Иван Булах - Деревенская околица. Рассказы о деревне

— А что мне сказать на кафедре? — вмешался Панов.

— А ничего не надо говорить. Вы подготовьте документы, и отправьте на три месяца Вадима Сергеевича в наш Иркутский филиал университета. Там он будет читать установочные лекции, и принимать экзамены у студентов-заочников. Это ему будет и как наказание, и ещё время подумать, как сохранить семью.

— Понятно. Только что мне делать с вытрезвителем?

— Вы не поняли? Ничего ни делать. Уверяю вас, за это время его визит в вытрезвитель забудется. А не забудется — командировку зачтут как наказание. Ну как, Вадим Сергеевич, согласны?

***

Через три месяца супруги Самарцевы помирились.

Как-то в Новосибирске проходил семинар для специалистов сельского хозяйства Сибирского региона. Были собраны главные агрономы, главные зоотехники и главные инженеры краёв, областей и крупных аграрных районов. Жили в гостинице Сибирь и часто собирались вечерами поговорить, поспорить. Однажды речь зашла о законах и планировании, и тут мнения разделились. Одни хвалили Уголовный кодекс и бывший советский Госплан, ругали реформы с рынком. Другие, наоборот, уверяли, что всё утрясётся, и надо было давно менять старые методы управления. Спорили долго, а сами не поймут, что толкут воду в ступе.

Инженер из Омской области стал всех убеждать, что основа всего законы, инструкции и прогнозирование. Но святая святых — планирование. Иначе будет бардак и анархия. Под конец говорит:

— И в личной жизни так же. Вот у меня всё по плану: окончил школу, институт, сейчас работаю. Я и семью создал по науке. Женился на однокурснице, мы с ней даже планируем детей: когда, сколько и какого пола. Благо, что это уже можно делать.

Агроном с Алтая, который долго молчал, вдруг говорит:

— Друзья, все вы в чём-то правы, только не трогайте личную жизнь. Она не вписывается ни в какую систему. Вспомните Льва Толстого про хорошие семьи, которые похожи друг на друга, зато каждая неудачная семья несчастлива по своему. Основную роль всегда решает его величество — Случай. Элемент случайности иногда даже перевешивает элемент справедливости и здравого смысла. Запомните — чтобы мы ни делали, мы этот случай только приближаем. Можно спорить о хороших законах и Госплане, а что касается планирования личной жизни считаю — чушь собачья.

Опять заспорили. Потом попросили его обосновать свою точку зрения, и он не стал ломаться, только сразу предупредил:

— Если интересно, то слушайте. Начну я с законов и перейду к основам личной жизни, только попрошу меня не перебивать. И ещё сразу скажу, чтоб вам не морочить голову и было понятно, — для этого необходимо сделать два коротких вступления.

Первое, — о законах. Моего дядю считали необычным, потому что был деканом юрфака университета, а как профессор знал все наши законы, включая римское право. Честно говоря, он был «чистым учёным», буквоедом, а проще — зануда. Юриспруденция для него была священным заповедником свода законов, ни шага вправо, влево от буквы закона. Для него закон, — превыше всего.

Хотя человек он был требовательный, но к студентам относился с уважением и помогал им, даже в ущерб своему личному времени. За эту чуткость и бескорыстие студенты его любили.

Шло время и мой дядя самых честных правил не в шутку постарел, и стукнуло ему шестьдесят лет, из которых более половины он отдал кафедре. Тогда руководство университета посовещалось с коллективом и предложило ему:

— Пётр Николаевич, вы человек заслуженный, потому давайте достойно отметим ваш юбилей. Это в жизни бывает не часто.

Дядя был человек скромный, стал отказываться, но коллеги и родственники настояли — юбилею быть.

Второе вступление — о планировании личной жизни.

Со своей будущей женой я познакомился в… вытрезвителе. Да-да, в вытрезвителе. А вот смеяться не стоит, тут лучше задуматься — какая связь между юбилеем дяди и моей женитьбой? Опять же повторюсь, — что в жизни всё взаимосвязано, так как многие наши поступки определяет его величество — Случай!

***

А теперь о самой сути. Юбилей дяди справляли в лучшем ресторане города. Были трогательные речи, поздравления, подарки. Дядя был растроган до слёз. Было много музыки и веселья, одним словом — юбилей удался. Тем более, что это мероприятие стало поводом для встречи однокурсников юрфака разных лет выпуска. Среди выпускников было много видных руководителей нашего края, а также очень ответственных работников юстиции других областей: районных и городских судов, прокуратуры, милиции. Поздравить своего наставника приехали многие.

Были тут и начальник краевого УВД в генеральских погонах, два областных прокурора и ещё много уважаемых людей в погонах и без них. Дядя всех называл по старой студенческой привычке Колями, Володями, Мишами и никто на это не обижался. Даже генерал с прокурорами гордились этим братством, сейчас они были все как одна семья. Даже шутили по пушкински — «Мы все птенцы гнезда Петрова!», имея в виду имя дяди — Пётр.

А у нас как всегда, на работе говорят о водке и женщинах, а на гулянке о работе, потому и дядин юбилей не стал исключением. В одном из перерывов дядя заспорил с судьёй из Сорокинского района. Тот доказывал, что с перестройкой у нас изменилась основа — собственность, а новые законы и статьи изменились недостаточно. Потому Уголовный кодексе ещё надо дорабатывать.

Истинной демократии нужен новый подход ко всему. Приводил примеры о несразмерности преступления и наказания. Депутата или чиновника к суду привлечь сложно. У одного депутатский иммунитет, у другого сплошь идёт подмена уголовной ответственности на административную. Это, в лучшем случае, выговор, а в худшем, — увольнение по «халатности». К тому же, умудрились отменить даже конфискацию имущества. Что это?

На это дядя заметил:

— Ты, Алёша, не прав. Закон — святое дело, это не одежда, на которую меняется мода. Надеюсь, ты не забыл ещё латынь? В Священной Римской империи говорили: «Pereat mundus et fiat justitia», что означает — пусть рушится мир, но свершится правосудие. Законы такие, какие они есть, их не меняют как перчатки.

— Уважаемый Пётр Николаевич, — не сдавался настырный судья, — в Древнем Риме придурков тоже хватало, а краснобаи там вообще любили риторику. Это красивый афоризм, не более. А в жизни под обломками этого «Пусть рушится мир», на который они молитесь, гибнет не только обвиняемый, но и сам истец. А судья с прокурором в глазах народа не защитники, а напоминают Малюту Скуратова. Не дорогая ли цена такого правосудия?

К диспуту подключались другие, спорили долго.

К часам одиннадцати все гости «угорели» и стали расходиться. В служебную «Волгу» дяди сложили все подарки и завалили ими салон. Дядя говорит супруге: