Иван Булах - Деревенская околица. Рассказы о деревне

И всё мне выложил, как «мою бывшую» активно сватают за «достойных» людей, но пока всё как-то не срастается. Родители через своих приятелей познакомили Ирину с будущим генералом, но пока майором. Тот обрадовался, а когда сказал ей, что ему «дают» подполковника и переводят служить в Находку, — он рад такой спутнице жизни. Но тёща сказала, что жёны декабристки уже не в моде, и сразу же дали задний ход. Познакомили её с хирургом областной больницы, кандидатом в доктора медицинских наук. Но кандидат в зятья и будущее медицинское светило, сразу обрадовался и прямым текстом озвучил свои требования:

— Дорогая Нина Григорьевна, давайте договоримся на берегу, — в качестве приданого, попросите ВАК (высшая аттестационная комиссия России) решить вопрос о подготовке моей докторской диссертации «под ключ». Вы же знаете, я практик, оперирую каждый день. Мне просто некогда этим заниматься.

От такой заявки «дорогой Нине Григорьевне» стало дурно.

— Скажите Лев Семёнович, вы считаете, что это нормально?

— Вполне. Мой коллега, Соломон Моисеевич заверил, — для «своих» в Москве пойдут навстречу, всё подготовят. Конечно, придётся на это не пожалеть деньжат. Это будет моё приданое.

Тут только до неё дошло, что её дочь Ирина и докторская диссертация, на весах кандидата в мужья весят одинаково.

— Молодой человек! — В гневе говорит «тёща», — Пошли вон!

По рассказу Миши я понял — проводится кастинг женихов на вакантную должность, а приданым к невесте идёт крутое положение известных родителей. После этого я сразу пошёл к председателю Кировского народного суда. Представляюсь и говорю:

— Объясните, почему заявление о разводе по обоюдному согласию сторон, откладывается уже в течение трёх месяцев? Извините за каламбур, неужели мне на суд надо идти с иском в суд?

— А куда вы торопитесь? — спрашивает председатель суда.

— Просто беспокоюсь за бывшую супругу. Родители уже несколько раз пытаются её выдать замуж, а женихи шарахаются, так как она даже не разведена. И ещё. Я понимаю, что вы идёте навстречу её отцу, прокурору из Томска, но ведь есть же какой-то предел. Я жаловаться не собираюсь, думаю, вы мне поможете.

Через неделю, повестка в суд. За день до развода подхожу к дому, а в окнах свет горит — значит, заявилась вся троица на мировую, иначе, зачем с ночёвкой припёрлись? Звоню Марии Марковне, и она подтвердила — приехали и хозяйничают. На весь подъезд пахнет жареным гусём, фирменным блюдом тёщи. Мне было противно их видеть, вернулся в офис и на диване заночевал.

Пришёл в суд, в зале скучаето одна секретарь. Спрашивает:

— Гражданин Олейников Максим Степанович?

— Я действительно гражданин Олейников, и даже Максим Степанович, а где гражданка Олейникова Ирина Васильевна?

— Гражданин Олейников, вас просит судья пройти в совещательную комнату, там вам всё объяснят.

— Зачем? Я пришёл на бракоразводный процесс, а если он опять откладывается, то до свидания. Вызывайте повесткой.

Она ушла. Появилась уже сама председатель суда и просит: «Убедительно прошу вас пройти ко мне». Понимаю, что родители не хотят огласки и позора развода любимого чада. Пошёл. И что я вижу — сидят тесть-прокурор и тёща, медицинский начальник города. Нахохленные. А вот дочери нет, щадят её самолюбие.

И началось «толковище», без напыщенной спеси и упрёков.

— Вот что, Максим, — говорит тесть, — может закроем дело с разводом? Чего вам не хватает? Вы молодые, вам жить да жить.

— Василий Фёдорович, как у вас всё просто! Вы забрали из моего дома дочь и настояли на разводе. Вы при живом муже искали дочери достойных женихов из военных и медиков, будущих докторов наук. Хоть бы для приличия в начале мы развелись. Вы сами оценку всем своим поступкам даёте?.. Сомневаюсь.

— Максим, — встряла тёща, — как трудно с тобой говорить…

Мне терять было нечего, потому я сразу её перебил.

— А вот с вами я говорить вообще не собираюсь. Сходиться или разводиться, завести ребёнка или нет, мы должны были решать только вдвоём с Ириной, а не с вами. Неужели у таких крутых родителей дочь недоумок? Она же университет окончила.

— Ну и что? Ещё станет хорошей хозяйкой, женой и матерью.

— И когда? У неё же вместо семьи и рождения ребёнка, на уме тренажёрные залы и салоны красоты. А что? Под рукой дорогая игрушка — Ленд Крузер и такие крутые родители. А ведь ей двадцать пять годиков. Очнитесь, господа родители.

— Ты не прав. Она вполне самостоятельный человек.

— Этот «вполне самостоятельный человек» был молчаливым свидетелем, когда вы мне устроили самосуд и настояли на разводе. Умыкнули её, как овцу из отары. Даже сейчас в суде всё решаете за неё. Где вы видите здесь «самостоятельного человека?»

— Она ждёт тебя дома.

— Зачем? Она предала меня в самую трудную минуту, когда меня уголовники могли за этот кредит искалечить или отобрать квартиру. А когда у меня дела пошли в гору, появились большие деньги, — вы её привозите. Скажите, вам самим не противно?

Тёща начала спорить, но вдруг тесть прикрикнул на неё.

— Хватит! Максим прав, мы поступили по-свински. Едем домой, а Иринка пусть остаётся. Как они решат, так и будет.

Гости уехали, но вечером так же горел свет в моих окнах, и в подъезде ещё пахло жареным гусём. Бунтарский дух во мне ещё не перебродил, и я опять ночевал в офисе. На следующий день света в окнах уже не было, и я смело пошёл домой, но это была ловушка. Вхожу, раздеваюсь, иду на кухню, включаю свет… а там сидит беглая жена, Ирина Васильевна и покорно говорит:

— Максим, мой руки, садись ужинать. Потом поговорим.

Вот и вся история. Помирились мы, но решили жить по-другому. Она пошла работать и мы продала злосчастный Ленд-Крузер. Потом продали нашу «хрущёвку» и купили трёхкомнатную квартиру. Через два года у нас родился сынок, Никита Максимович, потом — Татьяна Максимовна. Жизнь наладилась.

А через несколько лет меня опять пригласили в университет преподавателем на ту же кафедру. Причина оказалась банальной — университету требовались преподаватели-практики, а бывший преподаватель, ставший успешным бизнесменом, это лучшая рекомендация. Через время наш ректор ушёл на пенсию, и коллеги предложили мне участвовать в конкурсе на замещение вакансии. Подал заявление, меня поддержали, и вот так я стал ректором.

Тут Максим Степанович допил коньяк, закусил ломтиком лимона в сахаре, и обратился к Самарцеву:

— Уважаемый Вадим Сергеевич, вы поняли, зачем я так подробно остановился на подноготной своей семейной жизни, вместо того, чтобы читать вам нудную нотацию?

— Да. Но только в каждой семье всё бывает по-разному.

— Согласен. Только постарайтесь избежать ошибки — не рубите с плеча. Чтобы потом не жалеть, попробуйте всё решить миром. Ну, а если уж не получится — то хоть совесть будет чиста.