Эльс Бэйртен - Одного человека достаточно [litres]

Каждый год ты говоришь одно и то же, Луи, и каждый год мне становится радостно от твоих слов. Возможно, моя жизнь больше одного предложения или даже больше, чем я могу вообразить, но я не произнесу этого вслух, потому что слова повиснут в воздухе, а то, что висит в воздухе, может исчезнуть.

Уже девять месяцев я сижу здесь. Терпеливо и спокойно, как ты меня учил. Девять месяцев я наблюдаю, как мимо проносится мир во всех его размерах и формах. Я вижу, как люди молчат, слышу, как они смеются, смотрю на то, как они ссорятся. Изредка кто-нибудь садится на нашу скамейку. Каждый может на ней сидеть, говорил ты всегда, пока ведет себя прилично. До сих пор мне не на что было жаловаться. Именно что до сих пор, Луи. Потому что я еще ни разу не видела, чтобы кто-то целовался, как эта девчонка.

Я рывком задвинула шторы, но свет все же проходил сквозь щелку. Ее было достаточно, чтобы понять, что девчонка красивая. Но как можно так целоваться. Чудо, что у нее грудь из лифчика еще не вывалилась. Прямо у меня перед носом.

Я стучу по стеклу. Один раз сильно, два раза еще сильнее.

Не помогает.

Я откидываюсь назад и закрываю глаза.

Когда открываю их вновь, на улице уже темно. Я смотрю сквозь щелку. Красивой девчонки нет. И ее парня тоже. С глубоким вздохом я раздвигаю шторы. Включаю лампу над столом и ставлю Джуди Гарленд. Зажигаю огонь и начинаю помешивать суп.

And the dreams that you dare to dream really do come true.

Завтра.

Ты придешь завтра.

Этьен разместил объявление о гонке в « Де Газетт» . Сегодня его напечатали. Первыми, кто пришел ко мне в бар, были два репортера. Как мило, что они хотят участвовать, сказал я и сунул им список под нос.

Они покачали головами. Умею ли я писать?

Они что, думают, я отсталый?

– Не смотрите так сердито, – ответили они, – это просто вопрос. Скажите «нет», если не хотите.

– Скажите-ка лучше, зачем явились.

– Не хотите ли писать для нас. Мы заплатим.

Для « Де Газетт» ?

– Раз в две недели, небольшими частями, вплоть до дня гонки, слов на пятьсот, не больше. Мы подпишем ее «Колонка гонщика» и поместим вашу фотографию. Вы же тренируете мужчин из деревни? Представьте, что каждую неделю пишете для них письмо с советами.

– Письмо?

– Да что угодно, Вилфрид. Хоть стихи, если вам так больше нравится.

– Все читают « Де Газетт» , – сказал я, – моя писанина должна чего-то стоить. Да у меня и советов столько не наберется. Усердно тренируйся, хорошо питайся, ложись спать вовремя, чтобы голова была свежей.

– Вот уже и три части. Расскажите о своей гонке, ведь вы представить не можете, какой подарок всем сделали, возродив ее. Они будут залпом читать ваши статьи, Вилфрид. И не волнуйтесь, ошибки мы поправим.

Они встали.

– Поразмыслите об этом и не чувствуйте себя обязанным.

– Конечно же, ты это сделаешь, – сказал Этьен.

– Ты знаешь, что я не умею писать.

– Я тебе помогу.

