Михаил Полюга - Альпийский синдром

– И Сусловец просил, чтобы посодействовали, – добавил Мирошник, увидев, как у меня непроизвольно вытянулось лицо, и ловко плеснул в стакан очередную порцию водки. – Они вроде бы кореша…

Я скрепя сердце согласился, а про себя подумал: вот времена настали – прокурор водится со странным субъектом, странный субъект ходатайствует о прокуроре. И тотчас ощутил нечто наподобие стыда: разве теперь я не такой, как все? Разве не обязан спасением этому же странному субъекту? Нет, я стал таким, как все. Или почти стал. Еще несколько подобных шагов – и кто его знает, не стану ли навсегда…

Когда мы приехали в Приозерск, водитель Мирошника уже ожидал нас у ворот в служебной «Ниве». То был откормленный краснолицый жлоб, злой и наглый, но вместе с тем приученный держать язык за зубами. Молча зыркая раскосыми, монголо-татарскими глазами, жлоб перегрузил в «семерку» три картонные коробки с обещанными запчастями, нечленораздельно пробурчал: «На «Ниву» бы их!.. Говорено: жрет масло, а начальство вона как… Эх!» – и, махнув рукой, был таков.

– Дать бы ему в морду! – озлился Игорек, поводя широкими, в буграх мышц плечами и сжимая-разжимая небольшие литые кулаки. – Нашел где рассуждать! У них на заводе продал ящик масла – и все в наличии: и бензин, и запчасти. А у нас?

«Э, да он у меня задира, бабник и выпивоха! – невольно улыбнулся я. – Откуда такой выискался? Прежде недосуг было, теперь надо присмотреться к «тихоне». Чего доброго, выпьет и кому-нибудь по физиономии затопит или байстрюка ненароком приживет».

– Езжай в автоколонну, к слесарям, – сказал я Игорьку. – Там знают, я вчера с директором сговорился. И смотри, не балуй, если будут наливать…

Игорек засмеялся, беспечно повел плечами, что могло означать всякое – от «Упаси бог!» до «Мало ли как получится…»

До обеда он не появился, а во второй половине дня мы с Мирошником отправились на обещанную встречу.

– Я вот что подумал, Евгений Николаевич, – сказал Мирошник, ловко управляясь с рулем «Нивы». – Лучше места для стрелки, чем лес, не бывает: тишь да гладь, да божья благодать. Шашлык жарится, птицы поют, воздух целебный. Если посторонние глаза – только заячьи или лисьи. Люблю лес, и все тут! Правда, шашлыка сегодня не будет – некому подсуетиться, но я кое-что заказал в столовой: пожарили печенку с луком, картошку запекли… Ну и еще кое-что там, в судках… Так что не пропадем.

Я молча покивал, хотя слово «стрелка» несколько напрягло: воровской жаргон никак не вязался с предстоящей встречей. Но влипать в какую-нибудь сомнительную историю я не собирался. Если что-то пойдет не так – прошу меня извинить, ребята!..

Сразу за Приозерском машина свернула в лес и заскакала по неровным, накатанным в песчанике колеям. Мимо поплыли огромные дубы, крохотные озерца, замшелые валуны, взгорки и овраги. Я опустил боковое стекло – и к запахам разогретого металла и машинного масла примешались мимолетное дыхание ветерка, сыроватая тяга застойной воды, нежная горечь лесных трав и цветов. Поневоле я задумался, засмотрелся, высунул в окно руку, сорвал с придорожного куста лист, стал вертеть и мять в пальцах. Лист был мясистый, сочный, еще секунду назад живой и трепещущий, теперь же – изорванный и измятый.

– Как и все в жизни, – вздохнул я, выбрасывая зеленую кашицу за окно.

– А? – глянул на меня Мирошник и перевел рычаг раздаточной коробки в нейтральное положение. – Приехали.

