Генри Крейн - Санта–Барбара IV. Книга 1

Именно это привело его в столь поздний час сюда, в больницу, куда привезли Сантану. Он подошел к дежурной медсестре:

— Добрый вечер. Скажите, где я могу увидеть Сантану Кастильо?

Медсестра махнула рукой в сторону коридора:

— Двенадцатая палата. Это прямо и направо. Вы легко найдете.

Он медленно шагал по коридору, пожираемый острым чувством неудовлетворенности самим собой. Постояв немного перед дверью с табличкой «12», Круз потянул на себя ручку.

Это было большое помещение с белыми стенами, небольшой стеклянной перегородкой разделенное пополам. В комнате поменьше, где оказался Круз, уже находилась Роза. Она стояла возле стеклянной перегородки, глядя на свернувшуюся калачиком под одеялом Сантану. Роза не слышала, как Круз вошел в комнату и остановился рядом с ней, глядя на жену.

— Как поживаешь, Роза? — спросил он.

Его слова застали ее врасплох. Изумленно обернувшись, она несколько секунд не могла ничего ответить. А затем с непривычной для него враждебной холодностью сказала:

— Что ты здесь делаешь, Круз?

Он недоуменно махнул рукой:

— Вообще‑то я хотел повидать Сантану. Я думаю, что мое присутствие сейчас поможет ей.

Роза порывисто тряхнула головой:

— Сантана не хочет тебя видеть. Она отдыхает. Она сама говорила тебе об этом.

Круз нахмурился:

— Я не оставлю ее одну.

Не скрывая своей неприязни, Роза ответила:

— Это будет неправильно, а инспектор Кастильо всегда поступает правильно.

Круз оставил это замечание без ответа.

— Как она себя чувствует?

Роза молча отвернулась к стеклу, и Круз слышал только ее тяжелое дыхание.

— Не отворачивайся, — настойчиво сказал он. — Я все равно не уйду отсюда. Меня ничто не может заставить сделать это.

Не поворачиваясь, она сказала:

— Ты делаешь ей больно.

Круз вспылил:

— Возможно, я делаю ей больно, но я ее муж. Этого еще никто не отменял.

Роза резко повернулась к нему и прошила его ненавидящим взглядом:

— Ты никогда не был Сантане настоящем мужем! — гневно воскликнула она. — Настоящий муж любит свою жену, а ты никогда ее не любил. Не стоит тебе брать на себя то, что тебе не под силу.

Круз ошеломленно умолк. Такое поведение матери Сатаны было для него тем более удивительным, что она раньше всегда находила у него поддержку и понимание. Когда в их семейной жизни возникали какие‑то проблемы, Роза всегда обращалась к Крузу, не надеясь на собственную дочь. А теперь она готова обвинять его в чем угодно. Круз понимал, что любая мать вправе поступать именно таким образом, однако элементарное желание справедливости не позволяло ему согласиться с этим. Несколько мгновений он хватал ртом воздух, словно оказавшись в безвоздушной атмосфере. Наконец, обретя дар речи, он с оскорбленным видом произнес:

— Я не верю своим ушам. Разве я не делал все, что мог? Разве я не был рядом с ней, когда она нуждалась в помощи? Я же всегда первым протягивал ей руку. И ты. Роза, знаешь об этом лучше других. Может быть, даже ты единственный человек, кто об этом знает. Потому что все это происходило только на твоих глазах. Ты же видела, что я всегда пытался понять Сантану и наладить нашу семейную жизнь. А сколько нам пришлось пережить из‑за Брэндона?

— Вот именно, — резко воскликнула Роза. — Единственное, что осталось у нее теперь — это Брэндон. Большое спасибо, Круз, но теперь оставь ее в покое. Твое вмешательство может только навредить ей. Ты же видишь, в каком она состоянии. Уходи, ты ничем не можешь ей помочь.

Круз снова потерял самообладание, размахивая руками, он закричал:

— Послушай, что ты говоришь, Роза. Как ты не понимаешь, ее ждет суд, она может оказаться в тюрьме, но я не могу оставить ее в такой трудный момент.

Роза упрямо повторила:

— Я знаю, что ты ей сейчас ничем не можешь помочь. Только ты виноват во всем. Она дошла до такого только благодаря тебе. А теперь ты же пытаешься делать вид, что Сантана виновата во всем сама. Это попросту нечестно с твоей стороны.

Круз потерял терпение. Чувствуя, что этот бесплодный разговор так ничем и не завершится, он предостерегающе поднял руку и, гневно сверкая глазами, произнес:

— Извини, Роза, но я хочу видеть свою жену. Это мое дело и я не собираюсь пререкаться здесь с тобой до изнеможения.

Не дожидаясь ответа, он решительно направился к двери в комнату за стеклянной перегородкой. Роза безнадежно бросилась за ним.

— Круз, чем ты сможешь ей помочь? Я прошу тебя, я знаю, что тебе больно, но ведь больно и ей. Это убивает ее, и я не могу тебя простить.

В ее голосе слышались одновременно боль, горечь и отчуждение.

— Извини, Роза, — сухо ответил Круз и, толкнув дверь, вошел в палату.

Роза по–прежнему стояла за стеклом, наблюдая за Сантаной. Круз остановился рядом с ее постелью и тихо позвал:

— Сантана.

Она не откликалась.

— Сантана, — еще раз, теперь уже громче сказал Круз. — Нам нужно поговорить.

Он взял стоявшую в углу табуретку и сел рядом с кроватью, на которой неподвижно лежала Сантана. Глаза ее были прикрыты. Очевидно, она спала. Несколько мгновений Круз не знал, как поступить. Может быть, действительно не стоило ее будить и перенести этот разговор на завтрашнее утро. Однако Круз чувствовал, что, не поговорив с женой, он не сможет уснуть до утра. Ему нужна была хоть какая‑нибудь определенность. Последние поступки Сантаны говорили о том, что она находится на грани крайнего нервного истощения. Ему необходимо было успокоить ее. Убедить в том, что он не собирается бросать ее, а хочет ей только добра. Ему нужно было предложить Сантане свою помощь и убедиться в том, что она ее примет. Без этого он не мог дальше жить.

— Сантана, ты слышишь меня, — еще раз повторил он и положил руку ей на плечо.

По едва заметному движению головы он понял, что Сантана проснулась.

— Я беспокоюсь о тебе, — тут же произнес он. — Я знаю, что ты на самом деле не имела в виду того, что сказала.

Она молчала, отвернувшись к нему спиной.

— Сантана, посмотри на меня, пожалуйста, — попросил Круз. — Мне нужно видеть твои глаза, иначе этот разговор не имеет смысла. Я уверен в том, что ты погорячилась сегодня в суде. Я знаю, что ты не это имела в виду.

Не оборачиваясь, Сантана еле слышно произнесла:

— Я сказала то, что сказала.

Он едва не застонал от досады:

— Но нельзя же так. Зачем ты так говоришь, Сантана. Сейчас, когда нам обоим так тяжело, нам нужно быть ближе друг к другу.

Она натянула одеяло на голову, словно пыталась укрыться от мужа:

— Я не собираюсь все приглаживать только ради тебя.

Он нервно взмахнул рукой:

— Это неправильно. Мы муж и жена.

Она спокойно возразила:

— Люди часто меняют подобные вещи. Это называется развод.