Сэнди Тейлор - Сбежавшие сестры

– И я нет, – ответила я.

– Как думаешь, можно зайти?

Я толкнула деревянную ручку, и тяжелая дверь со скрипом приоткрылась. После теплого солнечного дня холод внутри церкви ощущался острее. Я даже вздрогнула – на мне было лишь тонкое хлопковое платьице. Мы прошли по неровным каменным плитам между рядами скамей. Каждый шаг эхом разлетался по церкви. Свет, проникавший через витражи, разноцветными бликами падал на скамьи. В каждом луче танцевали тысячи блестящих пылинок.

Мы подошли к боковому приделу и зажгли свечи. Я помолилась, прося Господа хранить мою семью и вернуть нам папу и еще чтобы Он берег Джимми, где бы тот ни находился. Потом я перевела взгляд на Роберта. Его глаза были закрыты. Интересно, о ком молился он?

Вернувшись на улицу, я вновь согрелась. Мы обошли церковь и увидели реку. Наверное, это было самое прекрасное место на свете. Мы сели на траву и долго смотрели на проносящуюся мимо воду. Чуть поодаль я заметила каменный мостик через реку и невольно вспомнила другой день и другого юношу. Как мы ходили в Тайфорд теплыми весенними вечерами, чтобы отправить письма моей маме, а потом сидели на мосту, болтая ногами, глядя на реку и узнавая друг о друге что-то новое.

Мои размышления прервал Роберт:

– Не проголодалась?

– Немного.

Мы отправились обратно в деревню и пообедали в чудесном старинном пабе под названием «Георг». Мы выбрали столик у окна, откуда открывался вид на красивую центральную улицу. Еда была очень вкусной, а Роберт оказался приятным собеседником. С ним было легко. Я не чувствовала необходимости вести себя как-то по-особенному, чтобы его впечатлить.

– Как дела на фронте? – спросила я.

– Вести довольно отрывочны, но, если верить последним сообщениям, что мы получили, американцы уже в нескольких милях от Парижа, а японцы в Бирме бегут под натиском союзных войск. Все новости, что доходят до нас, выглядят очень оптимистично.

– А ты почему не на фронте, Роберт?

– О, я очень скоро туда отправлюсь. Нас немного потрепало, мы потеряли нескольких человек. Некоторых отправили сюда для перегруппировки. На фронт нас могут выслать в любой момент.

– Тебе страшно?

– Было бы весьма глупо не бояться, Нелл, так что – да, мне страшно, но в то же время не хочется быть в стороне. Я хочу быть на фронте, когда мы победим, но больше всего мне не терпится вернуться домой, зная, что я внес свой вклад.

– Мы все хотим вернуться домой, – печально согласилась я.

– Бог даст, вернемся, крошка Нелл, – ответил он, накрыв мою руку своей.

Лето уступило место осени. Ветер с моря стал свежее, а ночи холоднее. По утрам дыхание вырывалось у нас изо рта облачками пара. В садах горели костры, а листья из зеленых превратились в огненно-красные и бурые и опадали на землю разноцветным дождем. Они шуршали под ногами, когда мы гуляли по холмам, и застревали в волосах, опадая нам на голову с деревьев.

Однажды, когда я была свободна в выходные, Роберт отвез меня, Олив и Генри в Кукфилд собирать ежевику, которая была до того сочная, что едва не лопалась. Олив с Генри больше съели, чем насобирали, но я их не ругала. Главное, что они отлично провели время, бегая по полю в поисках самых спелых ягод. Сок стекал по их подбородкам и оставлял темно-фиолетовые пятна на коробках из-под противогазов. Людям надоело таскать на шее маски в картонной упаковке. За все годы войны ни разу не было газовой атаки. Уродливые противогазы тошнотворно пахли резиной и антисептиком. Их все чаще оставляли дома, а в коробках из-под них женщины носили сэндвичи или косметику, а мужчины – сигареты и спички. Разумеется, если ты попадался зоркому инспектору, тебе за это доставалось. Все почтовые ящики были покрыты желтовато-зеленой краской, которая якобы меняла цвет в случае газовой атаки, но мы все больше сомневались, что она когда-нибудь случится, – не то чтобы мы этого хотели, разумеется. Мы привезли ягоды в «Вид на море», чем очень обрадовали миссис Райт. Она тут же превратила их в чудесный ежевичный джем.

Я очень много времени проводила с Робертом. Он часто встречал меня после работы, и мы гуляли по набережной, держась за руки, или ходили в холмы. Когда удавалось одолжить машину, мы отправлялись куда-нибудь подальше: в Чичестер или деревеньку под названием Бошем. Мы сидели возле пристани и смотрели на подходящие к ней суда. Но чаще всего ездили в Альфристон. Там было так спокойно. Эта чудесная деревня стала нашим особенным местом. Мы сидели на нашей скамейке, окунали пальцы в наш ручей и часто гуляли по старому кладбищу. Однажды я купила цветов и положила на могилу, где были похоронены пятеро детей. Мне хотелось показать, что их не забыли, пусть даже они умерли очень давно.

Джин продолжала встречаться с Эриком. Он оказался славным парнем, и мы вчетвером часто ходили в кино или поднимались на Бичи-Хед, где я впервые увидела Роберта. В перерывах между работой мы с Джин болтали о своих кавалерах.

– Что я буду делать, когда его отправят на фронт, Нелл? Я люблю его. Это правда. Очень-очень люблю.

– Полагаю, тебе придется набраться мужества, как и всем женщинам, чьи мужья и сыновья ушли на войну.

– Мне кажется, у меня не хватит мужества, Нелл. Я готова расплакаться каждый раз, когда думаю о том, что он уедет. Разве у тебя не так же с Робертом?

– Знаю, что буду скучать, – сказала я, – но, думаю, переживу это.

– Значит, ты его не любишь? Не так, как я Эрика.

– Иногда мне кажется, что я могла бы его полюбить.

– Это так странно, Нелл.

– Что странно?

– Ну, обычно ты либо любишь, либо нет.

– Мне он очень нравится, и я с удовольствием провожу с ним время, но он довольно скрытный. Никогда не упоминает свою семью, не рассказывает о своей жизни в Канаде. Эрик говорит о своих родных?

– Постоянно. Думаю, они с родителями очень близки.

– Вот о том и речь. Роберт о своих родных ни слова не сказал.

– Я спрошу у Эрика, может, он что-то знает.

– Не надо, Джин. Не хочу, чтобы он думал, будто я лезу в его жизнь.

– Я скажу Эрику, чтобы ничего не говорил.

– Лучше не надо, – попросила я.

Джин вздохнула:

– Любовь – это так больно, правда, Нелл?

– Вы посмотрите на нее! Престарелая королева драмы! Никогда нельзя знать наверняка, может, он устроит тебе сюрприз и сделает предложение.

– Вот было бы здорово! Я стала бы миссис Джин Кеннеди.

– Его фамилия Кеннеди?

– Да, его прабабушка родом из Ирландии. Можно было бы провести медовый месяц в Ирландии, вот здорово, правда?

– Ну в любом случае лучше тебя ему никого не найти.

– Спасибо, Нелл. Знаешь, что было бы замечательно?

– Ну-ка.

– Двойная свадьба: мы с Эриком и вы с Робертом.

– Да мне ведь даже нет семнадцати, Джин, о свадьбе я и не думаю.