Дженн Беннет - Звезды в твоих глазах

Как же все до такой степени пошло наперекосяк?

– Послушай, – говорит Леннон, – я понимаю так: если ты вернешься домой, Рейган может праздновать победу. Ведь сейчас, когда она чувствует себя униженной, а этот идеальный поход больше не в ее власти, ей хочется, чтобы все вокруг были бы так же несчастны. После начала занятий в школе она представит своей свите версию событий, которая выставит ее в наилучшем свете. Хочешь ты этого или нет, но в данной истории вы будете во враждующих лагерях. Думаешь, ей не понравится рассказывать всем, как тебе пришлось делать кучу пересадок на автобусных маршрутах по сельской местности, чтобы добраться домой? Или, может, платить астрономическое количество долларов, чтобы взять такси? А еще лучше позвонить маме и попросить тебя забрать.

– Ты с удивительным мастерством заставляешь меня чувствовать себя лузером.

– Но возможен и другой вариант, – говорит он, назидательно поднимая палец, – когда ты будешь говорить всем, что это она убежала домой, как избалованный ребенок, неспособный добиться своего, в то время как тебе удалось здорово провести время, отправившись в поход с самым крутым парнем во всей школе.

Я поднимаю на лоб очки.

– К тому же, ты сможешь всем сказать, что была на звездной вечеринке, – продолжает он. – Все набросятся на тебя с расспросами: «Ни фига себе! Ну и как?» А ты будешь им отвечать: «Ничего особенного, я просто сходила в поход по заповеднику и встретилась с коллегами-астрономами, чтобы посмотреть…» Что вы там собираетесь смотреть?

– Метеорный поток Персеиды.

– Ну да, метеорный поток Персеиды, который, похоже, случается не так уж часто.

– Ежегодно.

– Один раз в триста шестьдесят пять дней, – таинственным тоном произносит Леннон и для пущего эффекта рубит ладонью по воздуху.

– Молчи уж, – говорю я и слегка улыбаюсь, несмотря на весь ужас ситуации.

– Эй, я ведь знаю, что ты таскаешь с собой этот телескоп совсем не ради физической нагрузки, чтобы поправить здоровье.

Я бросаю взгляд на палатку. У меня даже не было шанса им воспользоваться.

– Руководствуйся собственными желаниями. Не позволяй Рейган тебя остановить. Пошли ее куда подальше. А заодно и Бретта вместе с его вычурным поклонением Керуаку. Керуак допился до того, что умер. Нил Кэссиди трахал все, что движется, и стал полным женоненавистником, как и большинство битников, которые в массе своей были недоделанные придурки. А потом умер от злоупотребления барбитуратами. В итоге ни один из них не дожил до пятидесяти лет. Тоже мне сокровища нации, мать их.

Ни хрена себе. Кое-кого, похоже, обуревают эмоции.

– Не знала, что ты настолько подкован в литературе, – говорю я.

– Я могу тебя еще и не так удивить, Зора Мей Эверхарт.

Я уже и так поражена до глубины души.

– Что же до Бретта, то это пипец, – говорит он уже немного мягче, – нет, правда. Особенно если он тебе нравился.

– Самое смешное, что я в этом не уверена. То есть он мне, конечно, нравился, но только до тех пор, пока…

– Пока тебе не пришлось провести с ним какое-то время.

– Наверное.

– Со мной та же история. Когда он впервые изъявил желание со мной общаться, я был словно… даже не знаю, как сказать. Это же Бретт Сигер, от него все без ума. Но чтоб меня черти живьем сожрали, если я мог провести с ним наедине хоть час, не умоляя Бога сбросить на нас атомную бомбу, чтобы мне, как минимум, не приходилось терпеть еще хотя бы секунду, когда он цитировал строки из «Вопля» или «В дороге».

Я вспоминаю, как Бретт говорил мне о своем желании научиться фотографировать звезды, но теперь у меня возникает вопрос – он действительно этого хотел или всего лишь старался заранее успокоить мои чувства?

– Хочешь – верь, хочешь – нет, – продолжает он, – но что бы там между нами ни случилось, я лишь хочу, чтобы ты была счастлива. И если Бретт тот парень, которого ты…

– Нет, он совсем не тот парень, – быстро перебиваю его я.

– Я рад, – тихо произносит он, – ты даже не представляешь, как я рад это слышать.

Я смотрю Леннону в глаза. Его взгляд решителен и стоек. Слишком серьезен. Выдержать его мне непросто, поэтому я отвожу глаза и смотрю на костер.

Между нами надолго воцаряется тишина. Леннон палкой шевелит хворост, чтобы лучше горел. Вчера вечером я наблюдала, как он сложил точно такой же костер в виде пирамиды – тогда расположенные по кругу ветки воспламенились и в итоге упали в середину. Если честно, это было удивительно. Я даже не догадывалась, что развести костер – целое искусство. Впрочем, я не догадывалась о многом.

– Я рискну, – шепчет он.

Я перестаю тереть бедра в попытке их согреть и поднимаю на него глаза:

– Что?

– Я рискну отвести тебя в Кондор Пик. Дай мне возможность тебя туда проводить. Я могу. Точно знаю, что могу. Ты же мне когда-то доверяла.

– Потому что тогда у меня для этого были все основания.

– Они и сейчас у тебя есть, просто ты перестала обращать на меня внимание.

Мы что, ссоримся? Не думаю, хотя между нами циркулирует поток какой-то бешеной энергии. Столь же легковоспламенимой, как искусно сложенная им кучка хвороста.

Как же мне самой хочется поступить? Леннон, вероятно, прав – вернуться домой действительно означало бы втихую сдаться. Да и потом, я же действительно пошла в этот поход, чтобы отвлечься от семейных проблем, разве нет? Неужели мне хочется вернуться, чтобы вновь окунуться прямо в их гущу, сесть за стол в приемной клиники и делать вид, что все в порядке, в то время как мой отец живет в облаке лжи?

А какая у меня альтернатива? Отправиться в поход по лесной чаще с заклятым врагом? Может, все же с бывшим врагом? Господи, как же у меня в голове все перепуталось.

Леннон присаживается у костра на корточки и собирает портативный гриль. Как и все, что мы взяли с собой, он легкий и компактный, все его компоненты уложены в одной-единственной металлической трубе. Закончив щелкать деталями, он соединяет их в одно целое и встает. Потом аккуратно устанавливает его над костром и ставит кастрюльку с фильтрованной водой из ручья. Ее бока тут же начинает лизать пламя.

Мы оба смотрим, как греется вода, будто это самая интересная вещь на всем белом свете.

– Давай обдумаем это все с точки зрения логики, – предлагает он.

– Давай.

Логика – это хорошо. Логика означает безопасность. Судя по выражению его лица, я могу сказать только одно: эту логику он собирается использовать против меня, потому как слишком уж хорошо меня знает. Но на меня навалился такой стресс, что мне попросту наплевать. Желание осталось только одно – разложить все по полочкам в голове.

Он откидывает с глаз темные волосы и начинает считать на пальцах: