Генри Крейн - Санта–Барбара IV. Книга 2

Над городом уже спустился вечер. Начинало темнеть. Тонкие перышки облаков растворились в посеревшем небе. Поднявшийся ветерок приятно холодил кожу, резко контрастируя со стоявшей целый день невыносимой жарой.

Круз вышел на опустевшую площадку и задумчиво прислонился к стойке бара.

Раздавшиеся неподалеку шаги заставили его обернуться. Это была Иден.

Она осторожно подошла к Крузу и тихо спросила:

— Ты здесь? Зачем ты вернулся?

Он испытующе посмотрел на нее.

— А ты?

Иден вместо ответа опустила голову. Круз тяжело вздохнул и, покинув свое место у стойки, прошелся по дощатому настилу.

— Мне захотелось вернуться сюда, — сказал он. — Потому что я не понимаю, что произошло. Может быть, побыв здесь еще немного, я смогу понять те чувства, которые испытывала Сантана. Может быть, я смогу осознать, что происходит с ней и со мной…

Иден выглядела грустной и утомленной.

— Нам еще повезло, что никто серьезно не пострадал, — сказала она.

Круз удивленно вскинул брови.

— Никто серьезно не пострадал?..

Иден торопливо воскликнула:

— Только Джина! Но с ней все в порядке!.. Мне сказали, что рана неопасна, и кость оказалась целой.

Круз удрученно опустил голову.

— А Сантана? — глухо сказал он. — Неужели ты не видела, как она прямо на наших глазах истекала кровью? Этого я не забуду до конца своих дней…

Иден потрясенно посмотрела ему в глаза.

— Я понимаю.

Круз немного помолчал.

— Ты знаешь, — наконец, нерешительно сказал он, — когда я только начинал служить в полиции, нас долго учили, что делать на месте происшествия. Казалось, что знаний было достаточно, но, когда я получил первый вызов на место столкновения пяти машин, я начисто забыл о бумажках. Там было не до теории. Это было настоящее месиво… И, самое ужасное — там были люди… Стоны раненых я слышу до сих пор. Иногда я просыпаюсь по ночам от этих звуков…

Он отвернулся, чтобы Иден не видела его переполненные слезами глаза.

— Так вот, — продолжил он, — и Сантану я воспринимаю сейчас точно так же. Это ужасно. У меня такое ощущение, что я безучастно взирал на то, как она гибнет… Я виноват…

Иден тоже безуспешно боролась со слезами.

— Я понимаю, — сдавленным голосом сказала она. — Я все понимаю.

Круз потрясенно мотнул головой и, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, произнес:

— Она хотела, чтобы все закончилось. Она хотела погибнуть… Она устроила все это только для того, чтобы ее убили… Как я мог спокойно смотреть на все это?

Иден обреченно отвернулась.

— А где сейчас Сантана?

— В полицейском участке. Она арестована. Я пытался увидеться с ней, хотел поговорить, но она не хочет… Она уже ничего не хочет…

Иден подошла к нему и положила руку на плечо.

— Я тоже очень хочу помочь.

Он оцепенело смотрел в одну точку.

— Мы оба хотим помочь…

Кастильо вдруг обернулся и пристально посмотрел ей в глаза.

— Слава богу, что хоть с тобой все хорошо. Я очень боялся.

Пряча глаза, Круз отвернулся и зашагал к машине. Иден осталась одна.

Окружной прокурор допил кофе и, поставив стаканчик на стол, резво вскочил.

— Пойду‑ка я узнаю, что там происходит. Здесь не слишком‑то интересно сидеть в неведении.

Он вышел из кабинета, оставив Джину в одиночестве. Как только Тиммонс исчез за дверью, она, забыв о раненой ноге, тут же вскочила с кресла и, опираясь руками на подлокотник, пробралась к столу.

Разумеется, ее больше всего интересовали бумаги в двух тонких папках.

Однако Джина, к превеликому ее сожалению, не успела даже развязать атласные тесемочки на папке — дверь открылась, и Кейт Тиммонс быстро вошел в кабинет.

— Что это ты там делаешь, Джина? — саркастически воскликнул он.

Она сделала вид, что не имеет никакого отношения к собственным рукам. С непринужденной улыбкой она спросила:

— Ну, что — Сантану уже задержали?

Он радостно кивнул.

— Ты не поверишь — на площадке неожиданно появился Мейсон Кэпвелл и уговорил ее отдать ему оружие. Она сейчас в полицейском участке.

Джина нахмурилась.

— А если она сбежит и оттуда? Когда ее перевезут в тюрьму?

Окружной прокурор искренне рассмеялся.

— Какая ты нетерпеливая, Джина! Задержание — процесс довольно долгий и кропотливый, требующий тщательного оформления. Нужно внести в протокол разнообразные подробности. Ты можешь не волноваться — ее больше не выпустят. Тебе сейчас самое время отправляться за шампанским — праздновать победу.

Джина хмыкнула.

— Сначала я хочу убедиться в том, что все идет так, как надо, по плану. Я же не усну до тех пор, пока не узнаю, что ее посадили в тюрьму, а не отпустили в последний момент.

Тиммонс патетически воскликнул:

— Твоя заинтересованность в деле Сантаны меня просто потрясает!

Джина сердито отмахнулась.

— Много ты в этом понимаешь, Кейт! Это ведь ты ее довел!

Тиммонс с такой злобой замахнулся на нее кулаком, что Джина испуганно отшатнулась.

— Ты что, Кейт, с ума сошел? Он смерил ее злобным взглядом.

— Что за базарные у тебя привычки? Зачем ты кричишь об этом на всю Санта–Барбару?

Вспомнив о том, что он не закрыл за собой дверь, окружной прокурор быстро исправил ошибку. Перед этим, однако, он осторожно выглянул в коридор, чтобы убедиться в том, что слова Джины никто не услышал.

Она тем временем быстро пришла в себя и ехидно заявила:

— Надо же было тебе напомнить, отчего она пошла вразнос.

Тиммонс изобразил на лице полнейшее равнодушие к услышанному.

— Это было неизбежно. Сантана была обречена на этот срыв.

Джина не преминула съязвить:

— А ты ее подтолкнул!

Тиммонс принялся нервно теребить узел на своем галстуке.

— Джина, — с плохо скрытым раздражением сказал он, — если уж на то пошло, то наркотики ей подсовывала ты, а не я. Ее не надо было толкать. Достаточно было легкого дуновения ветерка.

Джина, посмотрела на него с отвращением.

— Какой же ты трус, Кейт! Сначала наделал дел, наобещал Сантане золотые горы, а потом, когда судьба повернулась к тебе задницей, бросил ее и теперь все хочешь свалить на меня!

Он возбужденно шагнул к ней.

— Что — я трус?

Джина радостно улыбнулась.

— Вот–вот! Именно — трус! Но, кажется, ты смог выйти сухим из воды.

Тиммонс замахал руками.

— И что же мне теперь делать? Что? Расскажи! Что — я должен теперь извиняться перед всеми за то, что не раскрыл рот? Ты же сама напросилась на пулю. Если бы не твоя болтливая натура, все могло бы обойтись. Тебя никто за язык не тянул!

Джина оскорбленно вскинула голову.

— Если бы в этом мире существовала справедливость, то на костылях была бы не я, а ты!

Кейт нахмурил брови.

— Если бы в этом мире действительно существовала справедливость, то Сантаны в полицейском участке сейчас бы не было. Я думаю, что она сидела бы у себя дома и занималась Брэндоном.