Дженн Беннет - Звезды в твоих глазах

Мне нравится все, в чем есть какой-то смысл. И нравится, когда ситуация развивается по понятному сценарию. Нравятся проблемы, имеющие решение. Но вот о Ленноне ничего этого сказать больше нельзя. Но как ему об этом сказать, чтобы не повторить то, что случилось на вечере выпускников? Я не могу. Вот так. Однажды мое сердце уже было разбито. Проходить через это еще раз я больше не хочу.

И все же…

Надежда – страшная вещь.

– Ладно, не парься, – произносит он и встает. – Мне не надо было ничего говорить.

– Стой! – говорю я ему, вскакивая, чтобы его остановить, когда он пытается уйти.

Он молниеносно поворачивается ко мне, и мы самым неожиданным образом оказываемся ближе, чем мне того хотелось бы.

Из моей груди вырывается тяжкий вздох, взор устремлен куда-то в пространство.

– Ты… не мог бы сходить со мной в магазин в главном корпусе и помочь купить эту защищенную от медведей штуковину для хранения продуктов?

Пауза затягивается, мой пульс устремляется вперед в бешеном ритме. Я через рукав куртки чешу руку.

– Хорошо, – наконец говорит он, и я облегченно вздыхаю.

Хорошо, мысленно повторяю я.

Если я не могу получить то, что хочу, то, может, нам удастся найти способ вернуться назад, когда все было намного проще. Когда мы были просто друзьями.

В конечном счете я делаю в магазине несколько покупок: медвежий сейф, карманный фильтр для воды и мультитул с крохотной лопаточкой. Леннон говорит, что он понадобится мне копать ямки для костра и «кошачьи норы». Что такое «кошачьи норы», я толком не знаю, но предчувствие в отношении их у меня не очень хорошее.

Обратный путь в лагерь в основном проходит в молчании, но совсем уж неловким его назвать все же нельзя. Все еще холодно, однако солнце уже выжигает туман, и день, если верить Леннону, обещает выдаться славным. Я слишком зациклилась на нашем разговоре за завтраком, чтобы воспользоваться вайфаем.

Когда мы по дуге входим в лагерь, Леннон говорит:

– Стой.

Я смотрю по направлению его взгляда и тут же вижу проблему: Кэнди и рейнджер, с которым мы столкнулись накануне вечером, шагают по ступеням, ведущим в палатку девочек. Но потом поворачивают, направляются на север и уходят в противоположном направлении. Мы дожидаемся, когда они исчезают за деревьями, и идем дальше.

– Как думаешь, с чего бы это? – спрашиваю я.

– Не знаю, но хорошего, как мне кажется, мало. Вот, послушай.

И в этот момент я слышу Рейган. Она злится, ее сиплый голос разносится по всему лагерю. Мы бежим к палатке, влетаем внутрь и оказываемся в эпицентре скандала.

– Нет, я не буду успокаиваться, – говорит Рейган Саммер. – Ты хоть понимаешь, какие у меня будут проблемы, когда обо всем узнает мама?

Поскольку Кендрик с Бреттом ничего не предпринимают, Леннон встает между девочками:

– Что, черт возьми, происходит?

– Все пропало, – отвечает Рейган, отходит от Саммер, падает на диван и обхватывает руками голову, – вот что происходит.

– Они нашли вино, – уточняет Кендрик, пока Бретт расхаживает за диваном. – Нас отсюда вышвырнут.

– Я думал, ты вчера вечером за ним сходил, – говорю я Бретту.

У того на лице отражается мука. Вместо ответа он стонет и бьет кулаком по пристенному столику:

– Это просто смешно. Свое вино они получили обратно. Никакого ущерба не понесли, проблем больше нет. Не понимаю, зачем поступать с нами так жестоко.

– Затем, что ты отлил на юрту, – орет ему Рейган. Э-э-э… что?

– О господи, – ворчит Леннон, медленно качая головой.

– Я был пьян, ты не забыла? – говорит Бретт, обращаясь к Рейган. – Как и ты.

