Александр Зиновьев - В преддверии рая

Чертовщина какая-то, подумал Ученик. Рехнуться можно. Он вспомнил было о понятии общественно-экономической формации, от которого его тошнило в университете. Но тут же сообразил, что оно характеризует определенный подход к пониманию общества, тогда как у автора рукописи речь идет о другом. А ну их к черту всех, сказал Ученик вслух и отправился в курительную комнату. Здесь было довольно много народу. Преобладали молодые женщины. Велись обычные разговоры о тряпках, продуктах, очередях. В одной группке рассказывали анекдоты и весело смеялись. Знаете, какое звание присвоили Секретарю по идеологии, спросила худенькая девушка. Главный гимнюк Страны! Ученик уже слышал эту шутку: Секретарь ВСП по идеологии был назначен председателем Чрезвычайной Комиссии По Созданию Нового Гимна Страны. Демагогия все это, услышал Ученик разговор в другой группке. В орде Чингис-хана безработицы тоже не было. И о детях, между прочим,тоже заботились. Эта страна помешана на проблемах, подумал Ученик. Тут все политики, социологи, моралисты, проповедники.

Ученик присоединился к двум парням из отдела математических методов в социальных исследованиях. Эти психи, сказал один из них, придумали у меня потрясающе простую модель.Чисто комбинаторную. И из нее, как дважды два четыре, ясно, что, начиная с некоторого числа элементов и некоторой степени их разнообразия,возможности создания из них некоторой целостной формы начинают сокращаться. В конце концов возможности комбинаторики сводятся к единице. Причем, последующее увеличение степени ее разнообразия делает систему избыточной. Мы проделали тысячи опытов. Теперь я берусь доказать чисто математически, что большие социальные системы, вроде нашего общества, могут организоваться в наше время одним единственным способом. Так что сам понимаешь... Здорово, сказал собеседник. Рассуждения гениев «научного коммунизма» теперь уж кажутся неубедительными. Так, может быть, с помощью психически больных удастся восстановить утраченную веру?!...

Цивилизацией называют не только то, о чем я говорил выше, но и то, что люди изображают с целью улучшить жизнь отдельного человека в рамках любой цивилизации в указанном выше смысле, а именно — религию, мораль, правовую защиту личности, духовное искусство и т. д. Эти изобретения общечеловечны и необходимым образом не связаны ни с каким типом цивилизации в употребляемом здесь смысле. Я буду называть эти изобретения людей гуманизацией, ограничив смысл слова «цивилизация» так, как было сказано выше.

Гуманизация является продуктом свободной воли людей, чистым изобретением и в этом смысле чем-то искусственным. Цивилизация же, в отличие от гуманизации, складывается естественно, сама собой, по некоторым принципам социальной комбинаторики. Конечно, образование ее точно так же есть дело самих людей. Но для себя и других люди при этом делают все, что угодно, только не тип своей цивилизации. Складывание цивилизации есть процесс, в котором миллиарды участвующих в нем элементов занимают наиболее удобную, естественную, вероятную для них позицию. Мнение, будто наше общество создано по плану классиков и вождей, есть нелепейший предрассудок. Вожди либо планировали сделать нечто совсем иное, либо ловко использовали естественный процесс в своих эгоистических интересах. Они неслись на волне неподконтрольной социальной истории, воображая себя ее рулевыми. «Мудрость» вождей в таких случаях сопоставима с наивностью малолетних детей или самообольщением шизофреников.

Вот два любопытных примера для размышления. После революции в некоторых отдаленных от центра и изолированных друг от друга районах Страны, в которых не было ни одного члена Партии, быстро сложился такой же строй жизни, как в центре и в районах, находившихся под контролем центра. Почему это произошло? Сходный человеческий материал, сходные условия и возможности открыли простор для действия одних и тех же законов формирования цивилизации. Пример второй. Однажды власти решили организовать в районе Н образцовое коммунистическое общество /как они его понимали, конечно, согласно указаниям классиков/. Отобрали самых сознательных добровольцев членов Партии и Комсомола со всей Страны. Обеспечили их предметами потребления по тем временам в изобилии /«по потребностям»/. В общем — рай земной. Живи, трудись, раскрывай свои способности. Но уже через несколько месяцев там установился режим еще более жестокий, чем в остальной Стране. Нищета для одних /при реальном изобилии продуктов!!/ и избыток всего для привилегированных. Ужасающий террор. По газетам и фильмам там была благодать. А на деле — кошмар. Попытки бегства пресекались как своими силами, так и органами власти вне Н. Беглецов уничтожали без суда и следствия. Неизвестно,чем бы этот опыт закончился, если бы начальство не перегрызлось между собою в борьбе за власть. Их расстреляли по очереди как «врагов народа», а об Н просто перестали говорить как о «коммунистическом примере». Весь район превратили в концентрационные лагеря. Эту функцию он выполняет до сих пор.

Это все сказки, подумал Ученик. Типичный случай псевдодоказательства посредством вымышленных примеров. В свое время была целая эпидемия «разоблачения» случаев такого рода. Некоторые из них были настолько правдоподобны, что на них клюнули на Западе и подняли шумиху. Но что заставляет людей писать такие трактаты? Вот этот, например, графоман? Нет. Графоманы болтливы, а этот экономен в языке и щедр в мыслях — характерный признак патологического антикоммунизма. Наверно ночами не спал, ходил в рванье, ел что попало. А то и похуже того. И все-таки писал. Ведущие светила в этой области патосоциологии утверждают, что в таких случаях имеет место гипертрофия восприятия недостатков и иллюзии великого открытия. Но этот признает, что он — дилетант, что не располагал достаточными эмпирическими данными, что не претендует на открытие.

Сначала Ученик хотел заниматься патосексологией. Но вскоре убедился, что это не для него. Первый нездоровый интерес к этому делу был исчерпан и оказался не столь уж важным и значительным. Руководитель семинара по марксистко-ленинской философии, постоянно отмечавший выступления Ученика, посоветовал ему специализироваться по патосоциологии, а еще уже — по самой перспективной ее ветви, по патоантикоммунизму. Он записался на факультативный курс патосоциологии, который читал ученый с мировым именем, академик, лауреат и т. д. И на первых порах был потрясен. Потом он убедился в том, что все это было пустозвонство, как и обычные курсы марксизма, «научного коммунизма», философии. Но первичное восхищение все же сделало свое дело: он избрал патоантикоммунизм. Перспективы в этой области оказались не столь уж блестящими, как сулили «старшие товарищи». Сюда устремились все проходимцы, лодыри, карьеристы, болтуны, демагоги и прочая мразь. И быстро захватили все наиболее выгодные позиции. Таким, как он, т. е. настоящим бескорыстным ученым, тут остались самые незавидные роли. В аспирантуру оставили всяких кретинов,а его... Хорошо еще Органы помогли. А то пришлось бы быть экспертом по пьяной болтовне где-нибудь за Полярным кругом. Бр-р-р!...