Сергей Решетников - Не в деньгах счастье

— Шеф, ты че? Они ведь песни-то не поют.

— А че они там делают, пляшут что ли?

— Нет, они молитвы читают и службы ведут.

— Вот пусть не в службу, а в дружбу попоют.

— Лады. Я скажу отцу Дионисию, чтоб спел.

— И грехи пусть отпустит пацану нашему.

— Лады. Как скажешь шеф. Базара нет.

— Соленый, — вклиниваюсь в разговор я, — за какие коврижки ты хочешь участвовать в нашем научном эксперименте?

— В прошлый раз за выполнение задания мне из общака купили отдельную квартиру. Раньше я скитался, почти как бомж… А сейчас охота дачу справить на берегу Иркутского водохранилища или на Байкале. Понимаешь, я в тюряге сидел под следствием ни за что. Но вернулся оттуда, подхватив кое что…

— Ты че, триппер поймал, что ли, или сифон? — не на шутку испугался Валерий Михайлович.

— Не, где там триппер найдешь? Туберкулез я подцепил. Врачи прописали дышать лесным, хвойным воздухом.

Валерий Михайлович вопросительно глянул на меня.

— Соленый, благополучное завершение дела позволит нам, не залезая в общак, а на свои прикупить тебе дачу. Это однозначно. Но если что-то пойдет не так, ты можешь загреметь на зону. Наверное, лет на пять. Это надо осознавать, — включаюсь в разговор с разъяснениями я.

— Понимаешь, Серега, ой, Сергей Алексеевич, если я буду работать рядовым рабочим, моя зарплата в лучшем случае будет составлять двадцать пять тысяч рублей в месяц. Если экономить на еде, бросить пить и курить, то ежемесячно можно откладывать тыщи по две. На приобретение дачи при таком раскладе скопится эдак лет через сто. А так я отсижу пять лет и буду отдыхать на своей фазенде в сосновом лесу. Арифметика простая. В зоне-то меня с общака не снимут. Я же ваш, подогревать будут. Да шапиры, наши адвокаты, по половинке меня через суд вытаскивать будут. Я все это понимаю и нисколько не боюсь рисковать, тем более с вами — уважаемыми людьми. А на даче я раны свои душевные лечить буду одиночеством.

— Ты от тюрьмы душой отойти не можешь, что ли? — спрашивает Соленого Валерий Михайлович. — Так удавить крысу-радиста дело правильное.

— Не, мое сердце разбито любовью. Сонькой ее звали. Сломала жизнь мою и пустила под откос. Хоть и времени прошло достаточно, но болею я. И выздороветь уже не смогу.

— Ты чего, братан, баб ведь море?

— А она одна такая… любимая.

— Чем так зацепила-то жигана?

— Сам не знаю и объяснить не могу.

— Соленый, ты при разворачивании отношений не сопли по морде своей размазывать должен, а в Интернет заглянуть.

— А чего я там не видел?

— Может информацию о крале своей бы увидел.

— Валера, да ты бы знал, как она меня любила! Какие чувства у нас были взаимные. Какая страсть!

— Так вот, там бы на сайтах посмотрел, набрав в поисковике фразу: «Как охмурить мужчину?» На Ютуб зашел бы и глянул там тренинги, где учат девушек разным приемам и уловкам с одной только целью — использовать мужика. Я же учу вас в спортзале, как надо защищаться, как бить противника. Вот и мы для многих баб являемся как бы противниками. А попадая в их сети, гибнем как караси на воздухе, потеряв покой и свою среду нормального пацанского обитания. Если бы ты усек, что кадра твоя действует по заранее выученному сценарию, может и башкой бы не повернулся, а смотрел бы на ситуацию трезвыми, незатуманенными любовью глазами и не был бы рабом своей любви. Покувыркались бы, страсть утихла и разошлись без моральных травм, по-хорошему.

— Если бы заранее знал — соломку бы подстелил.

— Может эта Сонька тебе как бы мстила за мужицкие свои обиды. Может ей довелось испытать горести разные? Но все-равно не пойму никак — если ты хочешь быть королевой, то мужик-то твой не должен при этом быть пажом или рабом.

— Чего уж теперь об этом говорить…

— Соленый, ты не бзди. Ты пацан видный. Баблом разживешься, за тобой телки табуном будут бегать.

— Телки, но не она, не моя Сонечка…

Итак, вопрос с назначением первого кандидата в гендиректоры был решен. Надо двигаться дальше. Претендентов на участие в научном исследовании было предостаточно. Кто говорил, что русские люди ленивые и не интересуются новыми веяниями в организации трудовой деятельности? Козлы они конченные, эти говоруны! Наш эксперимент по резкому повышению оплаты труда за счет внедрения новых прогрессивных технологий снискал нешуточное внимание прогрессивных и уважаемых людей, передовиков угрюмого уличного фронта.

— Кувалда, зови кого-нибудь из следующих кандидатов, любящих научные изыскания, — скомандовал Валерий Михайлович.

За дверью послышалось движение тел. Кто-то расталкивал тусовку в приемной у кабинета высокой комиссии. Это был сам Кувалда. Он бегал за Федором, который в коридоре курил у окна.

— Вторым кандидатом предлагаю рассмотреть уважаемого всеми и авторитетного пацана. Он увлекается новизной. Недавно развелся с седьмой женой, ищет новую, а еще купил суперсовременный мотобайк то ли Яханахуй, то ли Махакукуй, забыл, бля, — громогласно объявил юморной пацан Кувалда.

— Ямаха, — кто-то из пацанов кинул подсказку.

— Кувалда, придурок, ты че, конферансье на концерте или шпрехшталмейстер в цирке? — возмутился Валерий Михайлович, — тебе все хиханьки да хаханьки, да смехуечки. Прекрати паясничать, а то выгоню на улицу на мороз, дожидаться завершения нашего научного симпозиума.

Слова Валерия Михайловича звучали весомо и весьма убедительно. Наверное, потому что в прошлом он был чемпионом мира по кикбоксингу и муай-тай в тяжелом весе.

— Да ладно, шеф, молчу, молчу.

В дверном проеме показался Федор Демидов.

Я сразу узнал своего старого друга Федю. Мы не виделись несколько лет. И мне подумалось, что спортивное братство лихих девяностых годов — это категория особая. Люди, прошедшие испытание беспределом, имеют особенное отношение к действительности и друг другу. Их оценка происходящих событий всегда с достаточной степенью критичности. Испытав в полной мере душняк ( прим. неприемлемые условия) и предательство властей и чинуш того периода, они не могут принять мысль, что такого больше не повторится. Хоть сколько им лей елейных речей в уши, этот поток информации будет восприниматься ими как лапша. На их глазах рушилась советская экономика и появлялись эдакие воры — успешные менеджеры. На их глазах страдали люди от безденежья, отсутствия нормальной работы и, что самое главное, тогда отсутствовала вера в благополучный завтрашний день. Хотя еще совсем недавно подавляющее большинство граждан огромной Страны Советов было намного оптимистичнее и увереннее в своем будущем и в будущем своих детей и внуков. Вихри перестройки и водовороты гласности подмяли под себя и поглотили те, сложившиеся годами, устои общества, по которым сейчас тоскуют многие ветераны. Комсомольские собрания, молодежный энтузиазм и задор, направленные на процветание Родины, в те времена заменили на сегодняшние ночные клубы с наркоманией и батончиками ( прим. малолетними проститутками). Спокойную старость тогда поменяли на нищенское прозябание сейчас. Да что там говорить, пришлось народу испить горькую чашу перемен и пострадать.