– Вы что, ночь провели вместе? – тревожно спрашиваю я.

Рейган с силой трет лоб:

– Мы выпили припрятанную Бреттом бутылку…

Надо полагать, ту самую, что он сунул в штаны.

– Собирались пойти вместе за другими, но…

– Но захмелели, – говорит в свою защиту Бретт, оправдываясь перед ребятами, – и забыли взять рюкзак, чтобы их принести. Поэтому взяли только две и…

– Планировали вернуться за остальными, – говорит Рейган, – но… просто немного отвлеклись.

На Рейган это не похоже. Она не любительница выпить. Я не раз бывала с ней на вечеринках, включая ту самую, на которой меня поцеловал Бретт, но пьяной ее ни разу не видела. Это помешало бы ей бегать кроссы, а она, сколько я ее знаю, всегда тренировалась, готовясь к Олимпиаде.

Теперь все обстоит иначе.

– Вы пили все вчетвером? – задаю я вопрос, мысленно спрашивая себя, не этим ли, в той или иной степени, объясняется шум, не дававший мне вчера уснуть. Кроме того, я злюсь и чувствую себя задетой от того, что меня никто никуда не позвал. Впрочем, как и Леннона.

– Не надо на меня так смотреть, – говорит Саммер, – мы с Кендриком отправились в сауну, потом я вернулась и легла спать.

– Я тоже, – вторит ей Кендрик.

– Да какая разница? – с досадой восклицает Бретт, вскидывая руки. – У нас каникулы, и мы с Рейган всего лишь расслабились. Это еще не превращает нас в преступников.

– С формальной точки зрения, поскольку вы оба еще не достигли совершеннолетия… – говорит Леннон.

– Плюс порча имущества, – добавляет Кендрик, даже не пытаясь скрыть охватившее его отвращение, – я имею в виду отлить на палатку.

Бретт тяжело вздыхает:

– Согласен, это не самый великий момент в моей жизни. Но что сделано, то сделано. – Он плюхается рядом с Рейган на диван и тоже трет лоб. – Какая глупость.

– Тут ты прав, с чем с чем, но с этим нельзя не согласиться, – произносит Леннон голосом, в котором сквозит презрение, – что именно сказала Кэнди?

– Что, если они, допустив подобный инцидент и узнав о нем, ничего не предпримут, лагерь может потерять лицензию на продажу алкогольных напитков. Еще она добавила, что, если бы бутылки обнаружили уборщики, дело еще можно было бы спустить на тормозах. Но о случившемся сообщили другие отдыхающие, я так понимаю, семья, которая находилась в юрте.

О, господи. В юрте была семья в тот момент, когда Бретт…

– На шум в лесу в два часа ночи могли пожаловаться и другие туристы, – добавляет Саммер.

Рейган стонет и трет виски.

– Да, для турбазы действительно все выглядит не лучшим образом, – подводит итог Кендрик, – поэтому нам нужно до полудня освободить палатки, в противном случае они вызовут полицию.

– Мама меня убьет, – говорит Рейган.

– Может, Кэнди ей ничего не скажет, – вставляет свое слово Саммер, всем своим видом пытаясь ободрить подругу.

– Ты что, не понимаешь? – спрашивает Рейган. – Мои родители уедут в Швейцарию только завтра. Это значит, что, если я вечером заявлюсь домой, поджав хвост, мне придется рассказать, почему мы возвратились так рано.

Все молчат. Над палаткой реет чувство обреченности. Я, по крайней мере, не имела к этому отношения, так что моя мама не станет сходить с ума. Но если честно, то я очень удручена, что все это так неожиданно закончилось. Чтобы пойти в этот поход, мне пришлось пересмотреть все летние планы. Я не хочу возвращаться домой и видеть отца со всеми его изменами. И как теперь быть со звездной вечеринкой? До нее еще четыре дня, и я не могу сегодня после полудня сесть в автобус до Кондор Пик. Там еще никого не будет.