Имре Шаркади - Избранное

— Вот так сюрприз! — воскликнула я. Мы остановились.

— Ах, как я рад, что не опоздал и вы еще только едете в Пилиш! Я с тоской думал, что мы с вами можем разминуться.

Он был возбужден, его лицо, глаза выражали волнение. Мы пожали друг другу руки, и я предложила посидеть на обочине дороги и выкурить по сигарете. Он дал мне прикурить и начал возбужденно рассказывать:

— Сегодня рано утром я получил два письма: одно из университета с приглашением приехать туда; поехал и узнал, что послезавтра мне вручат диплом. И второе — из государственного хозяйства, меня торопят, чтобы я поскорей приступил к работе. Как хорошо, что именно с вами первой я могу поделиться своими новостями. — И он посмотрел на меня. — Не сердитесь, что я ушел вчера не попрощавшись. Когда мы разговаривали в мастерской, я вдруг почувствовал: вы так близки мне, что если я задержусь еще немного в вашем доме, то к добру это не приведет. Я бежал по улице и насвистывал… Нет, нет, я не хотел дать вам понять, что мне не нравится ваша компания, это было бы чистым ребячеством — таким же ребячеством, как притворно улыбаться вашему мужу… Поэтому я предпочел уйти.

Я молчала, весело глядя на него; мне было приятно, что он тоже весел.

— В любом случае я отыскал бы вас, достал бы из-под земли. Мне так хочется провести с вами сегодня весь день. У вас есть время?

— Для этого я и приехала сюда.

— Спасибо. Завтра все равно мне надо ехать в госхоз, там я пробуду дня два.

Я в раздумье смотрела на него.

— А где находится этот госхоз?

— В Шомоде. Он обстроился. Теперь уже основательно обстроился. Там масса новых домов. Прекрасное место… И квартиру мне дадут.

— Об этом вы мне еще не говорили.

— Разве? Не говорил вчера? Моя давнишняя мечта пожить годик-два в провинции. Я нанялся туда на два года.

Мы помолчали. Я смотрела вдаль. Еще четверть часа назад мне не приходило в голову, что Пишта может уехать куда-то; я представляла себе, что он всегда будет здесь, поблизости, в часе езды от меня, и как только мне вздумается, я сяду в машину и приеду к нему.

Он, видно, заметил, что я загрустила, и сказал:

— Да что об этом говорить! Я очень рад вас видеть.

— Да? — Я улыбнулась ему и опять задумалась.

Значит, завтра он уедет, и как бы я ни старалась, мне все равно не удастся забыть об этом. Что-то вдруг разладилось. Желание курить у меня пропало, и я потушила сигарету.

— Хватит сидеть на обочине. Сегодня я не пойду в мастерскую, мне хочется побыть с вами. Хорошо?

— Хорошо. Но сидеть здесь очень приятно.

— Не возражаю. А я говорил вам, уже говорил вам, что влюблен в вас?

— Да.

— С тех пор ничего нового.

Я улыбнулась.

— Как же так? Вы только что сообщили мне две новости.

— Незначительные.

— Неужели? Разве то, первое, важней?

— Намного важней.

— Вы завтра уезжаете?

— Думал завтра с утра пораньше отправиться в Шомодь на мотоцикле, а послезавтра к вечеру вернуться.

— Мне хотелось бы поехать с вами, — сказала я после короткого раздумья. — Я отвезу вас на машине, ладно?

Он с удивлением смотрел на меня, словно не веря своим ушам.

— Вы?! Поедете со мной?!

— А можно?

— Эва, у меня нет слов…

— Хорошо. Тогда помолчим немного. Угостите меня сигаретой и давайте посидим, подумаем.

Я курила, смотрела вдаль и никак не могла разогнать тоску, снова развеселиться. Вдруг в двух шагах от меня из-под камня выползла маленькая змейка. Я не отрывала от нее глаз, и Пишта, очевидно проследив за моим взглядом, схватил меня за руку.

— Осторожно, не шевелитесь! Это гадюка.

— Как? Вот эта змея?

— Да.

— В Венгрии нет гадюк!

— Изредка попадаются.

— Да что вы!

— Это не уж, я вам серьезно говорю.

— Легко проверить. У гадюки должны быть ядовитые зубы.

— Да. Если кусается, значит, гадюка, — пошутил он. — Хотя проверять довольно опасно.

— Надо схватить ее за шею, чтобы она не могла укусить.

Я тут же наклонилась и, поймав змею, двумя пальцами крепко сжала ей шею. Змея сразу обвилась вокруг моей руки до локтя; она раскрывала пасть, шипела. Ее прикосновение было неприятно, раздражало, но только в первый момент. Я поймала змею, так как хотела показать, что не боюсь ее. Увидев изумленное лицо Пишты, я засмеялась и снова пришла в хорошее настроение. Сегодня у меня день везения, и все тут. Если бы меня попросили поймать на лету птицу, я бы поймала. И ни за что на свете не позволю я испортить мне этот день.

— А ведь правда у нее есть зубы, — сказала я погодя, заглянув в открытую пасть змеи.

— Я же говорил, что это гадюка. Бросьте ее сейчас же, а то она выскользнет из ваших рук и укусит вас. Я бы побоялся ловить ее.

— Я поймала ее из чистого любопытства.

— У вас крепкие нервы. Сделай вы это не столь решительно, она бы вас укусила.

— Мне было просто любопытно. Но как теперь от нее избавиться? Она обвила мою руку.

Схватив змею за хвост, я тщетно пыталась оторвать ее от себя, она цеплялась за меня и шипела.

— Ой! — Я хотела отбросить ее подальше, взмахнула рукой, но змея упала мне на колени.

Я сразу почувствовала слабую боль. Гадюка тотчас сползла на землю и скрылась в траве.

— Гм. Кажется, она меня укусила.

— Вы шутите! Неужели серьезно?

— Вроде да.

Я приподняла юбку; над коленом, вершках в двух от него краснели два крошечных пятнышка. Если бы не боль, я бы не обратила на них внимания.

— Немедленно садитесь в машину, и поедем к врачу, — сказал Пишта.

— Не будет ли уже поздно? Я слышала, что ранку сразу надо очистить от яда…

— Минут за десять мы найдем врача. Поедемте. Я сяду за руль.

— Мне не хочется сейчас ехать к врачу. Принесите из машины мою сумочку.

Пишта принес сумочку и с ободряющей улыбкой протянул мне руку, чтобы помочь встать и довести меня до машины. Но я его не послушалась.

Достав из сумки перочинный ножик, я вонзила его себе в ногу и два раза обвела вокруг ранки. И содрогнулась от боли, — второй раз ножик глубже вошел под кожу, и рука едва мне повиновалась, — но, прикусив губу, я довела дело до конца. Из ранки тут же обильно потекла кровь.

Присев на корточки, Пишта не сводил с меня глаз.

— Вы сошли с ума!

— Доктор сделал бы то же самое. Но только через полчаса… А я не намерена, болеть. Хочу завтра поехать с вами в госхоз.

Пишта надавил пальцами края ранки, а потом, припав к ней, стал высасывать кровь. Я погладила его по волосам и задержала руку у него на затылке. Кровь у меня из ноги перестала идти, но кожа сильно покраснела, точно воспалилась.

Я поднялась с места.

— В таком случае хорошо бывает выпить чего-нибудь покрепче. Но теперь уже можно ехать к врачу. У вас во рту нет ранок?

— Нет.

— Если бы были, вам грозила бы еще большая опасность, чем мне.