Сэнди Тейлор - Сбежавшие сестры

Джин и Эрик поженились в канун Рождества в старой церквушке у холмов. Я никогда не видела ничего прекраснее и романтичнее. Всю ночь шел снег, и наутро все вокруг было белым, будто кто-то специально украсил холмы по случаю такого торжества.

Под серым зимним небом я вместе со всеми прошла по тропинке, ведущей к церкви, между безмолвных надгробий, припорошенных снегом. Олив чудесно выглядела в белом платье из тафты с бледно-голубым пояском. Миссис Райт потратила на него несколько недель, и выглядело оно ничуть не хуже, чем наряды из магазина мадам Элеанор в Брайтоне.

Олив бежала впереди меня, держа в руке Тетеньку Тетю. Кукла была одета в платье из той же самой тафты и тоже с голубым пояском. Наряд для куклы смастерила миссис Бэкстер.

Я оставила сестренку дожидаться Джин в притворе, а сама прошла внутрь. В церкви было прохладно и темно. Пылинки плясали в бледных лучах зимнего солнца, проникавших внутрь через витражное окно. Колонны и алтарь были украшены темно-зеленым остролистом с красными ягодами, омелой и другими вечнозелеными растениями. Свечи мерцали в стеклянных баночках, стоявших на каменных подоконниках. Здесь стоял аромат Рождества, напоминавший мне о доме.

Я села на скамью рядом с миссис Райт, миссис Бэкстер и мисс Тимони. За нами сидели мистер Костос и мистер Филип. Эрик ждал на первом ряду вместе с Брайаном, с которым мы познакомились на танцах. Оба отлично выглядели в синей военной форме. Наверное, рядом с Эриком должен бы сидеть Роберт. Я почувствовала себя виноватой. Они ведь были лучшими друзьями, и я знала, что Эрик выбрал бы Роберта на роль шафера, если бы не вся эта история со мной.

В это мгновение орган начал играть «Свадебный хор». Эрик и Брайан встали и вышли в проход. Все присутствующие притихли, ожидая появления Джин. Мои глаза наполнились слезами, когда ее брат Берти под руку повел свою сестру между рядами. Ей очень шло изысканное платье цвета слоновой кости, лежавшее мягкими складками и доходившее до щиколотки. Мама и тетя моей подруги сшили его из парашютной ткани, но об этом никто бы в жизни не догадался. Джин была похожа на принцессу. В руках она держала букетик белых зимних роз. Олив медленно вышагивала вслед за ней, не глядя по сторонам. Она очень серьезно отнеслась к своей роли подружки невесты.

Церемония была красивой, простой и радостной. Мы громко пели рождественские хоралы, а потом Эрик поцеловал невесту. Раздались аплодисменты и восторженные возгласы.

Из церкви мы вышли уже ближе к вечеру, когда на улице почти стемнело. Кто-то принес фотокамеру и сфотографировал счастливую пару под высоким дубом, ветви которого были покрыты снегом. День прошел чудесно, и даже мысли о Роберте не смогли его испортить.

Банкет по случаю свадьбы устроили в отеле «Побережье». Это был подарок новобрачным от мистера Костоса.

– Я самая счастливая девушка на свете, Нелл, – сказала Джин.

– Ты заслуживаешь счастья. Я так рада за вас обоих, и выглядишь ты просто чудесно.

– Знаешь что, Нелл? Сегодня я и впрямь чувствую себя красивой, пусть даже и одета в парашют!

Мы всю ночь протанцевали. Джазовое трио исполняло музыку Гленна Миллера. Даже мисс Тимони согласилась выйти на танцплощадку с мистером Костосом. Я станцевала квикстеп с неуклюжим Брайаном и вальс с мистером Филипом, который плавно, без малейших усилий передвигался по паркету, как будто всю жизнь только и делал, что танцевал.

К десяти вечера Олив крепко заснула на одном из бархатных синих диванов, обнимая Тетеньку Тетю. Мистер Филип аккуратно укрыл ее одеялом. В полночь мы отправили новобрачных в постель: они оставались ночевать в отеле. Все остальные начали собираться, как вдруг раздалась сирена воздушной тревоги. Вот так и вышло, что Джин с Эриком провели свою первую брачную ночь в подвале в окружении гостей отеля и пары пьяных матросов, которые заскочили к нам с улицы.

Джин с Эриком пришлось раньше времени вернуться с острова Уайт, куда они отправились в медовый месяц, потому что канадцев отправляли на фронт. За день до Нового года Джин вручила мне знакомый голубой конверт.

– Роберт попросил тебе передать.

При звуке его имени у меня внутри все перевернулось. Меня это разозлило: получается, он до сих пор имеет власть надо мной. Я не хотела знать, о чем он пишет, мне было все равно.

– Не возьму, – сказала я.

– Так я и думала, что ты откажешься. Послушай, Нелл, знаю, что он повел себя ужасно, и не стану его оправдывать, но, по-моему, ему действительно стыдно. Да, он обаятелен и умеет красиво говорить, но ведь это письмо все равно ничего не изменит, а ты больше и не увидишь Роберта. Он уходит на войну и просто хочет с тобой помириться. В любом случае я отдала письмо. Понятия не имею, что в нем, но полагаю, он попросит тебя о последней встрече. Решай сама, Нелл. Никто тебя не осудит, если ты откажешься. Уж точно не я.

Я взяла письмо и положила в карман фартука.

– Я подумаю, – пообещала я.

– Не стреляй в гонца, я всего лишь доставила письмо.

Я улыбнулась:

– Все в порядке. Сегодня я ни в кого стрелять не планирую.

Джин вздохнула с облегчением, и мы обнялись.

Весь день я ни на секунду не забывала о письме. Я ощущала его тяжесть, хотя на самом деле оно ничего не весило. Моя душа словно раскололась: одна половина хотела порвать конверт на клочки и выбросить, а вторую мучило любопытство. Что такого Роберт мог написать, что хоть немного оправдало бы его поступок? В свой перерыв я вышла из отеля, перешла дорогу и села на скамейку на остановке. Было очень холодно, и я пожалела, что не надела кардиган. Я распечатала письмо. Руки дрожали не только от ледяного ветра, дувшего с моря, но и от волнения.

У Роберта был красивый почерк. Строчки выглядели ровно и аккуратно, как будто он тщательно взвешивал каждое слово. Я начала читать.

Милая Нелл!

Если ты читаешь это письмо, спасибо тебе. Это уже больше, чем я заслуживаю.

Я был идиотом и ужасно с тобой обошелся. Не могу оправдаться даже тем, что был несчастлив в браке, потому что это неправда. Я не только обманул твое доверие, но и предал жену и сына, и мне ужасно стыдно за себя. Я не тот, кем себя считал.

У меня нет привычки обманывать женщин. Я никогда раньше так не поступал, и, поверь мне, это больше никогда не повторится. Мне нет оправдания. Я не должен был так поступать. По крайней мере, надо было сразу обо всем тебе рассказать. Сможешь ли ты простить эгоиста, который влюбился в тебя, хотя не имел на это никакого права?

Скоро нас отправят на фронт, и я бы очень хотел увидеться с тобой напоследок. Завтра в девять вечера я буду ждать в баре Гранд-отеля, от всего сердца надеясь, что ты придешь.