Дженн Беннет - Звезды в твоих глазах

– Зори у нас обожает астрологию, – говорит Кендрику Саммер.

– Астрономию, – поправляю ее я.

– Блин! – с улыбкой говорит она. – Вечно я их путаю. Какая из них составляет гороскопы?

– Астрология, – отчетливо произносит Кендрик, делая вид, что хочет шлепнуть ее по затылку, после чего она с глупой ухмылкой отдергивает голову.

За моей спиной вступает в разговор Бретт, представляя Кендрика Леннону.

– Вот он, мой парень, – говорит Бретт Кендрику, бесцеремонно тряся Леннона за плечо, – потрясающий чувак. Верно я говорю, Джон Леннон?

Леннон сидит за Кендриком, и поэтому мне виден лучше, чем Бретту.

– Как скажешь, – невозмутимо отвечает он.

– Тебя действительно зовут Леннон? – спрашивает Кендрик.

– Ага, только не Джон, – отвечает тот, – хотя Бретта это никогда не останавливает.

Если бы я не знала их так хорошо, то наверняка посчитала его слова выпадом. Однако Бретт всего лишь смеется, словно ему рассказали самую смешную шутку на всем белом свете.

Ну ладно. Что же тут у нас происходит?

– Отец Леннона – Адам Ахмед из «Сирот штата», – объясняет Саммер, – они сто лет назад выступали на разогреве у «Green Day». Его отец был барабанщик, тот самый американец египетского происхождения.

– Гитарист, – тихо поправляет ее Леннон, хотя я не думаю, что его, кроме меня, кто-нибудь слышит.

– Одна из твоих мамочек, случайно, не провела несколько недель в доме Билли Джо Армстронга? – спрашивает Рейган, вводя маршрут в навигационную систему внедорожника. – Может, знала его жену или типа того?

Не успевает он ответить, как в разговор опять встревает Саммер:

– А правда, что твои мамаши были одновременно с отцом? – Она на несколько мгновений умолкает и добавляет уже чуть тише: – Я хочу сказать, они что, были втроем?

– Я понял, что ты имела в виду, – говорит Леннон.

– Просто я слышала, как об этом говорили в школе, – с извиняющимся видом говорит Саммер.

Хотя не до такой степени извиняющимся, чтобы закрыть данный вопрос.

– Я и сам это слышал, – говорит Леннон.

– Ну и? – подгоняет его Саммер.

– Мои родители делали много чего, – туманно изъясняется Леннон.

Интрига в салоне автомобиля накалилась до предела. Скандал! Все ахают от удивления! Дело в том, что Санни и Мак – одна из самых любящих и преданных пар, какие я когда-либо знала. И что они когда-то там делали или, наоборот, не делали, никого не касается. Я уже открываю рот, чтобы это сказать, но тут в голову приходит мысль – а какого черта мне защищать Леннона, если он сам даже пальцем не желает пошевелить, чтобы себя защитить? Я знаю, раньше ему досаждали все эти слухи, распространяемые в школе за его спиной. Окружающие обожают обсуждать жизнь его семьи. Даже мой отец и тот обвинил Санни и Мак, назвав варварскими дикарками.

Возможно, Леннону до этого больше нет дела. А может, он просто смирился.

– Рок-н-ролл на все сто процентов, – говорит Бретт. – Керуаку [3] Джек Керуак (1922–1969) – американский писатель и поэт, важнейший представитель литературы бит-поколения. такое точно понравилось бы. А вы знаете, что он и его лучший друг Нил Кэссиди вместе спали с Кэролайн Кэссиди, женой Нила? Круто, правда? Могу на что угодно спорить, что ты знаешь уйму умопомрачительных историй, раз уж вырос в доме, где уважают панк-рок.

– Еще каких умопомрачительных, – вяло отзывается Леннон.

Бретт всплескивает руками и говорит, обращаясь ко всем:

– В жилах этого братана, который сейчас сидит перед нами, течет легендарная кровь. В восьмидесятых и девяностых панки из Сан-Франциско были душой поэтов-битников.

Ну-ну. Теперь я могу связать факты в единое целое. Бретт считает, что у Леннона отличная родословная. Вот почему он решил, что тот – потрясающий чувак.

Ну да, Леннон и в самом деле выглядит потрясающе. Так же потрясающе, как унылый труп.

– Отлично, теперь все в сборе и друг с другом познакомились, – говорит Рейган. – Может, тогда поедем?

– На этой неделе мы устроим самое что ни на есть сумасшедшее веселье, – восклицает Бретт и обнимает Леннона за плечи, чтобы сделать сэлфи; когда он показывает экрану язык, выражение лица друга остается бесстрастным. – Правильно я говорю?

Леннон откидывается на сиденье и лишь повторяет свои предыдущие слова:

– Как скажешь.

– Правильно я говорю, Рейган? – обращается Бретт к передним рядам.

– Так давайте веселиться, – утвердительно говорит она, трогая машину с места. – Эй, Сьерра, вот и мы.

Катя по Мишн-стрит, она ставит нас в известность, что до гламурного лагеря ехать больше четырех часов. В первые несколько минут все стараются говорить одновременно, поэтому в салоне воцаряется хаос и стоит крик. Рейган рассказывает Кендрику о прелестях лагеря, в то время как Саммер добавляет свой собственный комментарий о гламурной турбазе в Колорадо, куда родители возили ее на день рождения. Бретт пытается поделиться с Рейган сведениями об окрестных местах, упомянутых в романе Джека Керуака «В дороге». И что самое удивительное, Рейган, похоже, проявляет к его словам интерес. Для меня это что-то новое, потому что обычно, когда Бретт напыщенно распространяется в школе о поэтах-битниках, ей на него наплевать. Он постоянно убеждает всех въезжать в Сан-Франциско через мост Золотые Ворота, чтобы устроить после обеда экскурсию в дружелюбный к битникам книжный магазин «Сити лайте букстор», называя его исторической достопримечательностью. А Рейган без конца жалуется, что поэзия – это скука.

Что касается Леннона, то он в это время сохраняет спокойствие.

Возможно, его будет нетрудно игнорировать.

Я оглядываю салон, и тут меня не на шутку поражает тот факт, что если не считать Леннона, то я еду в недельный поход с самыми популярными в нашей школе личностями. Мама была права. Мне действительно это нужно, чтобы не чувствовать себя таким аутсайдером. Я собираюсь весело провести время. Все будет хорошо.

И нежелательное присутствие Леннона ничего не испортит.

И я точно не чешу руку. Если что-то и в состоянии усугубить мою крапивницу, так это Леннон. Поэтому я ему этого просто не позволю. Дыши глубже. Я в порядке. Я в самом что ни на есть полном порядке.

Когда Ист-Бей остается позади, разговор становится столь же монотонен, как и вид на долину. Я наблюдаю в окно ровные поля, плодовые деревья, бездонное синее небо и время от времени небольшие городки. Продолжительные участки автострад размечены стоянками для грузовиков и придорожными фруктовыми палатками, поэтому народ, чтобы отвлечься, достает телефоны. Примерно на полпути Кендрик показывает нам Баллион’з Блафф, крохотный исторический городок золотоискателей у самой дороги.