Ренита Де Сильва - Под небом Индии

Или, возможно, узнавала. Возможно, именно поэтому Мэри ощущала такую тревогу, глядя на нее. Возможно, именно поэтому она не написала Сите, увидев ее во время процессии. Каждый раз, когда Мэри хотела связаться с подругой своего детства, что-то ее останавливало.

– Мэри, – сказала Сита, – я предлагаю твоему сыну стать королем.

Мэри представила своего малыша, оставшегося в приюте. Ей хотелось помчаться туда, прижать мальчика к себе и не отпускать. Темная кожа. Сливовые губки. Клочковатые черные кудри.

Ты украла мою книгу. Ты украла восхищение моих родителей. Украла даже их самих: они погибли в аварии, когда ехали поговорить о тебе с твоими родителями. Но моего сына ты не получишь!

– Нет, – сказала Мэри.

Она не знала, почему ее голос превратился в шепот, почему она чувствовала себя так, будто вот-вот расплачется, но не сомневалась: королева – опасный враг. В приюте Мэри слышала много историй. И видела, как дрожали обычно невозмутимые монахини перед визитом королевы, как суетились, стараясь привести все в идеальный вид, как искали одобрения Ситы.

«Королева щедра к тем, кто ее радует, и безжалостна к тем, кто ее огорчает, – говорил Билал. – В данный момент этот приют, похоже, у нее в фаворе, и монахини хотят, чтобы так продолжалось и дальше».

Мэри увидела, что лицо Ситы едва заметно напряглось. Ее холодные змеиные глаза вспыхнули. Губы королевы все так же улыбались, как будто нежелание Мэри отдать ребенка казалось ей забавным. Даже смешным.

– Я знаю, что тебе нравилось работать в школе для девочек. Что ж, я дам тебе кучу денег – достаточно, чтобы открыть собственную школу, если это твоя мечта.

– Как я смогу учить других детей, бросив своего собственного? Тебе не удастся подкупить меня. Я не откажусь от сына!

– Ты не бросишь своего ребенка! – крикнула Сита. – Ты подаришь ему жизнь в роскоши, а со временем он станет королем!

На мгновение Мэри засомневалась. Однако затем вспомнила тепло малыша, которого она держала на руках.

– Допустим, ты откажешься от моего предложения. Как ты будешь заботиться о сыне? У тебя нет денег. Ты мать-одиночка, разведенная англичанка с ребенком-индусом на руках.

– Я что-нибудь придумаю.

Сита мило улыбнулась, но ее слова были ужасны:

– Я позабочусь о том, чтобы у тебя ничего не получилось. Руки у меня гораздо длиннее, чем ты думаешь.

– Почему ты выбрала именно моего ребенка?

Несмотря на охватившую Мэри панику, она старалась, чтобы ее голос не дрожал.

– Потому что он – мальчик. Потому что ты умна и образованна, как и его отец. Потому что у твоего малыша достаточно темная кожа и я смогу выдать его за своего собственного.

– Я не хочу отдавать своего сына!

Глаза Мэри защипало от слез, и она сердито моргнула.

– Теперь ты мать. Ты должна думать о ребенке, а не о себе. Я понимаю, почему ты не хочешь расставаться с сыном: у тебя больше никого нет. И поэтому спрошу вновь: какую жизнь ты можешь ему предложить?

Мэри с вызовом расправила плечи и повторила:

– Я что-нибудь придумаю.

– Твой ребенок станет королем. У него будет все.

Сита обвела рукой дворцовые покои.

А еще ты вместо матери. Лгунья – быть может, патологическая, – симулирующая беременность. Мэри не произнесла этого вслух: несмотря на свою дерзость, она не была самоубийцей и не хотела увидеть воочию печально известную темную сторону королевы.

– Он ни в чем не будет нуждаться.

– Но у него не будет матери.

Мэри нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, не желая продолжать бессмысленную дискуссию с подругой своего детства, превратившейся в сумасшедшую. Она боялась ее, не зная, на что способна Сита в припадке гнева. Именно поэтому Мэри приходилось ждать, когда ее отпустит королева, даже несмотря на то, что единственным ее желанием сейчас было вновь оказаться в приюте со своим сыном.

– У него будет полноценная семья. Им будут восхищаться тысячи подданных. Признание, уважение, преданность жителей королевства… С тобой же его ожидает лишь неуверенность в завтрашнем дне. У тебя нет денег. Как ты сможешь работать, ведь тебе нужно будет присматривать за сыном? Если ты решишь вернуться в Англию, как ты сделаешь это без денег? И как тебя там примут с ребенком от неизвестного отца? И ты, и твой сын станете объектами злословия. Не будь эгоисткой, Мэри. Будь выше этого. Подумай о своем ребенке.

Мэри поняла, что с нее довольно.

– Да, я не королева, а обычная женщина, оказавшаяся в сложной ситуации, но я его мать.

Сита издала короткий безрадостный лающий смешок.

– Любовь ослепляет тебя, не давая принять правильное решение. Я тебя понимаю.

Мэри хотелось стереть улыбку с лица королевы. Она больше не могла воспринимать эту женщину как Ситу: это имя было слишком красивым для чудовища. Мэри хотелось дать этой надменной лгунье пощечину – лишь бы не видеть больше ее самодовольной ухмылки. Руки Мэри сжались в кулаки.

– Именно поэтому я тебе помогу. Мне следует вмешаться. Я знаю, что в тебе говорит материнский инстинкт. Гормоны лишили тебя здравого смысла. Ты ведешь себя очень эгоистично, желая оставить мальчика себе, в то время как даже дураку понятно: со мной ему будет лучше. Так что я окажу тебе услугу. Тебе повезло, что я выбрала именно тебя.

Гнев Мэри сменился непониманием. О чем она говорит? Она что, совсем с ума сошла?

– Послушай… – начала Мэри.

Однако Сита бесцеремонно перебила ее:

– Я вызвала тебя к себе лишь для того, чтобы сообщить о своих планах на твоего сына. Впрочем, он больше не твой. Теперь ты можешь идти. Я не желаю больше тебя видеть.

На смену непониманию пришел ужас. У Мэри подогнулись колени, и она осела на пол, оказавшись у ног королевы. Та с безразличным видом лежала на диване; на ее губах по-прежнему играла самодовольная улыбка.

– О чем… о чем ты говоришь? – выдохнула Мэри.

– Ты увидишь, что я очень щедро с тобой расплачусь. Бери деньги и возвращайся в Англию. Говорят, в Европе скоро начнется война. Быть может, там ты сможешь быть полезной.

Ее сын, которого она оставила с монахинями… Что эта женщина?.. Нет-нет-нет-нет…

Мэри даже не услышала собственного крика…

– Немедленно прекрати истерику! Я думала, что устраивать сцены ниже твоего достоинства.

Засунув подушку под одежду и укрывшись шалью, королева позвонила в колокольчик. Тут же появились слуги.

– Эта женщина спятила, потому что я отказала ей в помощи. Уведите ее, – лениво произнесла она, указывая на Мэри.

Мэри хотелось вцепиться королеве в лицо, ударить ее, рвать ее на части. Пожалуйста, нет!

Ее трясло от ужаса. И вместо того чтобы закричать на королеву, она начала умолять:

– Прошу, не забирай моего ребенка! Он – все, что у меня есть. Прошу тебя…