В Коско - Войной опалённая память

Задание выполнено, можно и передохнуть, подкрепиться, погреться у костра, а где костер, там и разговор задушевный. Вот сидит среди окруженцев Иван Карпук и говорит что-то. Подхожу, присаживаюсь рядом, слушаю:

— Без моей горючей смеси мосты так не пылали бы, говорит тем временем Иван, имея в виду предоставленный скипидар и смолу. — Но это еще полдела. Отрезаны пути противнику с севера и северо-запада. А с юга, с волости Илясов со своей бандой может за полчаса прискакать. Расскажу я вам, хлопцы, несколько грустных историй, связанных с этим головорезом. Это касается вас потому, что связано с судьбой таких же, как и вы, окруженцев.

Иван оглядывает сидящих у костра бойцов, продолжает:

— Пробирались из-под Пухович в сторону Любани трое бойцов — красноармейцев. Там, по слухам, уже действовали группы партизан, хотели соединиться с ними для совместной борьбы. Было это в марте этого года. Распутица, промокли, обносились, голодные. Приютил я их в своем доме, обогрел, накормил. Нагрянул Илясов со своей бандой. Взял их сонных и обессиленных. Двух после долгих пыток и допросов расстрелял. Старший этой группы бойцов Тарасов вырвался из звериных лап Илясова. Одиннадцать ножевых ран нанес ему бандюга, но сбросил он Илясова в снег, выбил автомат из рук и оторвался от кровавого преследователя. Истекая кровью Тарасов добежал до Ветеревич. Это по пути, где мы сожгли мост. Люди скрыли его и выходили. По кровавому следу дошел и сюда предатель, но жители сказали, что видели в лесу растерзанные волками клочья одежды. Только эта «легенда» успокоила и остановили бандита.

Рассказывая о предателе, невольно перешел Иван к описанию его черных дел в родной деревне:

— Устроил Илясов еще одну облаву на партизан- красноармейцев в нашей деревне. Группа бойцов устроилась на привал на сеновале в конюшне. Крестьяне досматривали в это время скот. Засада Илясова тогда закончилась гибелью невинного Антона Карпука, пытавшегося остановить полицаев. Приняли бегущего крестьянина за красноармейца. Всадили очередь, скончался бедняга. Остались сиротами двое малых детей. И еще пример кровожадности этого бандита. Убил зверюга Игнася Курьяновича, брата своей жены — красивой молодухи, которую понудил жить с ним. Первую, постарше, оставил. С оружием можно заставить любую. Тоже осиротил детей малолеток. Одним словом, гад.

Примеры мудрого крестьянина учили бойцов бдительности и ненависти. Крепче сжимали они оружие, тщательнее готовились к предстоящей схватке.

Вскоре мы добились своего: банда Илясова и старосты Писарика была изгнана патриотами из нашей местности, при этом одного из полицаев убили, остальные же ушли в Гресск под крыло Лидермана. Притихли, поприжали хвосты в нашей местности доносчики и приятели полицаев, те, кто «отличился» при дележе колхозного имущества.

Было у неприятеля и еще одно серьезное преимущество — это телефонная связь. Линии от Селецка тянулись до Гресска, Пухович, Шацка. Полиция в любой момент могла вызвать подмогу карателей из этих гарнизонов. Оберегали и патрулировали эти линии связи как полицаи, так и каратели. Правда, со стороны Шацка, Омельно и Синчи были водные преграды, мосты были сожжены. Форсировать реки на лодках они не осмелятся, потопить их из засады не представляло особой сложности. Оставались беспрепятственные направления Гресска и Щиткович. Линии патрулировались только днем и незначительными силами.

Следовало в кратчайшие сроки лишить неприятеля возможности связываться со своими. Как сделать это? Засели за разработку этой операции мы с Гуриновичем. Раньше, до войны, нам как зеницу ока нужно было беречь эти линии, и мы знали каждый столб, каждый участок. Десятки раз приходилось звонить в районные центры, города и другие поселки. При этом решались разные хозяйственные и житейские вопросы. По обочинам дорог, через лесные массивы, по деревянным столбам тянулись и гудели провода связи. Поднимется шквальный ветер или буря, завалит опору — столб, или же дерево на провода — связи нет. Срочно летит бригада по восстановлению связи. Без нее как без рук…

Сейчас стоял вопрос, как ее ликвидировать. Самое удобное время, конечно же, ночь. Об этом я и сказал Гуриновичу, предложив направить по пять бойцов на Пуховичское и Гресское направление. Трое работают с пилой — один наклоняет столб. Двое охраняют с разных направлений.

— Когда один столб спилишь, он еще не завалится, — уточняет Гуринович. — Повиснет на проводах. Если завалишь три — четыре пролета, только тогда дотянешься до изоляторов и проводов.

— Верную технологию разрушения подсказываешь, Иван Захарович. Кто бы думал, что нам придется все то, что строили и оберегали жечь и разрушать? Времена… Изоляторы разбивать, крючья выдергивать, провода перекусывать, сматывать в бухты. Прятать в лесу, можно и в воде затапливать.

— Считаю, столбы надо распиливать на несколько частей, чтобы швабы не применили повторно, — предлагает толковую мысль Иван Захарович.

— Раньше, когда касалось стройки, ты не был, товарищ секретарь, таким сообразительным. Начальник штаба должен все просчитать и обдумать. Верное предложение. Кого направим, Иван Захарович?

— За Рудицу, в Гресский лес я поведу людей сам. Я отлично знаю это направление. Возьму с собой Виктора Варивончика, Михаила Ревтовича, Михаила Кравцова, Владимира Яковицкого. Вторую группу Пуховичкого направления возглавит, на мой взгляд, Никонор Зиновии. Пойдут с ним Михаил Павлович, Николай Хохлов, Петр Бордюк, Андрей Носиловский. На выполнение задания понадобятся пара темных ночей. Оружие берем все. Из инструмента берем пилы, топоры, кусачки или ножницы по металлу. Топорами, я думаю, стучать не придется. Это может выдать нас, лишить преимущества внезапности. Думаю, полтора — два километра надо заваливать в любом направлении. Быстро не восстановят. Изгоним полицию — связь не понадобится. Будем с фашистами говорить оружием.

— Утверждаю твой план, Иван Захарович.

Хозяйственные и бытовые вопросы не обойдут человека в любой ситуации. В нашу партизанскую зону поступали все новые и новые партии женщин, стариков и детей, спасавшихся от гибели. Деревни не вмещали поток беженцев, в них тоже было неспокойно при карательных операциях врага, только лес и болота были всегда надежной защитой.

Заходит ко мне Михаил Ревтович — он всегда до войны заведовал имуществом Селецкого сельсовета.

— Иосиф Иосифович, положение сложное, негде размещать людей, деревни переполнены, с продовольствием сложно, начались заболевания скарлатиной и тифом, нужны какие-то срочные меры.

Собрав свой актив, выслушав предложения по бытовому обустройству, принял решение: рыть землянки в бору на Поддере в повышенных местах под елями и соснами, чтобы мины и снаряды разрывались в верхушках деревьев, делать запасную базу возле деревни Пересельки, переместимся при необходимости в деревни Завод к Подолякам, не лишнем будут шалаши и землянки на «Лисьих норах», на Подлавье, в Турине.