Юрий Берков - Записки атеиста

— Здесь будет парашютная вышка, — заявил Александр. — Кафе будет чуть ниже, на восьмой площадке. Оттуда тоже хороший вид.

Они осмотрели общину и поднялись на самый верх. Лифт вынес их на фланец мачты, где сошлись теперь все двенадцать сегментов купола.

— Теперь тут совсем не страшно, — заметила Женя. — Нет больше зияющей 150-ти метровой пропасти внизу.

И она закружилась в вальсе на стекле последнего сегмента. Александр поймал её за руку, дал пинка и показал на трап, ведущий к платформе аэровоза. — Нам туда.

Сверху их заметил Костя.

— Санёк, Женя, идите сюда! Мы скоро отходим.

Ребята залезли на платформу аэровоза и Костя обнял Сашу.

— Молодец, что пришёл. Татьяна тоже здесь. Я водил её по всему кораблю. Вон она наверху. — И Костя указал на верхнюю палубу. — Теперь все детдомовские в сборе. С остальными я вчера уже простился, когда документы получал. Пошли, прогуляемся.

Они поднялись на верхнюю палубу аэровоза и увидели Таню. Она поздоровалась с Сашей и Женей.

— Теперь не скоро увидимся, блин. Если вообще увидимся! — возбуждённо говорил Костя. — Сейчас летим в Сан-Франциско, а оттуда в Бразилию. Там тоже община строится. А потом в Петербург летать будем, через Северный полюс. Заказов много. На наш век хватит. Фирма то одна, а Земной шарик велик. Давайте я вас сфотографирую на память.

Он сбегал в каюту и принёс фотоаппарат.

— Становитесь сюда, сейчас я его на автомат поставлю.

И он установил аппарат на корпусе лебёдки. Проверил кадр и встал вместе с ребятами. Фотоаппарат щёлкнул и из него выползла фотография. Потом ещё одна и ещё.

— У него электронная память и встроенный принтер, — пояснил Костя. — Печатай сколько хочешь. Только бумагу заряжай.

Он раздал всем по фотографии и начал показывать и рассказывать всё, что знал об аэровозе. Водил ребят по верхней палубе, потом по внутренним помещениям. Наконец его поймал капитан.

— Иди, помоги Биллу поднять водяной шланг. Приём балласта закончен.

Ребята вышли на верхнюю палубу и наблюдали, как поднимают шланг, а за ним и водяной насос.

— Ну, вот и всё, давайте прощаться, — сказал Костя. — Сейчас уберут трап, и мы отчалим.

И верно. Через минуту прозвучала команда: «По местам стоять, со швартовых сниматься». Костя обнял Сашу, Женю, потом Таню. Поцеловал её. На глазах его выступили слёзы.

— Прощайте, друзья! Помните всё хорошее, а если что было не так, то простите…

Таня, Саша и Женя спустились на фланец мачты.

«Убрать трап!» — прозвучала новая команда. Вскоре трап был убран. Послышалось нарастающее гудение воздушных винтов. Аэровоз чуть снизился и швартовные троса ослабли.

«Отдать швартовы с левого борта!»

И вскоре три троса медленно поползли вниз. Аэровоз стал удаляться, удерживаемый за правый борт. Костя стоял на палубе и махал ребятам рукой. Вот поползли вниз и швартовные правого борта. Теперь аэровоз удерживал место с помощью системы стабилизации.

Вскоре троса отцепили и аэровоз стал набирать высоту. Фигурка Кости становилась всё меньше и меньше. И вот гигантское сооружение постепенно превратилось в серебристую букву «П», потом в едва заметную точку и исчезло, растворилось в безбрежном просторе.

Саша вздохнул. — Жалко Костю. Хоть мы мало дружили в последнее время, но он был неплохим парнем. Повезло ему. Весь мир повидает теперь. Хотел быть шофёром, а стал лётчиком.

— Матросом он стал на аэровозе, — поправила Таня.

— Не матросом, а юнгой, — уточнила Женя.

— Это одно и то же.

— А на гитаре он здорово играет, — вспомнил Саша.

— Да. Этого у него не отнимешь, — согласилась Таня. — А ещё он врун первоклассный.

— Не врун, а фантазёр, — поправил Александр. — И давайте плохое не вспоминать. За плохое он уже получил своё в колонии.

Они спустились вниз и снова увидели Саймонса.

— Ну, как, проводили дружка?

— Проводили.

— Ну и хорошо. Хлопот он мне доставил немало, но я не жалею. Всё хорошо, что хорошо кончается. Скоро мы с Танюшей тоже в отпуск махнём. Сперва в Калифорнию, потом на Гавайи. В свадебное путешествие отправимся.

Саша и Женя попрощались с Джефри, с Татьяной и поехали на велосипеде домой. Пора было обедать.

Евгений Робертович возвращался из океанариума в отличном настроении. Сегодня он опять встретил тех самых женщин, с которыми познакомился зимой. Они узнали его и разговорились. Оказалось, что обе они — медицинские работники. Одна врач-уролог и зовут её Нона, другая — старшая медсестра и зовут её Инна. Обе работают в клинике, знакомы со школьной скамьи. Ещё в школе были подружками, вместе поступали в медицинский институт. Только Инна не поступила и осталась работать медсестрой, а Нона выучилась на врача. Обе они не замужем. Живут вместе и не хотят разрушать свой женский союз. Им обоим по сорок два года. Узнав, что Евгений Робертович тоже врач, холостой, да ещё доктор наук, женщины пригласили его в гости.

Евгений Робертович был не прочь познакомиться поближе с симпатичными дамами. В тот же вечер он отправился в гости к своим новым знакомым. Они встретили его радушно.

— Заходите, Евгений Робертович, будьте как дома. У нас редко бывают мужчины, а такой гость, как вы, впервые. Не стесняйтесь. Сейчас сядем за стол, расслабимся, поговорим, послушаем музыку.

Евгений Робертович разделся в прихожей и прошёл в гостиную.

— Вот наша квартирка, — сказала Нона. — Здесь гостиная, а там две спальни, кухня, туалет.

Евгений Робертович отметил про себя, что у них такая же квартира, как у Сергея с Юлей. Стены покрыты фотообоями. Много мягкой мебели, стереовизор, ковры. Уютно. Словом, всё как в обычной интеллигентской квартире среднего достатка.

Вскоре сели за стол, но не в гостиной, а на кухне.

— Здесь привычней, — сказала Инна. — Вы не возражаете?

— Ну, что вы! Я и сам не люблю излишней помпезности. На кухне мне нравится. Чистенько, светленько. Эта кафельная белизна мне напоминает клинику. Кажется, что я всё ещё работаю, что я кому-то ещё нужен.

— Я вас очень понимаю, сказала Нона. — Я и представить себе не могу, как бы я жила на пенсии. Работа — смысл моей жизни. В клинике меня уважают, там чувствуешь себя человеком. Личная жизнь у нас, как видите, не сложилась. Мы обе не замужем.

— И никогда не были? — спросил Евгений Робертович.

— Нет. Мужчины у нас были, по молодости, но потом их не стало. Понимаете, не можем мы найти с ними общий язык, духовную близость. Физическая близость была, а духовной не было. Да и с физической-то вечно проблемы. Если Инна приведёт домой знакомого, я ухожу из дома. Если я приведу, она уходит.

— Зачем же уходить? У вас ведь две спальни.