Алла Лагутина - Московские джунгли

Мужчина передумал – и тоже просто и ясно ей об этом сообщил.

«Мы больше не можем встречаться. Прости меня. Не думай обо мне плохо. Вот тебе небольшой прощальный сувенир».

Вручил перевязанную бархатной лентой коробочку из красного дерева, да и был таков. Коробочку Алена открыла только через три дня, когда слезы закончились. В ней оказалась антикварная брошь – серебряная птичка тончайшей работы с гранатовыми блестящими глазами. Дивная вещь. В тот же день Алена продала ее на интернет-аукционе. Чтобы глаза не мозолила.

Из социальных сетей она потом узнала, что мужчина действительно сошелся с женой. Они арендовали яхту и отправились в круиз по Карибскому морю – на перегонах от Тортолы до Белиза пытались склеить отношения. Выглядели счастливыми – оба в белом, со сгоревшими носами.

У Алены были отличные показатели выживаемости. Душевные раны затягивались на ней моментально. Сперва она немного тосковала. И даже была вынуждена принимать мелатонин, чтобы уснуть. Но через пару месяцев мужчину позабыла. И даже удалила его из всех социальных сетей.

Других трагических любовных историй в жизни Алены не случалось.

С Павлом Сергеевичем с первой минуты ей было весело. Говорят вот, что для начала романа важно взаимное сексуальное притяжение. Алена считала, что это полная чушь. Важно, чтобы было весело. И чтобы можно было никого из себя не строить. Не обдумывать каждое слово. Расслабиться и быть самой собой. И чтобы при этом тебя не раздражало, что и другой человек не носит в твоем присутствии масок.

Вот с ним именно так и получилось. Они вошли в китайский ресторан незнакомцами. Мужчина в дорогом костюме и высоченная девушка с перьевыми ресничками. Все на них оборачивались. А вышли – практически друзьями.

Но самым удивительным было то, что в тот вечер в сердце Алены как будто бы зернышко посеяли. И из него начал пробиваться росток. Она это явственно почувствовала. Росток был еще таким слабеньким, что она-то, с ее самоконтролем, с ее закаленным в жестоком модельном мире характером, могла с легкостью его выдернуть. Пока не расправился и корни не пустил. Могла, но не стала. Наслаждалась новыми, непривычными для себя ощущениями.

Алена так и не поняла, почему Павел Сергеевич сразу же проникся к ней такой нежностью. Она умела трезво смотреть на мир. И прекрасно понимала, что симпатичный состоятельный мужчина в большом городе – лакомый кусочек, дичь для сотен профессиональных охотниц за красивой жизнью. В Москве красоток намного больше, чем мужчин, способных на должном уровне огранить эту красоту.

Многие из этих девушек были намного умнее нее. Канули в прошлое времена «тупой красоты», в наше время любая куртизанка понимает, что ее интеллект – это тоже капитал. У большинства охотниц за состоянием и отличное образование, и широкий кругозор. Девушки вкладываются в огранку своего сознания, тратят на это время и большие деньги. Понимают, что все окупится, набирают очки. Одна ее знакомая модель получила образование культуролога и написала диссертацию про вавилонских богов, другая – отучилась на парфюмера в Грасе и основала небольшую компанию.

Но Павел Сергеевич выбрал именно ее.

– Да он тебя бросит через пару недель, – сказала ей тогда, на выставке, одна из коллег-моделей. – Он же известный донжуан. У него только официальных брака четыре было.

– Посмотрим, – уклончиво улыбнулась Алена. – Но мне приятно, что ты меня уже в пятые жены его записала. А мы всего-то сходили вместе на ланч.

– Ой, да не прикидывайся наивной, а то меня стошнит. Сама видишь, как на тебя смотрит. Хочешь, предскажу будущее ваше?

– Ты что, ведьма?

– Если речь идет о мужчинах – да. Только не ведьма, а исследователь со стажем. Как Николай Дроздов.

– Ну предскажи, повеселимся.

– Сегодня он подвезет тебя до дома. Будет держать благородную дистанцию. На прощание поцелует в щеку. Может быть, позволит себе чуть дольше задержать твою руку в своей. Но ничего лишнего. Однако он будет знать твой домашний адрес. И завтра по этому адресу прибудет курьер, принесет для тебя цветы и что-нибудь еще приятное. Шоколад «Годива» в бархатной шкатулке. Потом пригласит тебя на ужин. И опять – ничего лишнего. Это уже начнет тебя беспокоить. Ведь ты запишешь его в идеальные мужчины. Ты будешь сомневаться: а вдруг ты ему не как женщина понравилась. А как друг. Понимаю, звучит смешно – где ты, а где он. Но мало ли как оно бывает. Разглядел твою бездонную душу. Потом он пропадет на три-четыре дня. Все они так делают. Ты будешь каждые полчаса проверять телефон. Сожрешь весь шоколад «Годива». Цветы, которые прислал курьер, уже начнут увядать. Ты будешь ругать себя за сдержанность. Думать о том, что все дело в тебе – наверное, ты была слишком отмороженной. И вот тогда он появится. Вы пойдете на выставку или в кино. Какое-нибудь светское развлекательно-интеллектуальное мероприятие. Ты уже будешь смотреть на него влюбленными глазами. Потому что накануне он приснится тебе – и сон будет чувственным. Потом – ужин, и наконец он потащит тебя в постель. Не к себе домой. Скорее всего, хороший отель. Ты уж постараешься не ударить в грязь лицом. На все сто выложишься. Он на это и будет рассчитывать. Ну и потом – две-три сладкие недели. Возможно, выходные в Берлине. Загородный спа. А потом он встретит следующую девицу. И для него все повторится заново. А ты сначала будешь на что-то надеяться и ждать, а потом с тоски зарегистрируешься в тиндере и найдешь утешение в объятиях очередного бабника. Бабник будет не богат, так что после двух-трех свиданий ты бросишь его сама.

– Чушь какая! Но звучит витиевато, – почти восхитилась Алена.

– Да я просто не в первый раз с ним на таких выставках работаю.

И тут Алену осенило.

– Так у тебя самой с ним такое было?

– Ну… Может быть, и было. Какая теперь уже разница.

Это было удивительно, но Алена ощутила еда заметный, но пренеприятный укол ревности. Это было глупо. Но это было. Она повнимательнее рассмотрела ту модель. Ей было уже слегка за тридцать, подиумы таких великовозрастных отвергают, и вот такие выставки были ее профессиональным потолком. Но что такое возраст – цифра в паспорте, никакой объективности. Девушка та не растеряла ни свежести, ни юной удали. У нее были огромные синие глаза (скорее всего, не обошлось без японских линз, увеличивающих радужку, – маленькая хитрость, которую вовсю использовали московские красавицы, подражая помешанным на образе мультипликационных принцесс азиаткам). Русые волосы взбиты в мелкие кудряшки. На вздернутом носу – бледные веснушки. Тело – точеное. Румянец – как будто бы она только что прошла пару километров по морозцу. Загар – благородный, золотой. Алене было неприятно думать о том, что пальцы Павла Сергеевича, с которым она была едва знакома, когда-то перебирали эти кудряшки и нашептывали всякие нежности в эти крохотные, украшенные сапфировыми сережками уши.