Сергей Решетников - Не в деньгах счастье

— Так ведь ими стал управлять маршал Свинцов. А у него и безногий запляшет, и немой споет все, что не попросит Викула Лаврентьевич. Только сильный духом революционер устоять сможет. А эти педрилы с ковырялками и коблами…

— А утки-то тут при чем?

— Ты че, ваще не сечешь нихрена? Утин и Макдаков — это как бы образно утки, вот и все дела. Понял, наконец?

— Ну, Утин понял. А Макдаков — это че?

— Ни че, а кто. Это наш премьер-министр. А Макдак — это такое имя героя американского мультика «Утиные истории» про Скруджа Макдака и его племянников — озорников Билли, Вилли, Дилли.

— Бля, нихерашечки себе, че нашей страной америкосы управляют?

— Не знаю точно. Ну, вроде, типа того…

Далее толпа, осознавшая новость, обрушившуюся им на бунтарские революционные головы, грезя о кардинальных переменах в обществе и экономике страны, стала скандировать:

«Утин наш президент!», «Утин наша сила!», «Прошла зима, настало лето — спасибо Утину за это!»

— Надоела эта группировка! Я пью за Аркашу Уткина, если бы не Аркаша Утин, мы бы давно загнулись, — заплетающимся языком произнес мужик со сморщенной рожей, поднеся к своему хлебальнику бутылку бормотухи. И начал глыкать ее из горла.

На самом деле, мужик мало что соображал. Он даже фамилию президента путал. Но этот алкаш неожиданно оказался в тренде! Он стоял рядом с камерой телевизионного оператора, поэтому его видели не только телезрители, но через уличный монитор и вся толпа на площади. Когда мужик доглотал содержимое бутылки, народ начала аплодировать ему и громко скандировать:

— Утин, Утин, Утин, Утин, Утин…

Аркадий Аркадьевич разомлел, расслабился, а потом выключил свой телевизор и пошел спать. Он был доволен собой.

Во сне, как в старом кино, он увидел эпизод из своей мальчишеской жизни.

Вот он идет по улице своего провинциального города.

— Привет, Шкет! — кричит ему старший товарищ — корефан Гришка, — ну что, тебе вчера набил морду Моня, деньги отобрал, всю мелочь из кармана вытряс. Не хочешь ли с ним посчитаться?

— Конечно, хочу, — закричал Аркашка, преданно глядя в глаза своему старшему другу (прим. теперь Гриша крупный бизнесмен при президенте или президент при нем, кто знает?)

— Тогда пойдем. С собой прихватим Колю для верности. А то у этого гада Мони в его шайке шесть пацанов. Думаю, мы втроем с ними справимся (прим. теперь Моня живет в Израиле. При нынешнем президенте, при его злопамятности Моне в Республике Тартарарамии практически нечего делать, хоть и имел он раньше успешный бизнес).

— Моня, сучара, быстро ко мне! — заорал Колян, увидев обидчика Аркадия на перекрестке улиц. — За наезд придется ответить. Нельзя обижать маленьких. Ты, вон, лоб здоровый, и папа у тебя стоматолог. В деньгах твоя семья не нуждается. Так зачем же ты, буржуйская рожа, пролетарского мальчика унизил?

— Ты, Колян, за базаром своим следи. Это моя территория. Что хочу здесь, то и делаю. Идите на свою улицу, там и права качайте, — грозно в ответ прошипел молодой жиган Моня.

К нему стали подтягиваться помощники — местные уличные хулиганы. Они умели драться и выглядели угрожающе.

— Ребята, может не надо, их много, — обеспокоенно прошептал Аркаша своим друзьям.

— Нет, уж драться, так драться. Учись, Шкет, отстаивать свою честь в любых ситуациях, — сказал Гриша, сжимая кулаки. — Будешь бздеть, не будет тебе счастья!

Моня и еще пять пацанов вместе с ним бросились навстречу непрошеным гостям. Аркаша с перепуга зажмурился. А Колян с Гришкой начали махать кулаками.

Драка была недолгой. Когда Моня, подкошенный боксерским хуком Николая, свалился на землю и начал скрючиваться, его подельники сразу же трусливо покинули поле боя. Они бежали, сверкая пятками, а Гриша и Коля громко улюлюкали им вдогонку.

Аркаша открыл глаза, но его помощь уже не понадобилась. Пацаны разрешили проблему практически без его непосредственного участия. (прим.: может и сейчас при президенте многие вопросы решались также, т.е. без участия президента?)

Моня продолжал корчиться и стонать.

Потом Аркаша пинал ногами поверженного противника. Вытащив из его карманов все деньги, наш герой громко кричал: «Это не твоя улица и не твой район. Это все будет моим. Все, все, все!»

Через много лет так и случилось. Аркаша Утин стал президентом Республики Тамтарарамии, и деньги полились к нему рекой.

Обстановка во взаимоотношениях Аркадия Аркадьевича Утина с олигархической братвой в последнее время претерпела очень серьезные изменения. Американцы со своей санкционной политикой, реализуемой в направлении друзей президента Республики Тартарарамии, стали последовательно вбивать клин в их когда-то дружественные узы. Если раньше, как говаривали в народе, власть имущие могли между собой «целоваться взасос», то сейчас, в связи с реальной угрозой потери бизнеса и разорения, многие крупные бизнесмены стали с опаской смотреть на верховную власть республики. Заокеанские интриганы за счет различных торговых и иных ограничений посеяли рознь в так называемый кадзен между олигархическим бизнесом и властью. Их главной целью было смещение Утина с поста президента и продвижение во власть своих вскормышей. Философия простая — раздрай и хаос. Приспосабливаясь к существующим реалиям, олигархи были вынуждены в угоду англосаксам распродавать им же акции своих предприятий, которые когда-то были построены предыдущими поколениями тартарарамцев. Тем самым, они вполне осознанно оказывали услугу непримиримым врагам своей страны по завоеванию относительно бескровным путем экономики Республики Тартарарамии. Но нашим врагам и этого уже было мало. Им подавай все и сразу.

Утин же уходить добровольно не хотел. Резон был до боли простым: потеряешь власть — неизбежно сядешь на нары, лишишься положения в обществе, денег, а может быть и самой жизни. Обманутые и униженные граждане могут быть очень суровы к узурпатору. Многовековая мировая история тому в подтверждение. Например, Гай Юлий Цезарь — правитель Римской республики — еще при жизни был обожествлен, а часть его имени, Цезарь, стала частью официального титула для последующих правителей великой Римской империи. Однако, 15 марта 44 года до н.э. группа заговорщиков, во главе с любимцем Цезаря Юнием Брутом, напала на правителя в помещении для заседаний Сената. Они были вооружены остроконечными стилосами и нанесли Цезарю двадцать три колотые раны, от которых тот скончался. Каждый из заговорщиков ударил правителя не менее одного раза для того, чтобы никто в отдельности не мог быть назван убийцей Цезаря. Вот чем порой может закончиться правление страной. С тех пор подобных трагических примеров было немало.