Он в последнее время во все влезает, у меня больше нет ни секунды покоя. И я уж молчу о пигалице, которую он поселил у нас дома. Вчера очутилась у наших дверей, надула губы. Что настроение у нее не ахти, оттого что папочка ушел, это понятно, но зачем смотреть так, будто это наша вина? Вы бы видели, как засуетился Этьен. Кушать хочешь, нет? А пить, тоже нет? И улыбался так, словно к нему явилась курица, несущая золотые яйца, а ведь он ее только в записи и слышал. Ей скоро предстоит собрать полный тент слушателей. К счастью, он определил для нее комнату в башенке, там она как у Христа за пазухой. Чем меньше от нее шума, тем лучше. Я ему так сразу и сказал. Я уважаю, что он решил заняться благотворительностью, но пусть делает это без меня. В ответ я услышал, что не должен паниковать. Вот только если он ошибся насчет пигалицы, мы окажемся с голой задницей. Тогда и посмотрим, кто из нас запаникует. И феи не прилетят решать наши проблемы.

Я попросил Стеллу прощупать почву насчет Жюльетты – кто знает, вдруг она придет в себя, когда услышит про гонку? Жизнь продолжается, а что она любит в ней больше всего? Правильно, петь. И разумеется, мы тогда отошлем пигалицу домой.

Если Этьен включит голову.

Стук крышки почтового ящика. Выхожу в коридор. На полу лежит « Де Газетт» со всеми новостями округа. Наше окно в мир, говорит Луи.

Он всегда читает газету первым. Потом она попадает ко мне.

От ужаса я прижимаю ладони ко рту.

Он там. На третьей странице. Крупным планом. С бакенбардами и вечно сияющими глазами. Мой брат.

Я должна ликовать, плясать, бежать резать самого толстого теленка. Но я этого не делаю.

Что-то не так.

Вокруг его фотографии – черная рамка. Толстая, чтобы сразу стало ясно, что она там не случайно.

Как на кладбище.

Спокойно, Жюльетта. Держи себя в руках. Сперва прочти, что написано под фото. Может быть, ты все не так поняла.

Я читаю и перечитываю слова в газете.

Наш Луи еще не вернулся, а они опять устраивают летнюю гонку?

Спокойно, Жюльетта. Спо-кой-но . Пока ты дышишь, ты существуешь.

Звонят в дверь. Я быстро подхожу к окну. Выглядываю из-за шторы наружу. Стелла? Она никогда не приходит по средам. Наверное, ошиблась. Звонок раздается опять. Не ошиблась. Я быстро выхожу в коридор. Берусь за ручку. Оставайся спокойной.

Дверь открывается.

У нее каменное лицо. Я прижимаю руки к ушам.

– Спокойно, Жюльетта, я просто зашла кое-что спросить.

Просто зашла. Не с таким лицом. Я вижу, как она открывает рот.

Не хочу ли я пойти с ней. Но ведь только я смогу его узнать, в любом обличье.

– Нет, – отвечаю я.

Стелла хмурится.

– Ты уже прочла « Де Газетт» , как я вижу. Значит, ты знаешь, что опять будет гонка? А потом танцы. Ты не хочешь спеть? Ты знаешь репертуар, ты бы фантастически спела. У тебя нет желания? Ну ничего, у них есть кое-кто на примете. Девочка-родственница, только приехала. Будем надеяться, она поет так хорошо, как заявляли. Красивая девчонка.

Так много слов. Слишком много. Я уже половину забыла.

Но последние слова я услышала.

– Красивая девчонка?

– Длинные черные волосы, большие глаза, бледная кожа, знаешь этот типаж, наверное.

– Как из фильма, – продолжила я, – я видела, как она целуется.

– Что? Здесь, у тебя под носом? С кем?

Я пожала плечами.

– Но…

– Я закрыла глаза.

Стелла вздохнула.

– Они… больше чем целовались?

Я кивнула.

Она помолчала. Потом обернулась и посмотрела на улицу.

– Тут так тихо. Не хочешь переехать в центр? Там освободилось несколько домов. И все-таки. Ты видела, эта девушка такая молодая, наверное, у нее мало опыта. Если надежды не оправдаются, может быть, тогда все же ты?.. Нет? Уверена?

Дверь захлопнулась.

Я захожу в дом, сажусь на стул. Секунды, минуты, часы проходят мимо.