Элеонора Браун - Мой собственный Париж [litres]

Когда мы с Кэти вернулись из нашего путешествия по Парижу, я позаимствовала цитату из «Касабланки» и сказала ей, что у нас всегда будет Париж. У нас мамой его никогда не будет. Мы никогда не разделим истории о том, как мы ночевали в книжном магазине «Shakespeare and Company», как это было у нас с Кэти. У нас никогда не будет совместным воспоминаний о Монмартре. У нас даже не будет совместной фотографии на фоне Эйфелевой башни.

Что у нас было, так это – старт. Я знала о маме больше, чем когда-либо, после нашей с ней прогулки по Гринвич-Виллиджу. Я сказала ей, что мне хотелось бы еще: еще больше времени, еще больше возможностей сделать наши отношения глубже. Конечно, наше время вместе не могло бы длиться вечность, но мне не хотелось, чтобы оно кончилось, а я бы знала свою маму не лучше, чем прохожего.

– Что ты хочешь знать? – спросила она, а затем начала перечислять свои черты характера.

– Мне не нужно твое резюме, – ответила я. – Я бы хотела насладиться временем с тобой и посмотреть, какая ты, нежели просто получить список фактов о тебе.

Она громко вздохнула, задумавшись над моим комментарием.

– Ладно, – сказала она, – мы могли бы это сделать.

Знание того, что она была не против попробовать, наполнило мое сердце надеждой, а глаза наполнились слезами. Прошло мгновение. Я захихикала над одной мыслью.

– Знаешь, что мы будем делать, мам?

Ее бровь поднялась, требуя продолжения моей мысли.

– Мы последуем совету Бруно и будем расслабляться, пить вино и наслаждаться жизнью, – сказала я.

– Можно это будет травяной чай? Вино превращается в сахар, когда попадает в организм, и ничто не вызывает воспаления так сильно, как сахар, – сказала она.

Я улыбнулась.

– Хорошо, ma mére, пусть будет травяной чай.

ДЖЕННИФЕР КОБЕРН является признанным USA Today автором бестселлеров, среди которых шесть романов и мемуары о путешествиях матери и дочери «У нас всегда будет Париж». Она также является признанным журналистом, которая написала статьи для десятков национальных и региональных изданий, в том числе Mothering, The Washington Post, Miami Herald, The San Diego Union-Tribune, Salon и The huffington Post . Когда Дженнифер не работает, она читает и посещает театр, а также сильно увлекается вкусной едой.

Дженнифер живет в Сан Диего со своим мужем, Уильямом.

ПЕРЕДАТЬ ПРИВЕТ

jennifercoburn.com

Facebook: / JenniferCoburnBooks

Twitter: @JenniferCoburn

Instagram: @JenniferCoburnBooks

КНИГА О ПАРИЖЕ

«У нас всегда будет Париж»

ЛЮБИМЫЕ МОМЕНТЫ В ПАРИЖЕ

Я посетила показ шоколадной моды в Париже прошлой осенью в салоне шоколада (Salon du Chocolat) и была поражена великолепием платьев и аксессуаров, сделанных целиком из шоколада. Это было невероятно, но больше всего меня удивил момент во время церемонии открытия, когда скрипачка уронила свой смычок. Я за нее заволновалась, но она была совершенно невозмутимой. Она грациозно потянулась к полу, резко подняв его, и выглядело все так, будто это было частью выступления.

НЕЛЮБИМЫЕ МОМЕНТЫ В ПАРИЖЕ

Когда Кэти было восемь, мы ночевали в книжном магазине «Shakespeare and Company». Она обращала внимание только на хорошее и видела лишь прекрасный вид на Нотр-Дамский собор. Я же чувствовала аромат горячего мусора, доносящийся с улицы снизу, и думала о том, что наша комната была проклятой. Генри Миллер там как-то ночевал, и постельное белье выглядело так, словно его не меняли после его отъезда. Кэти спала на коврике для йоги, который я постелила на дверь, лежащую на двух шкафах (разной высоты). Когда я включила кран, из него вместо воды вышел рой мошкары. В углу стояла коробка крекеров с изображением очень молодого Энди Гриффита. Когда я проснулась на следующее утро, я обнаружила три кусочка мышиных фекалий у себя на подушке. Спустя более десяти лет я все еще не могу вспоминать о той комнате без содрогания. Кэти же решила, что все было просто замечательно.

В ПАРИЖЕ ВЫ ОБЯЗАТЕЛЬНО ДОЛЖНЫ…

Я ходила на званый ужин к эмигранту, проживающему в 14-м округе Парижа, где все говорили по-английски. Джин Хайнс на протяжении более тридцати пяти лет почти каждое воскресенье устраивал открытые праздники. Гости оплачивают фиксированный сбор в 35 евро и получают за это прекрасную еду, вино и замечательную компанию. Я познакомилась с путешественниками со всего света, а также с коренными парижанами, такими как Эдит де Белльвилль. Она проводит необычные туры, в которые входят такие места, как бордели Маре и места съемок фильма «Чужие жены».

Когда тебе четырнадцать, ты живешь с постоянным чувством растерянности. С чувством заблуждения, с чувством того, что тебя не понимают. Ты словно находишься в двух мирах одновременно, но при этом не принадлежишь ни одному из них.

Сейчас, когда мне пятьдесят, я понимаю, что в четырнадцать многие люди чувствовали себя обособленно, но никто об этом не говорил – мы все отчаянно пытались принадлежать чему-то. Однако внутри мы чувствовали себя другими. Некоторые из нас писали ужасные стихи, чтобы выбраться из этого состояния, но на своем примере могу точно сказать – плохие стихи не помогают.

Если бы мне сейчас было четырнадцать, то у меня бы была целая коллекция книг для подростков, которые бы помогали мне гордиться своими отличиями. Книги, в которых говорится, что быть другим – это хорошо, что это позволяет тебе метать искры с кончиков пальцев, пускать стрелы из своего лука, спасать мир.

Однако тридцать шесть лет назад таких книг было крайне мало, за исключением книг Джуди Блум, и не было советов о том, как использовать осознанность для того, чтобы пережить подростковую тревожность, ни единого упоминания о том, как дневник благодарности может действительно помочь и как это все – временно.

Я знаю известную фразу Оскара Уайльда: «Будь собой. Прочие роли уже заняты».

Правда? Будь собой? Чистое безумие. Я была безнадежной. Как я вообще могла существовать, пытаясь быть собой?

В поисках способа совладать со своими отличиями и пытаться действительно жить, я нашла спасение в книгах, и я это делала всю свою жизнь. Если мне нужна была какая-нибудь информация, я на эту тему читала книгу. Я – женщина, которая принесла с собой три книги в больницу, когда я приехала рожать двух близнецов. На всякий случай.

С трех лет, когда меня впервые привели в библиотеку, я постоянно увлекалась литературой, связанной с детским мышлением. Я была Джо из «Маленьких женщин» и хотела писать на чердаке, как она, но решила, что это глупая идея. Как я могла писать?

Однако мне нравилось растворяться в историях. Я почти могла почувствовать вкус кленового сиропа из «Маленького домика в больших лесах» Лоры Инглз-Уайлдер, и я не могла простить Скарлетт за то, что она не удержала Ретта. Мне кажется, я также не простила Эмми за то, что она забрала Лори у Джо. Даже сейчас, когда я смотрю экранизации, я слегка искоса смотрю на Эмми. Как она могла?