В Коско - Войной опалённая память

— Через пару дней они будут здесь, — убежденно заверил Яковицкий. — Можно выполнять задание?

— Выполняйте. Предельная осторожность, Владимир, предельная, — напутствовал я Владимира Яковицкого. Уходя, он попытался отдать честь, потянулся рукой к козырьку, по военному повернулся.

Попроще, Владимир Филлипович, не перед строем стоим, а полусогнутые в землянке, — успокоил я его и проводил теплым взглядом, а затем обратился к Далидовичу:

— Хорошего человека ты привел, Николай Игнатьевич.

Сколько натерпелся и пережил он за это оккупационное время. Пойдет в огонь и воду. Доставляй оружие сюда срочным порядком. Бери своих хлопцев и открывай свои припасы и тайники. С Ольгой сходите в болото Осиновки. Там, в лозе запрятаны автоматы, винтовки и боеприпасы красноармейцами-окруженцами. Ориентиры она запомнила. Сегодня ночью принесите оружие в лагерь. Пополнение будет через несколько дней.

М. Корзун, В. Варивончик, Н. Долидович, 1939г.)

Вскоре был связан с нашей базой Виктор Антонович Варивончик -кличка Полтавский — высокий и стройный мужчина, как рекрут петровских времен. Моя жена, Ольга Алексеевна, привела в лагерь Ивана Афанасьевича Карпука из деревни Храновое, Владимира Смольского из деревни Селецк — все надежные, проведенные бойцы. Дочь София побывала в Кошелях, где проживал Илясов, и вывела в лагерь Константина Варивончика, нашего довоенного ветфельдшера, моего давнишнего друга. Яковицкий разыскал и доставил Ивана Гуриновича — бывшего секретаря сельсовета, коммуниста.

Надо ли говорить, какая это была необычная и радостная встреча для каждого из нас, как давно мы не виделись, сколько воды утекло и сколько событий произошло с каждым со времени последней встречи. Мы бросились обнимать друг друга. Особенно радовался Гуринович:

— Как же так, Иосиф Иосифович! Ведь наши окопы у переправы на реке Дисне были рядом. Почти прямое попадание снаряда. Я видел, как тебя выбросило на бруствер, всего истерзанного и окровавленного. Живым ты не мог остаться в том аду. Танки утюжили окопы, самолеты противника бомбили переправу, путей назад не было.

— Воскрес, дорогой, воскрес для борьбы. Санитары подобрали, были еще признаки жизни… Пришел в себя уже за Волгой, в госпитале, в Энгельсе. Словом, выжил. Ну, а ты как?

— А я передал семье и всем горестную весть, что наш председатель сельсовета погиб у меня на глазах.

— Правильно сделал, это спасло мою семью.

— Это невероятно, это чудо, что ты здесь, — разводил руками Гуринович, вспоминая кромешный ад сражения под Брянском у Дисны.

Константин Варивончик рассказал, как он попал в окружение на другом фронте, с каким трудом и риском вырвался из лап фашистов. Все высказали свои соображения по борьбе с врагом.

— Сколько погибло здесь наших боевых друзей, активистов. Если бы ты раньше здесь появился. У тебя авторитет, за тобой люди пойдут, — задумчиво произнес Иван Гуринович. — У тебя, Иосиф Иосифович, организационные способности. Больше десяти лет руководил колхозом, сельсоветом. Мы — бойцы, выполним твою любую команду.

В это время в землянку протискивались новые бойцы.

Через Яковицкого, Быкова, Хохлова прибыло еще 9 красноармейцев-приписников. Все были с оружием.

— Рядом полянка, среди густого ельничка, — подсказал Виктор Варивончик, угадав мое намерение выйти из тесной землянки и определиться с целями и задачами на ближайшую перспективу.

Длинный июльский день склонялся к закату. Косые лучи солнца пронизывали густые заросли леса, освещали поляну и суровые лица бойцов — подпольщиков. Здесь был Никонор Зиновии, Михаил Ревтович, Михаил Павлович — это надежная довоенная сельсоветская гвардия. Но были и незнакомые лица красноармейцев-окруженцев. Их знали и рекомендовали другие товарищи. Присутствовало на этом первом организационном собрании 21 человек. Некоторые присели на вывернутые ветром деревья, приготовились слушать. Я не раздумывал, о чем говорить с этими людьми, слова давно вызрели в сердце и сейчас просились на свободу. А поэтому начал, едва люди выказали готовность слушать:

— Товарищи, мне известно о злодеяниях фашистов в наших местах. Все вы сами столкнулись с кровавыми руками гитлеровских захватчиков. Портного Степана Елишевича из Мижилищ за хранение радиоприемника каратели зимой связали, бросили голым в снег и заморозили. Погибла и его жена Вера. Степана Козина — председателя колхоза, каратели забрали в Щитковичи в гарнизон, подвергли жестоким пыткам, сломали руки и позвоночник — замордовали. За то, что помогал таким, как мы, подпольщикам и партизанам. Тракториста Владимира Рухлевича несколько дней назад каратели схватили и повесили на арке сельсовета — за наличие приемника, распространение сводок с фронта и агитацию. В землянке лежат несколько его свежих сообщений с фронта о борьбе с врагом Красной Армии. Не успели мы спасти этого преданного нашему делу человека, перевести в наш лагерь — враг опередил.

Погибли активисты Селецкого сельсовета — Исаак Курьянович, Апанас, сыны Исака — Степан, Петр, Савелий Пранович. Они помогали красноармейцам-окруженцам, вели пропаганду и агитацию среди своего народа. Патриоты погибли, защищая Родину, защищая нас всех от поработителей. Фашисты не щадят никого, губят безвинных стариков, женщин, детей. Расстреляли семью Басаковича — жену и троих малолетних детей. Он был нашим парторгом до войны. Загубили семью Лапца, работника лесничества в Жилин-Броде и только за то, что это были преданные советской власти люди…

Молодежь насильно угоняют в рабство в Германию. Здесь присутствует Владимир Яковицкий, его жену фашисты схватили и отправили в неметчину, троих малолетних детишек он спрятал у родственников, сам взялся за оружие. Фашисты коварством и обманом сталкивают наших людей, сеют рознь и натравливают друг на друга. Надо сплотиться, — в объединении наша сила. Вся страна поднялась на защиту Отечества.

Я сам принимал участие в боях с фашистами. Ранение и контузия забросили меня в глубокий тыл за Волгу. Подлечившись, не посчитался с трудностями и риском, преодолел больше тысячи километров — и вот, я с вами. Я видел разрушенные города и села. Семья моя в заложниках, жена и четверо детей приговорены к расстрелу. Жизнь в борьбе, или смерть — таков выбор перед нами!

Я видел посуровевшие лица собравшихся бойцов. Им не нужно много объяснять о нависшей угрозе. Каждого коснулась смерть, погибли семьи или близкие. Стоявшая рядом Мария Курьянович уголком платка утирала набегавшие слезы.

— Бороться! Бороться, не жалея сил и жизни! — негромко, но дружно ответили бойцы — подпольщики.

— Ценны и важны любые методы борьбы: скрытая, подпольная агитация, разъяснения. Укрепим нашу базу, увеличим численность наших рядов — перейдем к открытой партизанской борьбе, — продолжал я, внутренне чувствуя, что говорю и унисон с мыслями собравшихся вокруг меня людей, доверившихся мне и пришедших сюда, чтобы не щадя своей жизни бороться с ненавистным врагом, отстаивая честь и свободу своей Родины, свою свободу и свободу своих детей. Мы