шпага.

Шпоры.

Конь.

От них кружилась голова,

Пылал в мозгу огонь.

Что хочешь, все за них отдашь,

Покинешь отчий дом.

Бриг.

Парус.

Мачта.

Абордаж.

Пучина за бортом.

Щит.

Меч.

Кольчуга.

Клятва.

Честь.

Готов ты повторять:

Дуэль.

Погоня.

Схватка.

Месть...

И начинать опять.

Но в этом мире все течет,

И жизнь меняет тон.

Ты слышишь:

Стройка.

План.

Отчет.

Экзамен.

Электрон.

И слышишь ты из года в год

Зловещий скрежет слов:

Ученье.

Партия.

Народ.

Вершина всех веков.

Забота.

Благо.

Гуманизм.

Иного нет пути.

Не за горами коммунизм...

Тьфу, Господи, прости!

И нет того в душе огня,

Распался меч в руке,

И бриг уходит без меня

По времени реке.

— Зачем тебе математика? Ты же поэт! Пиши стихи. Стихи теперь важнее теорем.

— Я бы писал, да кому они нужны? Их же все равно не напечатают.

— А ты пиши такие, чтобы напечатали.

— Такие не могу.

Сразу же после того, как Комитет Гласности опубликовал материалы о деятельности ИСИ, последовало правительственное заявление о том, что эти «материалы» — нелепый вымысел и клевета. Всем желающим было предложено посетить территорию, указанную в «материалах», на которой строится психиатрическая лечебница. И она совсем не такова, как говорится в «материалах». Скоро лечебница вступит частично в строй. Правительство Страны готово допустить любую международную комиссию, желающую ознакомиться с диспансером и методами лечения, которые тут будут применяться. Членам Комитета Гласности было предъявлено обвинение в заведомой клевете на социальный и политический строй Страны, а также на целую группу видных ученых и государственных деятелей. Чтобы облегчить ход следствия и соблюсти строгую законность, все члены Комитета и связанные с ними лица были арестованы. Было объявлено, что процесс будет открытым и даже будет транслироваться по телевидению, что неопровержимо установлены связи Комитета с разведками различных западных государств, которым члены КГ регулярно поставляли секретные сведения. Все понимали, что вся эта история — липа. Но придраться было не к чему. В Стране сообщение об аресте деятелей КГ не произвело почти никакого впечатления, за исключением тех кругов, с которыми члены КГ соприкасались лично. А на Западе стали ждать исхода дела просто с любопытством. Страстей не было. Но история с КГ породила новый, нежелательный и неуправляемый процесс, в котором сосредоточилось все недовольство, накопленное обществом за прошедшие годы. История с КГ давала опору и притяжение, повод для обобщения, все возрастающую пищу для размышлений и глухих разговоров. Основное направление умов выражалось простой формулой: Они там с этими смутьянами е....., а тут бардак везде и жрать нечего!

Потом мы заговорили о положении в Стране. В таком стиле. Мол, жрать нечего. Приличные ботинки достать невозможно. Своя отдельная комната — недосягаемая мечта для подавляющего большинства населения. Толкучка. Злоба. Читать нечего. Смотреть нечего. И погода ко всему прочему дрянь. Наверняка из-за этих идиотских космических упражнений и атомных реакторов.

— Вы эти штучки бросьте,— возразил Друг по поводу атомов и космоса.— Это дело полезное. Скоро на Земле жить нельзя будет, и человечество должно будет улететь в Космос. На другие планеты.

— Почему нельзя будет жить? Потому что из-за этих атомных и космических затей загадят Землю?

— Или взорвут.

— И когда это будет — улетят? Кто улетит? Зачем искать новые планеты, если лучше нашей все равно нет? Надо здесь наладить жизнь.

— Население растет. Тесно будет.

— А зачем растет население? И какое население?

— Уровень цивилизации,начиная с некоторого момента, снижается за счет роста населения.