Перевалив через взгорок, «Нива» на холостом ходу скатилась в уютную ложбинку, затянутую по скатам кустами молодого орешника и бузины. Здесь было тихо и покойно, только какая-то неведомая пичуга щебетала, перелетая с ветки на ветку. Да еще журчание бегущей воды раздавалось где-то у самых ног; присмотревшись, я разглядел в траве крохотный ручеек, пересекавший ложбинку по неверному, изогнутому руслу.

– Райские кущи! – не удержался от восклицания я. – И беседку кто-то оборудовал. Насиженное местечко…

– Местный лесник постарался, – ухмыльнувшись, пояснил Мирошник, – чтобы с любовницей сюда ездить. Жена у него – не приведи господи! Рука как две мои, зла и ревнива. Однажды застукала муженька в лесничестве и так приголубила – едва того откачали. Вот он – от греха подальше…

Закатав рукава, Мирошник полез в багажник, стал доставать и носить в беседку коробки с бутылками и судками, обвернутыми в полотенца. Смахнул со стола тряпкой сор и сухие листья, расстелил клеенку и выровнял любовно края.

– А вот и гости пожаловали. Пора стол накрывать.

На взгорке показалась и съехала вниз еще одна «Нива», новехонькая, белоснежная, со шторками на окнах и щегольскими, какими-то бровастыми дворниками. И такой же щегольской по виду человек, до синевы выбритый и добротно одетый, вальяжно выбрался с пассажирского сиденья и с видимым удовольствием размял мышцы предплечий. Был человек плотен, круглолиц, сдержан, и чувство собственного достоинства довлело на его выразительном, красиво вылепленном лице.

– Заждались? – крикнул он Мирошнику, а мне подал руку с золотым перстнем-печаткой на безымянном пальце и представился: – Корнилов Борис Аркадьевич. Можно – Борис.

Сразу за тем к моим ноздрям прихлынул аромат дорогого одеколона, и я подумал, что такие мужики, как Корнилов, должны нравиться женщинам – ухоженностью, уверенностью в себе, шармом, наконец.

– Вася, давай! – велел Корнилов водителю, и тот с ловкостью хорошо вышколенного лакея вынырнул из автомобиля с большим полиэтиленовым пакетом, в котором обещающе звякало и постукивало, и понесся в беседку. – Ты там накрой, пока мы с Евгением Николаевичем перетолкуем.

И, мягко ухватив под руку, Корнилов увлек меня в сторону.

– Дело не меркантильное, отнюдь (по крайней мере, с моей стороны), поэтому не обязательно сначала пить, чтобы языки развязались. Давайте без обиняков. Дело вот в чем. Может, покажется странным, но хочу попросить за нашего начальника райотдела полковника Кривоногова. Если бывали когда-либо в Пустовце, первое село на въезде в район – Кривоножинцы. Два десятка домов и один сельмаг. Жорка… Георгий Митрофанович родом оттуда. Если честно, село задрипанное: коровы, козы какие-то… Другое дело Кривоногов: одет с иголочки, наглажен, начищен. А крестьянская хватка осталась: мужик хитрый, расчетливый…

– Да, но я…

– Терпение! Сейчас поясню… В нашем с вами ведомстве какое теперь снабжение? То-то! В милиции не намного лучше: транспорт убитый, бензина нет, мебель рассыпается. А с начальника, как и с нас, спрос: ничего не знаем, крутись, обеспечивай. Вот Жорка думал-думал и придумал, как выкрутиться. Предпринимательство идет в гору? Идет. Жиреет новая буржуазия? Еще как! А в сельхозпредприятиях земля простаивает. Вот он и сговорился, подписал с одним хозяйством договор на аренду земли – сколько-то там гектаров, в счет будущего урожая выпросил семена и пустился выращивать сахарную свеклу. В первый год – урожай, и во второй… Пошли денежки на счет райотдела. А с денежками другой расклад: мебель закупили, новый микроавтобус, появился «Опель» с ноля – под Жоркин зад. Микроавтобус управление сразу отобрало, в остальном хватку его оценили: полковничьи погоны, Жоркина физиономия на Доске почета, повышение по службе сулят и такое прочее. Отличился, но не до конца рассчитал. И на старуху, как говорится…