Андрей Виноградов - Не ум.ru [litres]

«Надо проверить. Странно, откуда мне это известно?»

Я ни разу не кореист, и упоминания об идеях чучхе вызывают во мне странный отклик: чу ть что по чу вствуешь – сваливай. Только это. Видимо, все дело в таинственном слоге « чу ». Ни губернатор провинции Хуань, ни американский физик, ни даже малайзийский дизайнер обуви тут ни при чем. « Чу »р их.

Надо бы в самом деле изыскать время и провериться у людей знающих. У докторов тоже надо бы. Но для них нужны средства, одного времени мало. В последнее время нет-нет да и откликнется в моей голове тревожным «тук-тук, тук-тук» давнишнее нерадостное воспоминание. Стучит как раз вокруг того места, где однажды несчастно был удалён неокрепший и неоткрывшийся третий глаз. Словно простукивают череп изнутри, ищут, где кость послабее, тоньше. Пока меня это не сильно нервирует, однако же всего месяц назад я ничего подобного внутри себя не слышал, теперь же…

«Вот опять».

Постукивает – как электронный будильник переносит со старого места на новое секундную стрелку. Неужели и Там, в самой высокой вышине живая механика поддалась натиску батареек, отступила?

Я быстро и небогоугодно представил себе ангелочка с зарядным устройством. Не скажу – где, чтобы не извиняться или, что хуже, не накликать на свою голову того, что и так на ней не помещается. Быстро прикинул, куда мне за моё ёрничество штекер вставят. При том, что я модель совершенно не ангельская!

От одной мысли неудобство почувствовал. Нет уж, такое усовершенствование нам не ко двору.

– Не утруждайтесь, не стоит, – обращаюсь к небу с ментальным поклоном и подкрепляю то ли просьбу, то ли предложение не заморачиваться пустяками прочтением «Отче наш».

Самонадеянный болван. Две неудачи кряду. Оба раза запнулся на «хлебе насущном». Кто бы сомневался.

А может быть, весь этот перестук в моей голове не более чем фантазии? Просто в ней тупо откликается насмерть обрыдлый бесконечный перестук молотков за стенами? Новосёлы и впрямь как в осаду взяли.

Их, новичков, треть подъезда, если не больше. Все как один москвичи в «нулевом» поколении. В основном южане. Не так, чтобы с самого юга, но существенно нас южнее. И там у них горы. Мы, местные, смотримся на их фоне совсем блёкло, невнятно и незначительно. Признаться, я совсем не уверен, что этот контраст нам так уж необходим.

Как элегантно подумал о грубом, а? Непременно надо запомнить и использовать при случае. Умный разговор завести, к примеру.

«Где?»

«Да хоть в “Трамвайной остановке”».

Нет, маху дал, там лучше не слишком умный, чтобы в потасовку не перетёк. Могут неправильно расценить, если сильно умничать. Подумают еще, что я на стороне «тёмненьких», защищаю. Лучше забыть. Уже забыл. Если речь зайдёт, скажу про новосёлов, что чудаки, этого хватит. И пояснить смогу: надвигающемуся ремонту радуются. Не ведают, как здесь, в нашем городе, в нашем доме заведено. Опыта нет, доверчивые.

Опыта нет, зато гонора – с горкой. Думают, что если сами ремонт в отдельной келье сварганили, то от общемонастырского укрыться удастся! Нет уж, от такого «благодеяния» не увернёшься. Трубы в стояках менять будут, батареи, к батареям трубы… Смерть плиткам-паркетам-обоям-побелкам. Верная погибель грозит свежим соседским ремонтам.

Никто и ничто не устоит перед отчаянным напором иноземного люмпена со сварочным аппаратом наперевес.

Почти все новые соседи что-то перестраивают в своём жилище. Переносят, передвигают, колдуют над магистралями. В результате такой неосмотрительной активности беззащитные старожилы вроде меня по нескольку раз на неделе холодеют без тепла, ужинают при свечах совершенно не романтически, сохнут без воды. Штатные же сантехники и электрики от загруженности не просыхают и становятся совершенно непригодными для уважения. Мусоропровод страдает хроническим запором, поэтому лестничные пролёты в нашем доме нещадно замусорены. Чертовски хочется верить, что такое пренебрежение со стороны новосёлов ко всему, что находится за пределами их квартир, временно.

Но случится поверить на одно лишь мгновение, как тут же веру заливает сомнением. А ей, вере, нужен воздух, чтобы дышать. Кого спасёт задохнувшаяся вера? Или нет, не так. А вот как… Сомнение, по сути своей, ничуть не сильнее веры. Просто это иная природа. Вера напоминает воздушный шар, сомнение больше похоже на камеру, в которой утилизируют неопознанный багаж. «Пук!» – и нет больше угрозы.

Но есть в угрозе глобального обновления дома, обещающего его еще больше разрушить, а возможно добить, кое-что нужное нам всем, жильцам. Беда сплачивает. Даст бог, отшалит-отгуляет своё казённый ремонт с его «большой» грязью, проглотит с потрохами сегодняшние повсеместные маленькие помойки, и все изменится, то есть наладится. Эти шаманские предчувствия, обретённые без камлания, а опытом жизни, я несу в люди. Настойчиво, не страшась бессмысленности и убогости результата даже в среде близких. Хомячура, к примеру, вроде бы в доску свой, а примкнул к «историческим» обитателям дома, которые все как один – большие скептики в отношении моего многоразового оптимизма. Полагает меня простаком, наивной душой. Заодно искренне удивляется, как такому непригодному для взрослой жизни индивидууму сподобились целого хомяка доверить? «Кошмар!» – читаю в его глазах.

Он прав по всем пунктам, дотошный, кроме одного. Я вру. Дурю всех, прикидываясь неунывающим чудиком. С умыслом, ясное дело. Светлое будущее придумано мною с единственной целью – отсрочить расстройство, а оно – себя, любимого, как обманешь? – практически неизбежно.

И все же так мне легче живётся. К тому же нет повода до срока портить с людьми отношения. Я о новосёлах с «юг о в». Однажды дойдёт и до этого, куда денешься, мир не сплющишь. Но пока есть время.

Как правило, новые лица я встречаю на лестнице старательно вежливо. И по возможности непринуждённо. Можно сказать, почтителен и подумать, что любезен. Или позавидовать: «Вот же сволочь столичная, рожа самодовольная, лыбится он!»

Под воздействием моей показной, однако же не слишком натужной доброжелательности на встречных лицах проступает явное замешательство. Изредка граждане впадают в краткосрочную двухшаговую оторопь: «кома – нет комы». Меня это нисколечко не смущает, не мои сложности. На днях, на той самой площадке, где подоконник аннексирован кошкой, я в приветливой манере аборигена поприветствовал мальчугана, что пешком поднимался снизу. Издалека с ним поздоровался. Через половину пролёта. Половина пролёта между нами – нейтральная полоса. Тот не ответил, но с шага сбился, глянул на меня снизу вверх напряжённо, настороженно. Было бы куда – ниша в стене, поворот, угол… – точно бы отступил. Глаза черные-черные, зрачки не читаются. С таким взглядом, когда пацан подрастёт, разминуться будет очень непросто. Уже сейчас это требует немалых усилий, так что я тоже замедлился. Подумал, успокаивая себя: только начал парень язык осваивать, не уверен, наверное, что именно я сказал. И улыбнулся приветливо.