Сергей Решетников - Не в деньгах счастье

На следующий день центральные газеты сообщили печальную весть: «На шестьдесят шестом году жизни скончался бизнесмен и видный политический деятель Абрам Иванович Шлюхсенберг. Причиной смерти явилась асфиксия, олигарх повесился на дереве в своем саду».

Никто особо не расстроился от этого известия. Народу было пофиг. А любознательные ведущие телевизионных программ озвучивали разные таинственные версии произошедшего. Одна из них, от экстрасенса-колдуна Игната Ностардамусова, связывала безвременную кончину предпринимателя с почти дьявольским числом его возраста «66».

На самом деле, выполнив требование президента, бизнесмен вдруг осознал, что дальнейшая его жизнь потеряла всякий смысл, так как без денег и без власти он не видел перспектив.

На следующий день президент пригласил к себе в кабинет своего преданного друга и по совместительству маршала национальной гвардии Викулу Лаврентьевича Свинцова.

— Так, Викула, — обратился Утин к своему верному и преданному другу, — подкинь-ка мне еще несколько крупных бизнесменов, парочку депутатов, сенатора и какого-нибудь губернатора для продолжения экзекуции и закрепления результата типа борьбы типа на благо нашего народа. Люди должны поверить, что наш курс на улучшение жизни граждан неуклонен и моя решимость по установлению в стране реальной типа справедливости непоколебима.

— Аркаша, ну я это завтра сделаю. Уже поздно. А сапоги надо обязательно чистить с вечера, чтобы утром надевать на свежую голову, — сделал мудрое заключение маршал Свинцов.

— Ладно, Лаврентьич, думаю, что ты меня правильно понял, — широко заулыбался Утин.

— Так точно, господин президент, базара нет. Все понял!

Спикер парламента Авдотья Поглотилова сначала никак не могла врубиться — чего от нее хотят на самом деле.

— Авдотья, секи поляну, Аркаша сказал, чтобы за предложенные им законы депутаты проголосовали подавляющим большинством, ну, как это было до сих пор. Оппозиция для понта пусть покочевряжится, если им это надо. Понятно?

— Блин, Викула, при таком раскладе все становится намного сложнее . При таком раскладе система политико-экономического устройства страны должна преобразоваться из имеющейся нью-феодальной в настоящую народную власть. Оппозицией, боюсь, станет это самое подавляющее большинство. А уже привычные нытики и популисты из прежней системной протестной братвы будут за эти предложения, двумя руками «за». Например, за раскулачивание олигархов.

— Вот, нихера себе, и че теперя делать?

— Индивидуальные беседы нужно опять проводить с депутатами и депутатками. Типа вас лично это не коснется, сидите спокойно на свих миллионах и миллиардах. А если не проголосуете за эти нововведения от президента, то волна народного гнева сметет всех нах, и подошвы ботинок рабочих говнодавов припечатают нынешних представителей власть имущих и их пособников к уличной мостовой. Будет много крови, и не факт, что вам типа удастся сбежать за границу в свои тихие гавани.

— Бля, что вы говорите словами непонятно каких букв? Я теперь, порой, иногда даже думаю с разными ошибками. Я академиев не кончал, но четко знаю, что солдат должен безоговорочно подчиняться слепому инстинкту своего командира. Человеческие отношения подчас настолько сложны, что мы заменяем их другими, более простыми, — начал философствовать маршал Свинцов.

— Конечно, дело это сложное, — запричитала спикер госдумы Авдотья Поглотилова, нервно покусывая свои обильно накрашенные французской помадой, пухлые, утиные губы.

— Почему я тут иду, а вы сидите мимо? — вдруг Свинцов обратился к руководителю фракции «Полный тарарам» Акакию Жириковичу Эриксону, проходившему мимо по проходу между рядами кресел зала заседаний Государственной Думы.

— Ваше благородие, господин маршал, разрешите заверить вас, что наша фракция сосредоточит все концентрированные концептуальные возможности, направленные на эволюцию, так сказать, чтобы каждый пpоизвольно выбранный предикативно абсорбирующий объект рациональной мистической индукции можно было дискретно детерминировать с аппликацией ситуационной парадигмы коммуникативно-функционального типа.

— Эй, эй, хватит тарахтеть, как геморрой при сбросе давления избыточного газообразования. Я все понимаю, я же не профессор какой-нибудь. Не надо умничать, у тебя еще погоны не выросли. А почему у вас в Думе в плафонах пауков больше, чем положено? — прервал депутата Викула Лаврентьевич Свинцов.

— Господин Эриксон, вы лучше однозначно поясните господину маршалу: как будет голосовать ваша фракция по законопроектам, представленным президентом, — прервала сугубо научный диалог госпожа Поглотилова.

— Викула Лаврентьевич, я точно «за», а вот как остальные депутаты проголосуют, мне прогнозировать трудно. Дело в том, что они харчуются у разных олигархов. Поэтому нужны будут согласования с ними — благодетелями, обсуждение, так сказать, тематики в позиционировании проблемы на предмет возможного возникновения нежелательных последствий, — продолжил витиеватую речь Акакий Жирикович.

— Вам че, не понятно, что ли? Нужно правильно выбирать ориентир. Ориентир — это неподвижно летящая птица. Она, вернее он, присутствует невидимо и незряче прямо вот тут, — назидательно заявил Свинцов.

— Это кто? Господин Утин? — в недоумении произнес обалдевший Эриксон.

— Ага, вот с виду дурак-дураком, а соображаешь, — Викула Лаврентьевич был очень строг. — Когда я ничего не говорю, вы ничего не записывайте, а только слушайте. Что я вам должен здесь все разжевать по полочкам? Я больше не буду с вами разговаривать, я сделаю выводы и отправлю всех на Колыму искать пальмы под двухметровым слоем снега. Я всех заставлю загорать под северным сиянием. В строю надо петь со всеми, а не прикидываться фанерой, ясно?!

Настало время обсуждения президентских инициатив. Первым вызвался на трибуну Викентий Иванов из коммунистической фракции.

— Вот мы раньше все время «против», а сейчас «за». Что-то повернулось, наверное, и мы встали на правильный путь. Вопреки чуждых нам идеологизмов, навязанных глобальным предиктором. Предлагаю всем поддержать нашего любимого президента Аркадия Аркадьевича Утина и принять все предложенные им законопроекты.

В зале установилась гробовая тишина. Депутаты были в полном замешательстве. Больше на трибуну никто не выходил. Просто многие побздехивали. «Как бы чего не вышло, — наверное, думали они. Вдруг победит та сила, против которой я сегодня буду выступать с думской трибуны. Что тогда? Страшно даже предположить. Лучше промолчать, а там посмотрим. Спустя время видно будет. Будем пристраиваться к тому, кто выиграет в этом противостоянии. Так спокойнее. А примазываться и присваивать чужие победы мы умеем, натренировались за годы своего безбедного депутатства».