Эдуард Веркин - Мертвец [litres]

Толпа сомкнулась, произошла небольшая давка. Я был сразу вытеснен куда-то в сторону, конфет мне, конечно, не досталось.

А Вырвиглазу досталось. Он выбрался из давки, слегка расплющенный, но счастливый.

– Чуть не раздавили, жабы, – прокомментировал он. – Но вот она – ириска!

Вырвиглаз продемонстрировал конфету.

– А тебя, я вижу, оттёрли, – усмехнулся Вырвиглаз.

– Не очень-то и хотелось. Жевать жареные петушиные гребешки… удовольствие сомнительное.

– Все лохи так говорят, – тут же сказал Вырвиглаз. – Сейчас этот Денис вылезет и тоже скажет…

Упырь вылез, но ничего подобного он не сказал, к удивлению, он тоже раздобыл себе конфету.

– Молодец, Денис, – сказал Вырвиглаз. – Мои шансы на победу повышаются.

– Я котлеты не люблю, – улыбнулся Упырь. – Я люблю суши…

– А я люблю груши. Не парься, Дениска, сейчас мы немножечко пообедаем…

Вырвиглаз поволок Упыря к эстраде.

На сцену выносили столы, я насчитал двадцать. Столы, крепкие стулья, вилки, ножи, салфетки и глубокие пластиковые вёдра, видимо, для того, кто слаб желудком. Оператор настраивал камеру, у края кулис раскладывал свой чемоданчик доктор, появившиеся откуда-то официанты разносили по столикам котлеты, заинтересованный народ устраивался на скамейках.

Ведущий проверил конфеты, затем расположил участников по столам.

Пожиратели были как на подбор. В основном взрослые мужики сурового вида, из тех, кто привык питаться в столовых и блинных и по этому поводу мог сожрать хоть варёное седло. Ребят почти не было, женщин тоже мало. Была Сарапульцева, хотя я в претендентах её не заметил. По-моему, Сарапульцева являлась главным претендентом на комбайн.

Участники вооружились вилками, ведущий протрубил что-то о русских просторах и русских желудках, после чего объявил, что на поедание отводится десять минут, кто смолотит больше – тот и победил.

– Приятного аппетита! – пожелал ведущий, и соревнование началось.

Почти сразу в лидеры вырвалась Сарапульцева, как я и ожидал. Она пожирала котлеты целиком, в два жевка, гора перед ней стремительно сокращалась.

Вырвиглаз отставал ненамного. А Упырь, казалось, никуда не торопился, жевал себе с механичностью мясорубки. Чавк-чавк.

А вдруг он и на самом деле механизм? Вдруг его сделали по заказу? Где-нибудь в тайных лабораториях Новой Зеландии?

Хотя нет. По заказу не стали бы такого урода делать, состряпали бы получше. Покрасившее, поровнее. Хотя, может быть, его родители психи? Что я про них знаю? Только папашу видел…

Глаза у него такие же. Как у папаши. Белые. Простоквашные. Вырастет, станет инженером. А как же? По-другому нельзя. Не разомкнётся связь времён…

Сидит, жуёт. Какие-то движения у него даже паскудные, словно таракан какой, залез на стол и перемалывает, и перемалывает, только что жвалы не щёлкают. Смотреть тяжело.

Минуте на четвертой мне вся эта пакость надоела, особенно после того, как одного мужика вывернуло. Ведро подставить он не успел, и всё его художественное творчество попало на блюдо с котлетами и потекло вниз со стола. Меня замутило, и я ушёл. Побродил между всякими конкурсами, поучаствовал в «Весёлом дровосеке», потом устроился на самом краю парка, рядом с мороженицей. Мороженое кончилась, девушка-продавщица задумчиво смотрела в глубь холодильника, будто там у неё сидела царевна-лягушка. Царевич-лягуш. И мороженица была в раздумьях, целовать его или так, заморозить на память.

Парк гудел, смеялся, грохал, я сидел на скамейке. Со стороны эстрады послышался восторженный вопль. Мороженица оторвалась от своего принца и уставилась на меня. И тут же напротив нас остановилась «Скорая», точно ждала. Из неё выскочили санитары с носилками и быстро побежали по направлению к эстраде. Кому-то там стало плохо. Очень скоро прояснилось кому. Санитары вернулись к машине уже нагруженные – на носилках возвышалась Сарапульцева. Она стонала и выла, живот её был похож на большой глобус, он громко булькал и урчал. Сарапульцева проиграла.

Я поднялся со скамейки, приблизился и участливо спросил:

– Ногу подвернули?

Сарапульцева прокляла меня взглядом.

– Ничего, до свадьбы заживёт.

Сарапульцева прокляла меня ещё раз.

Её погрузили в машину и повезли на промывание желудка. Ничего, ей только на пользу. Жалко, что мозги промыть нельзя.

Потом опять со стороны эстрады завопили и, кроме того, послышались фанфары – бум-турум-бурум. Я подождал, пока всё это закончится, и отправился посмотреть, в чьи руки попало кухонное счастье.

Народ расходился. На эстраде оставался какой-то пузатый мужик в синей рубашке, мужик бубнил о превосходстве котлет ихней фабрики над котлетами других фабрик, получалось, что их котлеты лучшие в целом мире.

Вырвиглаз стоял рядом со сценой, под сосной. Он был зол. Вернее, не зол, он был раздавлен. Потому что рядом стоял Упырь. Со счастливой рожей. Упырь держал в руках коробку. Комбайн. Всё для вашего счастья. Мама его будет довольна.

– Поздравляю, – сказал я. – Никогда, Денис, в тебе не сомневался!

– Он как гусеница, – недовольно буркнул Вырвиглаз. – Точит, как автомат. Он сам как комбайн. Нет, конечно, я к нормальной еде человек непривычный, поэтому желудок сдал…

– Брось оправдываться. Ты дискредитировал себя как едок. Теперь тебя в батор не возьмут работать. Они ведь как набирают? Придёт к ним чувачок в истопники наниматься, а они перед ним ведро макарон! Сожрёт – записывают, не сожрёт – будь здоров. Ты какое место занял?

– Какая разница?! – нервно спросил Вырвиглаз.

– Значит, не выше четвёртого. Это позор.

Вырвиглаз хотел ещё что-то сказать, но тут на сцену поднялся Озеров и все болтуны почтительно замолчали.

Озеров был как Озеров, в джинсах, в чёрно-белом полосатом свитерке, в бейсболке.

– Внимание! – Озеров помахал ручкой. – Немножко внимания! Я хочу сделать объявление. Вы, наверное, знаете, что скоро мы проведём большую краеведческую экспедицию. Два дня! С ночёвкой. Принять участие могут все желающие. Мы будем рады каждому. Экспедиция пройдёт по забытым дорогам нашего района, посетит заброшенную лесную деревню Думалово, кстати, имение тётки Грибоедова. Также мы планируем благоустроить Филькин ключ – родник с целебной водой. Ну, наш знаменитый метеорит. Мы попытаемся его найти.

Упырь даже на цыпочки привстал от внимания.

– Дополнительную информацию можно прочесть на информационном стенде краеведческого музея, я думаю, завтра она там появится. Ребята, приходите к нам. Надо любить свой край, надо знать свою историю!

Озеров помахал зрителям и сошёл с эстрады.

– А ты не хочешь туда пойти? – спросил Упырь.

– Я? – усмехнулся Вырвиглаз. – Я не дурак, чтобы в эти экспедиции ходить. У меня и без того дел много…